«Мы им еще покажем!» Юрий Колокольников о нашем кино, Нолане и русской мафии

Мы поговорили с Юрием о перспективах развития российского кино, его любимых сериалах и о том, почему он не ест на съемочных площадках — ни российских, ни зарубежных.

Раньше русские жаловались на то, что в Голливуде им предлагали только роли мафиози. Сейчас что-то изменилось, по-крайней мере наши актеры стали участвовать в классных проектах.

Наша страна долгое время была за железным занавесом и воспринималась на Западе как враг. Конечно, это повлияло и на то, как нас изображали в кинематографе, в боевиках всегда появлялся bad russian – плохой русский. Потом началась эпоха жестокого бандитизма, отголоски которой есть и сейчас, но тогда это было новое явление в социуме, мир знал итальянскую мафию, а тут откуда ни возьмись появляется мафия русская! Кто эти страшные, злючие люди? Конечно, сценаристы не могли упустить возможность ввести новых интересных персонажей, тем более что любой истории нужен антагонист. Так почему бы не русский мафиози? Так и складываются стереотипы. Но за последние 10 лет всё поменялось, Россия стала более открытой, несмотря на некоторые странности внешней политики. Люди обмениваются информацией посредством современных технологий, много что происходит онлайн. К тому же у России интереснейшая история, это удивительная империя, не зря за рубежом так любят снимать сериалы и фильмы про наших царей, или вот «Чернобыль» HBO — яркий пример. Зрителей теперь на кривой козе не объедешь, им неинтересны стереотипы, они хотят интересные образы, глубину персонажей! Так и появляются интересные истории, в том числе про нашу страну. Я сейчас много получаю сценариев, и да, в них есть интересные русские герои. Недавно вышли «Игры шпионов» с Камбербетчем, в фильме снялся Мераб Нинидзе. Вообще сейчас золотое время для актеров!

Много интересных проектов?

Конечно, много проектов, много ролей.

Почему иногда получается, что зарубежные киношники лучше прорабатывают наши истории. Тот же «Чернобыль» — ужасно обидно, что не мы сняли. Мы не умеем справляться со своими же травмами? Лицом к лицу лица не увидать?

Конечно, тут роль играют производственные мощности, плюс они больше времени уделяют работе со сценарием. В России есть такая проблема: надо быстрее входить в съемки, в итоге начинаем снимать с сырым сценарием, там такого нет. У нас, к счастью, тоже всё меняется, на платформах есть отделы девелопмента, и никто не будет тебя гнать на площадку с недописанным сценарием. Плюс у нас удивительный взгляд на самим себя, он не очень объективный, конечно. А когда ты иностранец, ты смотришь на всё со стороны. И, если ты знаком с культурой и историей, то можешь видеть всё объемнее и интереснее. Не всегда так, но часто случается. Со стороны смотреть проще, чем ковырять собственные болячки. Это как в ситуации с семейным психологом: он точно знает о вашей ситуации больше, чем вы внутри своей семьи, потому что он смотрит со стороны.

По этой логике нам можно начать снимать про американцев. Есть подозрение, что они не будут это смотреть!

Почему бы и нет, если есть какая-то интересная история. Но у нас просто у самих много историй, поэтому мы пока до их историй не добрались. Ох, они еще вздрогнут! Мы им еще покажем!

Много говорят о разнице в принципах и схемах работы на съемочных площадках России и США, считается, что там всё четко и по часам, а тут переработки и часто бардак. А у вас какой опыт?

Всё зависит от того, как договоришься. Например, на площадке у Нолана было много переработок, были тяжелые съемки по 18 часов. Западный или незападный проект не являются гарантом того, что у тебя будет все чики-пуки и без крови. Кровь — это вообще главная пища для съемок. Съемочный процесс — он кровавый и трудоемкий. Кажется, что это весело, и это правда весело, я обожаю съемки, потому что процесс увлекательный, но это непростой процесс. Я бы сказал, что в современном мире всё зависит не от страны, а от продюсера, как он видит производство. Кто-то любит, чтобы все, как в шахте, пахали круглосуточно без отдыха, выжимают из людей последние соки, а кто-то заботится об атмосфере. У кого-то больше денег, у кого-то меньше. Единственная существенная разница, о которой я уже говорил, это отношение к подготовке сценария, но и это постепенно меняется.

Да, все поняли, что самое главное в кино — это история. Без истории ты хоть с миллиардом долларов приди, ничего не выйдет.

Недавно читала большой материал о наших в Голливуде, и там все, как один, говорили, что у них на площадках лучше кормят. Правда?

Я честно говоря никогда не ем на площадке, ни там, ни здесь. Если ты поешь, то хочешь спать, а не работать. Так что я завтракаю, а потом ем фрукты, а фрукты везде дают, даже в России.

Как проходила работа с режиссером-легендой Ноланом?

Да, он, конечно, легенда, я в первый месяц был очень воодушевлен, потом как-то привык. Это большая удача и честь поработать с ним и в его команде. Нолан — гениальный визионер, он держит в голове всю картинку, и, для того чтобы всё это воплотить и снять на площадке, должна быть жесточайшая, практически военная дисциплина.

Мне всегда казалось, что он такой дисциплинированный трудяга. Правда так?

