Суперблиц для писательницы Дины Рубиной
Дина Рубина начала печататься в 16 лет и примерно тогда же переболела звездной болезнью. Принимает экранизации, переводы и театральные постановки своих текстов как неизбежное зло; двадцать лет живет в Израиле и пишет о нем так, что хочется все бросить и немедленно эмигрировать; не любит, когда авторов путают с лирическими героями. Последняя ее книга – о сокрушительной любви и об отношениях создателя со своими творениями.
VOICE: Дина Ильинична, можно ли написать книжку о счастье? В нашей традиции все больше страдания...
ДИНА РУБИНА: Традиции литературы построены на столкновении характеров, событий и интересов, на противоречиях. Читателю подспудно хочется, чтобы герой стал искупляющим страдальцем. Даже в детективе с картонно-фанерными героями обязательно в начале должен валяться в кустах какой-нибудь (не главный) труп; зато главные герои, пройдя через горнило захватывающего сюжета, конечно же...
C: ...немедля получают по заслугам.
ДР: Да. Но это детектив. Когда берешь в руки настоящую книгу, понимаешь, без эмоциональных затрат не обойдется. В «Синдроме Петрушки» герой остается в живых, он даже вскоре станет отцом... Но финал написан так, что понимаешь, как глубоко несчастлив этот одинокий, несмотря на разделенную любовь, человек, танцующий страшный танец с пустотой, оставшейся вместо любимой куклы, его самого дорогого детища. Этот человек просто не может быть счастлив. Потому что он Создатель. А Создатель счастлив не бывает.
Мне кажется, в современной литературе отсутствует сильная любовь. Единственная, всепоглощающая. И мне захотелось такую любовь создать. Тем более что я наблюдала ее в жизни.
C: Такую любовь двух людей, замкнутых друг на друге, вы считаете проклятием или благословением?
ДР: Это любовь, которая не дает другому воздуха. В книге есть эпизод, где друг героев смотрит на них, спящих на траве, и говорит себе, что они похожи на детей, что перенесли оспу, остались живы, но навеки обезображены. Это чудовищная, мучительная, неизбывная любовь. И наказание, и счастье.
C: Ваши персонажи в «Синдроме Петрушки» знают и любят друг друга с детства. Но время проходит, они говорят про возраст, про седину – и при этом не воспринимаются как пожилые люди. Сложно с годами сохранять остроту чувств и взгляда на жизнь?
ДР: Только двадцатилетние считают, что жизнь заканчивается после 30, 40 или 50. Однако с возрастом героев действительно трудно. Совсем юный герой мне не интересен. То есть я могу его изобразить, но интересен мне человек с грузом прошлого, мыслей, чувств. Жизнь – это все-таки накопление даже не лет, а большого числа переживаний. Меня занимает середина жизни, когда есть еще будущее, есть куда двигаться – и уже целая вселенная за спиной.
C: Кстати, о будущем. Хватает вам времени на мечты, получается ли тратить его на то, что делает вас счастливой?
ДР: Я живу очень унылой, очень скучной писательской жизнью. Но и у меня бывают такие «окна», когда душа уже не выносит, и тогда я заказываю пару ночей в домике на берегу моря. Дорога, вместе с кофепитием и винодельней в Зихрон-Яакове, занимает часа два. А воспринимается как долгое-долгое счастье. Эти два дня в гамаке у моря – абсолютный отдых, хотя, конечно, ты приезжаешь со своим ноутбуком и, разумеется, искупавшись в пять часов утра, тут же садишься за работу...
C: Вы сами по себе жаворонок или это просто так получилось?
ДР: Думаю, жаворонок. Хотя, скорее, сумасшедшая тетка, которая просыпается в 3-4 часа ночи, шлепает к компьютеру с закрытыми глазами, включает его наощупь, и так начинает день.
C: А есть у вас рецепт, как все успеть?
