О чем мы говорили, когда #МыНеБоялисьСказать

Стоп.

Их воспитывали именно так. Их учили, что нужно «быть настоящим мужиком», подразумевая «будь агрессивным». Их учили быть сильными, подразумевая «в любой непонятной ситуации применяй физическую силу, бей, дерись». Их учили быть настойчивыми и добиваться своего, подразумевая «настоящим мужикам не отказывают». Их учили, что мужчины не плачут, их заставляли скрывать чувства — они выросли, и они глухи и слепы к чужим чувствам. Когда их ругали, им говорили, что «ты ведешь себя как девчонка». Когда над ними смеялись, им говорили: «Ты как баба, фу». И они поняли, что женщина, конечно, человек, но все-таки человек второго сорта.

И вот мальчик, которого так воспитывали, немного подрос, пришло время первого сексуального опыта. С чем он пришел к этому моменту? Его родители боялись, что какая-нибудь девочка забеременеет и сломает мальчику жизнь. Поэтому они постарались внушить мальчику, что приличные девочки сексом не занимаются, приличные девочки резко пресекают даже самые невинные намеки, приличные девочки «берегут себя». А сексом занимаются только малолетние шлюхи, от которых надо держаться подальше. И мальчик усвоил простую истину: он решил, что любое неагрессивное поведение женщины - это намек на секс. Улыбнулась? Хочет секса. Согласилась на свидание? Точно хочет секса! Не отказалась от бокала вина? Да она, фактически, сама с себя юбку сняла прилюдно!

Нам надоело своей болью расплачиваться за чужой статус. Нам надоело оставаться калеками или умирать только потому, что кому-то страшно было «воспитать бабу вместо настоящего мужика». И знаете, что самое главное?

Давайте представим, что мы в фантастическом романе. Предположим, прилетели коварные инопланетяне и загипнотизировали все мужское население планеты, или сумасшедшие ученые влезли в человеческий геном и все там переделали. В общем, неважно, что именно случилось, важно то, что все мужчины в один миг лишились агрессии. Они больше не насилуют и не убивают. Не злоупотребляют властью, не выгрызают себе зубами место под солнцем, не воюют и не хамят на дорогах. Они не могут никого ударить, просто физически неспособны. Все они няши и котики.

Внимание, вопрос: какая женщина в этой ситуации затоскует по «настоящему мужику»? С его вспышками немотивированной агрессии, с его склонностью к насилию, с его попытками доминировать над ней, с его отсутствующей эмпатией? Ответ: никакая. Никому из нас это не нужно.

«Настоящий мужик» нужен женщине только для одного: для защиты от остальных «настоящих мужиков». Ей нужен «сильный мужик», который будет зарабатывать деньги, потому что тогда она в любой момент сможет избавиться от начальника, который над ней измывается морально или заставляет работать так, что у нее просто не остается сил на жизнь; ей нужен «сильный мужик», потому что тогда алкоголик-сосед побоится в ночи ломиться к ней в дверь; ей нужен «сильный мужик», потому что он может встретить ее поздно вечером у остановки, чтобы другие сильные мужики не затащили ее в темный подвал и не изнасиловали; ей нужен «сильный мужик», который защитит ее от всех тех бед, что причиняли и будут ей причинять другие сильные мужики. А больше ни зачем он не нужен.

Когда сторонницы патриархата спорят с феминистками, они всегда приводят в пример несчастных европейских мужчин, которых победивший феминизм превратил в тряпок и подкаблучников. Не осталось настоящих мужиков в Европе, печаль-то какая, бабоньки! Они так говорят, потому что им страшно. Они живут в мире мужской агрессии и насилия. Они не понимают, зачем нужно равноправное партнерство: ведь если мужчина равен женщине, то он слаб, а если он слаб — как же он защитит ее от сильных мужчин? Как он защитит их семью, их детей? Ей просто не приходит в голову, что можно не защищаться, потому что не приходится каждый день ждать нападения. Она не знает, что так тоже можно.

Все, наверное, уже читали об эксперименте, в котором мужчин и женщин просили рассказать о том, как именно они стараются избежать сексуального насилия. У мужчин не нашлось ответа на этот вопрос, кроме: «Ну, я стараюсь не попасть в тюрьму». А что делают женщины? В первую очередь женщины живут с постоянным чувством опасности. Всегда. Мы не можем расслабиться ни на минуту. Де-юре у нас есть те же права, что и у мужчин, де-факто это выглядит так: право-то у тебя, конечно, есть, но если ты решишь им воспользоваться — сама виновата. Сама виновата в том, что пила алкоголь. Сама виновата в том, что приехала поздно и пришлось парковаться далеко от дома. Сама виновата, что вышла на улицу не в то время. Сама виновата, что села в такси. Или в купе поезда. Сама виновата, что проходила мимо подворотни. Сама, сама, сама. Ты же в триллере, детка. Тут кругом маньяки, это закон жанра такой. И да, мы живем в этом жанре: мы вынуждены продумывать каждый свой шаг и каждый поступок, мы вынуждены предвидеть тот момент, когда из-за угла выскочит чувак в маске и с топором.

