Будни волчьей стаи

Она была потрясающей. Оговорюсь сразу, что потрясла она меня одного. Не могу сказать, что в первый раз в своей жизни я потерял голову. Вовсе нет. Я влюблялся много раз, но никогда желание обладать женщиной не было таким всепоглощающим. Кроме чисто сексуальных мотивов, меня неудержимо влекло нечто. Чему я не мог дать объяснений, да и не особенно стремился. Небольшого роста, крепко сбитая, вся какая-то очень ладная, Наталья двигалась по залу с непередаваемой грацией и женственностью.

Я любовался ее черными волосами, вслушивался в голос и пытался угадать, какого цвета у нее глаза. Минут через десять, оставив подругу, я подошел к ней и попросил уделить несколько секунд для важного разговора. Наталья равнодушно на меня взглянула и молча пошла рядом. Я сумбурно признался, что влюбился в нее с первого взгляда и уверен, что она будет последней дурой, если не выйдет за меня замуж. Наконец-то я увидел ее глаза — синего цвета. Она спросила: «У тебя есть две минуты?» Я молча кивнул. Наташа подвела меня к «холодильнику», спокойно сказала ему, что уходит вместе со мной. «Холодильник» по имени Вадик не убил меня, что сделал бы я на его месте.

Он молча пожал мне руку и, как мне на мгновение показалось, с облегчением попрощался с Наташей. «Вот дурак! — подумал я. — Отдать без боя такую женщину!» На прощание моя подруга, теперь уже бывшая, закатила сцену ревности... Наталья перебралась ко мне на следующий день. Оглядев мою берлогу, заявила, что стену между кухней и спальней необходимо снести, обои заменить, прихожую оформить в стиле кантри. Затем она сообщила, что навела через своих знакомых в ФСБ справки обо мне и роде моих занятий. За чашкой чая мы договорились, что я никогда не буду расспрашивать ее о прошлом, не буду задавать дурацких вопросов в случае, если она задержится на работе или вообще не придет домой ночевать.

В связи с тем, что у меня больше свободного времени, все домашние обязанности будут на моей совести. Я должен бросить курить и пройти детальное медицинское освидетельствование на предмет заведения потомства. Я узнал, что у Натальи есть семилетний очаровательный сын, он живет у бабушки и в выходные мы обязательно с ним познакомимся. Наталья сказала, что не собирается пока официально оформлять отношения и сохраняет за собой право разорвать наш гражданский брак в одностороннем порядке без объяснения причин. На меня подобное право не распространялось. Когда я спросил, а почему, собственно, то получил ответ: «Ты мужчина, а я женщина!»

На третий день совместной жизни моя сожительница (я употреблял это слово назло Наталье, которая его терпеть не могла) уехала в командировку, а спустя еще два дня выяснилось, что дело, в которое мы с Игорем, моим партнером и другом, вложили все деньги, накрылось медным тазом. Игорь заявил, что готов сделать обрезание, принять иудаизм и уехать в Израиль с полугодовым испытательным сроком. Если через шесть месяцев он не оправдает высокого звания израильтянина, то с радостью станет мусульманином. Если не справится и с этим, то снова попросится в православные... Слушая бред Игоря, я размышлял, где бы занять миллион долларов. Я хотел удрать с ним в Монголию, потому что Монголия — это последняя страна, где меня будут искать.

Мы купили четыре ящика водки и стали «гудеть по-взрослому». Через сутки беспробудного запоя мне стало удивительно жалко себя. Я вспомнил свою жизнь, и она показалась мне цепью тотальных неудач. Все мои браки окончились крахом. Командуя в армии взводом, я перенес армейские законы и в семейную жизнь. В бизнесе жесткость и стремление добиться цели любой ценой были оправданны. Мне казалось, что настоящее мужское начало в семье также должно основываться на принятых единолично решениях, подлежащих беспрекословному исполнению.

Моим женам поначалу нравился диктат, но через несколько месяцев они признавались, что я их полностью подавлял. Без особого сожаления я уходил из одной семьи, чтобы тут же создать новую. Подсознательно выбирал себе в спутницы девушек покорных и безропотных, смотревших на меня с тихим обожанием и позволявших в конце концов просто вытирать об себя ноги. Я не уважал моих бывших жен, совершенно не считал нужным ставить их в известность о своих решениях и планах. Когда нужда в человеке отпадала, я просто отбрасывал его, как ненужную вещь.

Вину за разрушенный брак я взваливал на очредную супругу: «Я верил, что ты настоящая женщина, а ты оказалась бестолковой клушей и дешевой базарной бабенкой». Впервые в жизни в лице Натальи я увидел себя со стороны. И впервые меня унижала женщина. С другой стороны, почувствовав рядом сильного человека, я не хотел его терять. Дня через два в дом ворвалась Наталья. В течение пяти минут были изгнаны Игорь и неизвестно откуда взявшиеся собутыльники, а я был доставлен к «холодильнику» Вадику, который оказался врачом-наркологом. В пьяном угаре я долдонил, что никому не позволю так обращаться со мной, спрашивал, по какому праву Наталья здесь распоряжается, напоминал, что она мне не жена...