Он сам такой, а чтобы такой создать проект масштаба «Довода» надо, чтобы вся команда была такая, чтобы все 350 человек были преданы этому делу, тогда всё получится. Это был очень сложный проект, мы снимали шесть месяцев в шести разных странах, нас туда забрасывали, как десант. Удивительное приключение!

А как попадают на площадку к Кристоферу Нолану? Это обычный кастинг?

Да, всё как всегда. Обычно проекты выпускают информацию о том, кого они ищут, есть общая система. Агенты получают информацию, там есть разные роли, они посылают своих клиентов, которые, как им кажется, могут подойти. Далее кастинг-директор всё это смотрит и отбирает первый пул, который должен записать самопробы. По итогам проб отсеивается еще какое-то количество актеров. Я записал пробы, мне позвонили, сказали, что Крис хочет встретиться и попробовать сцену. Всё как везде.

А как насчет языка английского?

Мне повезло, я жил в Канаде и США до 10 лет, поэтому я говорю без акцента, мне в этом смысле проще.

Что вам нравится из российских фильмов и сериалов последних лет? Вы вообще много смотрите?

Я смотрю всё или почти все. Но как человек насмотренный вижу сразу, моя это тема или нет. Мне очень понравился «Шторм», я вообще люблю очень Бориса Хлебникова, «Аритмия» его опять же, «Обычная женщина». «Перевал Дятлова» очень понравился из последнего.

Как раз пример, когда взяли нашу же историю и сняли хороший проект.

Да, очень круто сняли.

Вы когда смотрите наши фильмы и сериалы, сравниваете их с западными или нет?

Я вообще не разделяю по странам. Недавно смотрел на Netflix индийский фильм, до этого — немецкий. Сейчас же всё можно перевести. Даже как-то получалось, что я наши сериалы смотрел на английском. Выглядит совершенно иначе.

Почему? Волшебство английского языка?

Английский язык не просто так стал международным, он очень мелодичный, и с ним проще добиваться вещей каких-то. Он просто приятнее для восприятия.

А играть на каком языке проще?

На английском мне проще играть, чем на русском. На русском часто получается не очень органично, наш язык тяжелый, сложный. Мы не слышим это со стороны, но он сложный, и звучит всё на русском как-то менее естественно.

Психолингвистика говорит, что человек меняет язык и вместе с ним и личность. Вы замечали это за собой?

Да, конечно, даже пластика меняется. Юрий Колокольников на английском более открытый, чем на русском. Русский вообще добавляет какой-то странной сложности. Это вопрос вибраций, звуков, что они посылают, то и происходит в твоей душе.

Если бы вас поставили перед выбором – сниматься только в России или только в Штатах, что бы вы выбрали?

Я очень люблю свободу и не люблю такие ультиматумы. Я с таким человеком не буду больше говорить никогда.

О хорошем. В чем мы выигрываем, именно российская киноиндустрия?

В бюджетах, потому что у нас дешевле снимать, а уровень производства уже не хуже. У нас потрясающая графика, очень хорошая операторская школа и невероятная, неизведанная кинематографистами территория. Представьте, сколько у нас мест, которые никогда не попадали в кадр! Тот же Урал или юг России совершенно самобытные. Россия — уникальная страна, здесь можно снимать что хочешь.

Как вы видите перспективы развития киноиндустрии в России? Как мероприятия вроде KEY BUYERS EVENT влияют на наш имидж за рубежом?

Любая возможность структурно подходить к вопросам презентации той или иной индустрии позитивно влияет на имидж: люди понимают, что есть крючки, за которые можно зацепиться, вот контакты, возможен обмен, сотрудничество, совместные проекты. Это же как рынок, где встречаются люди из разных стран, процесс глобализации идет вовсю, мы уже стали частью мировой киноиндустрии. Им интересны наши истории, нам интересны зарубежные проекты. Это всё такая большая киношная каша, в который мы варимся, и очень важно создавать возможности для контакта и обмена информацией. KEY BUYERS EVENT — одна из важнейших таких площадок.
У нас есть огромное количество талантов, технических кадров, не говоря уже о великой литературе и истории. Россия всегда вызывала интерес, а сейчас она открыта, несмотря на все политические игры. А людям эти игры не очень интересны, им интересны истории других людей. У нас же этих историй хватает.

Есть мнение, что наши режиссеры рассказывают истории для своих, что иностранцам они не очень интересны.

В этом есть доля правда. Но надо понимать, что мы как индустрия только недавно вылупились, потому что в 90-х кино никто не занимался, начали заниматься только в двухтысячных, сейчас потихоньку оформляется всё. На Netflix уже можно посмотреть «Эпидемию», «Серебрянные коньки», «Майор Гром», недавно добавили «Брата» Балабанова и другие проекты СТВ. Иногда мы и правда снимаем как будто для себя исключительно. Но есть какие-то общие законы драматургии, и если выстраивать произведение по этим законам, то его поймет каждый, сверху уже можно добавить национальный колорит. Мы же смотрим японские, норвежские, испанские проекты, они выстроены по правильной схеме плюс рассказывают про культуру определенного региона. Ну и мы тоже пришли к этому потихоньку. Это и есть глобализация.

Фото: Starface, Persona Stars