ДР: Это очень просто: надо много бодрствовать. Мне повезло – я человек малоспящий, пяти часов мне достаточно для сна, кроме того, с утра я обладаю какой-то неслыханной энергией. У меня бесконечный рабочий день, и когда из сидячего надо принять вертикальное положение, потому что позвоночник не железный, я бегу и сразу что-то включаю, режу, вытираю, развешиваю белье и так далее. Я человек мощного, затратного такого труда.
C: Вы не любите феминизм, но любите самостоятельность. А вам не хотелось побыть «настоящей девочкой»?
ДР: Разве что умозрительно. Я человек, несущий на себе огромную ответственность; вечно взваливаю на себя обязательства. Вот приезжают гости, и я волнуюсь, куда они пойдут, где пообедают. А ведь взрослые люди; нет чтоб сказать: «Вот карта Иерусалима, идите, гуляйте». Нет, тащусь с ними, куда-то везу, что-то показываю. Теряю день, злюсь потом и на себя, и на них, но не могу выпустить из рук бразды правления.
C: Вопрос контроля.
ДР: Да. Когда сижу в автомобиле рядом с водителем, все время даю указания. Так вот, умозрительно мне хотелось бы побыть «настоящей девочкой». Но когда я представляю себе нечто подобное – нет уж, увольте.
C: А есть у вас рецепт для перфекционистов и тех, кто боится провала? Как суметь хоть что-то, когда знаешь, что не сможешь сделать это идеально?
ДР: Ну что я сейчас буду советы раздавать о том, как не надо ничего бояться, когда у меня дочь именно такая «бояка». Как же я могу советовать что-то посторонним людям, когда ничего не могу поделать с собственной дочерью?!
КНИГА МЕСЯЦА
СТИВЕН ФРАЙ, «СТИВЕН ФРАЙ В АМЕРИКЕ»
Однажды Стивен узнал, что его семья могла переехать в США, но не сделала этого. И в его голове родился Стив – несуществующий брат-близнец. Он коллекционирует карточки бейсболистов, ест хлеб с арахисовым маслом, часто ходит в кино и уже в старших классах водит свою машину. Сам же Стивен решил когда-нибудь увидеть Америку домашнюю, расслабленную, Америку своего выдуманного брата, а не парадную визитку для туристов. 
Из этого вышла сначала отличная телепрограмма, а потом – эта книжка. /"Фантом-Пресс», 2010/
ИСТОРИИ ЛЮБВИ
ВОЙЦЕХ КУЧОК, «КАК СОН»
Три романа в одном, но все о любви. Кучок, как и его знаменитый коллега и соотечественник Януш Вишневский, делает упор на эмоции и откровенность, создавая роман из самых тайных чувств, мыслей, желаний и страхов своих героев. А поскольку чувства у нас всех примерно одни, не проникнуться невозможно. /"Азбука», 2010/
ДЕТАЛЬНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ
ОЛЕГ ИВИК, ИСТОРИЯ СВАДЕБ» и «ИСТОРИЯ РАЗВОДОВ»
Все, что ты хотела (и не хотела) знать о браке, плюс цитаты. Бездонный источник тем для обсуждения на девичниках и в приятной компании за чашкой кофе: как выглядел гарем китайского императора, зачем в Риме был нужен закон об обязательной женитьбе, женщинам какого племени приходится драться за мужей. Когда надоест, можно процитировать Уайльда: «Мужчины женятся от усталости, женщины выходят замуж из любопытства. И те и другие разочаровываются», – и плавно перейти к обсуждению разводов. /"Текст», 2010/
ДЖЕРЕМИ БЛЭЧМЕН, «АНОНИМНЫЙ ЮРИСТ»
Анонимный Юрист занимает высокое положение, на работе ему приходится держать себя в руках. Свое раздражение он сливает в интернет-дневник, где с удовольствием злословит о коллегах и предается самолюбованию. Пишет он отлично, потому о блоге становится известно очень многим... Смешно и актуально. /"Иностранка», 2010/
МАРИЯ ВУЛЬ
ФОТО: CAMERA PRESS/FOTOBANK.RU