Но главная героиня триллера, скорее всего, спасется. И отомстит. Или ей поможет великолепный герой, а всех маньяков расстреляют доблестные полицейские. Увы, в жизни так не бывает. В жизни мы попадем во второй круг насилия: нас заставят доказывать, что виноваты не мы, а насильник. Нас заставят раз за разом пересказывать в подробностях, что именно и как случилось. Нас не завернут в теплый плед и не дадут картонный стаканчик с какао, нет: мы будем сидеть в отделении среди агрессивных мужчин и слушать насмешки и обвинения.

Давайте представим себе ситуацию: жила-была девушка, пошла она в лес погулять, нашла там медвежью берлогу и зачем-то в нее полезла. Сказка, знакомая каждой с детства, но доброго Топтыгина не будет. Будет настоящий медведь, который девушку нашу предсказуемо задерет и, возможно, скушает. Дура ли эта девушка? Безусловно. Сволочь ли медведь? Нет, конечно. Медведь — животное. Разума у него нет, есть только инстинкты. Какой с него спрос? Девушка явно сама спровоцировала нападение, у зверя просто включился территориальный инстинкт. Все верно? Все верно.

А теперь давайте представим, что медведи взяли моду разгуливать по улицам города. Что сделают люди? Правильно, люди избавятся от хищников: усыпят, погрузят в клетки и вернут в среду обитания. Подальше от хрупких и беззащитных людей. А некоторых, наверное, поселят в зоопарках. В клетках. Самых юных особей, возможно, начнут дрессировать и даже будут выгуливать. На цепи и в наморднике. Потому что дикие звери опасны. Нельзя доверять существу, которое не имеет разума и действует инстинктивно.

Внимание, вопрос: не должны ли мы в таком случае надевать на мужчин наручники? Ну давайте будем рассуждать логически: фактически каждую жертву насилия обвиняют в том, что она спровоцировала нападение. Слишком откровенно оделась? Привлекала внимание, сама напросилась на изнасилование! Пила алкоголь в мужской компании? Ну и чего ты ждала, что тебе стихи читать будут?! Целовалась с мужчиной? Неудивительно, что он тебя изнасиловал, ты же сама его возбудила! Любое наше действие общество готово расценить как провокацию. И тем самым оправдать насилие.

Минуточку! Сексуальное насилие — это, все-таки, половой акт (или попытка его совершить), а значит, мужчина не смог справиться с основным инстинктом, с инстинктом размножения. Верно? Но ведь если инстинкт преобладает над разумом, значит, это существо не человек. Ну и не медведь, конечно, а скажем, собака. Дрессированный и почти разумный друг человека. Друг человека, который при любом неосторожном движении превращается в дикое животное, готовое немедленно начать совокупляться с кем угодно и где угодно. Очевидно, что это не человек разумный. Тогда почему это животное имеет человеческие права? Где тут баг?

Отвечаем: нет и не может быть никакой «провокации насилия». Потому что человек разумный понимает: насиловать нельзя никого. Никакие инстинкты не руководят разумом насильника. Насильник может в любой момент остановиться. Насильник полностью себя контролирует. Насильник знает, что совершает преступление и полностью отдает себе отчет в своих действиях. Но насильник также знает, что, скорее всего, останется безнаказанным. Он знает, что живет в обществе, которое обвинит жертву. Он знает, что жертва наверняка побоится заявить о насилии (это стыдно!), а если заявит — ее с высокой долей вероятности обвинят в провокации и у нее не хватит сил бороться с этим до конца. Насильник знает, что его не накажут. И поэтому он насилует. Только поэтому.

Мы говорим, а общество нам отвечает: #заткнитесь. Психологи лицемерно жалеют нас, говоря о «ретравматизации жертвы» и «потере репутации». Блогеры пишут о том, что жертвы насилия ищут дешевой популярности. Одна известная писательница, чьи книги покупают именно женщины (она пишет о беременности и родах, в основном), открыто назвала эти истории сексуальными фантазиями и долго глумилась над жертвами на своей странице в «Фейсбуке (Социальная сеть признана экстремистской и запрещена на территории Российской Федерации)»: ей и ее комментаторам это правда кажется смешным, и они не одни такие. Реакция мужчин была предсказуемой, но от этого не менее отвратительной: самый мягкий эпитет, которым они награждают жертву насилия — «шкура». И классика жанра, конечно: «сама виновата», «с Настоящими Женщинами такое случится не может», «значит, ты — шлюха», «сучка не захочет — кобель не вскочит». Вот они — рыцари патриархата. Настоящие мужики. Надежда, опора, защита. Их много. Очень много. И все они очень хотят, чтобы мы замолчали. Но нет. Мы больше не боимся.