И вдруг она обняла мою голову, тихо и нежно прошептала: «Я твоя жена с той минуты, как увидела тебя...» Когда мы вернулись от нарколога, Наталья ни словом не попрекнула меня за разгул, устроенный в ее отсутствие. Так же мягко и нежно, как у Вадика, она заметила, что терпеть не может даже слегка подвыпивших мужчин. Я взял себя в руки быстро. Носился по Москве в поисках работы и безумно комплексовал, что живу, по сути, на деньги Натальи. Мне пришлось начинать все сначала. Слава Богу, помогли друзья и кое-какую работу удалось найти. Полгода я был безропотной рабочей скотиной на службе и покорным подкаблучником дома. Сжав зубы, я работал по двенадцать часов, потом стирал, готовил, убирал квартиру и как заклинание повторял, что я — мужчина, я все равно сильнее ее. Наталья вела себя по-прежнему.

Командирским тоном отдавала распоряжения, что необходимо сделать к ее приходу. Видимо, в издевку она называла меня иногда Золушкой. Я с обреченной злобой думал, что однажды Золушка стала принцессой — придет и мой час. На работе мне доверили перспективный крупнобюджетный проект и резко увеличили жалованье. По деньгам я с Натальей почти сравнялся. С этого момента наша жизнь стала напоминать бой двух истребителей. Мы могли позволить себе нанять домработницу, но я категорически заявил, что сам в состоянии заниматься хозяйством и не желаю, чтобы по дому шныряла посторонняя тетка. Скандал по этому поводу был дикий, но Наталья уступила. В первый раз. Ссоры на этом не прекратились. Наоборот, они возникали все чаще, по любому поводу и без повода.

Мы не ругались только при ее сыне, которого я почему-то сильно полюбил, кстати, он называл меня папой. Даже постель для нас превращалась в гладиаторскую арену, где каждый пытался доказать, что любит другого сильнее. Почему мы не расстались тогда с Натальей, до сих пор не могу понять. Наверное, ждали, кто из нас первым сдастся и скажет: «Я больше не могу и не хочу с тобой жить!» А потом она исчезла. Ее не было ни у матери, ни у подруг. В больницах и моргах тоже не было. Сначала я обозлился, будучи уверен, что это очередной Натальин финт.

Когда узнал от ее подруг, что в последнее время у нее были серьезные неприятности на фирме, стал волноваться. Через несколько дней она завалилась домой под утро, пьяная в дымину, и заявила, что уходит от меня. Я молча стал собирать ее вещи. Вся моя злоба куда-то испарилась, и я вдруг с безнадежной тоской подумал, что уже не могу без нее... «Ты отпустишь меня?» — Наталья смотрела совершенно трезвыми глазами. И в них было столько боли, столько тоски. Она плакала молча, неподвижно стоя около двери. Я обнял ее и шепотом сказал: «Ты моя жена с той минуты, как я увидел тебя, я никуда тебя не отпущу. А пьяных женщин, между прочим, я не воспринимаю...»

— «Я сказала тебе еще тогда, в начале, чтобы ты не задавал никаких вопросов. Ты и не задавал. Но ты мой муж и должен знать все. Я вышла замуж за отца Антона, когда мне было восемнадцать. Он был старше меня, но настолько инфантильный, что у меня иногда не хватало сил на него и на ребенка. Он зарабатывал мало и считал, что больше и не стоит. Я училась, работала, как ломовая лошадь, и через два года стала зарабатывать значительно больше него. Однажды, когда я сильно задержалась по работе, он сказал, что знает, как мне эти деньги достаются. В общем, обозвал меня шлюхой.

Я так обиделась, что забрала Антошку и год жила на частной квартире, пока не заработала на свою первую комнату. Потом я вышла замуж за своего партнера по бизнесу, который к тому моменту организовала. Через несколько месяцев этот гад перевел на себя все деньги фирмы, и мне вновь пришлось начинать все с нуля. Я перестала мужиков за людей-то считать, столько пакостей от них натерпелась. Честно скажу, мне уже нравилось их унижать и издеваться. Вот идет он, такой крутой, самодовольный, холеный, наглый. Уверен, что любая прыгнет к нему в постель, стоит только глазом моргнуть. Я девушка эффектная, глазки построю, намекну, что не прочь и переспать.

Он размякнет. А я раз его мордой в грязь, да еще при всех его знакомых и друзьях! А когда увидела тебя, вдруг поняла, что с тобой все может быть по-другому. Ты единственный из знакомых мне мужчин, кто не боялся меня. Я видела, как тебе тяжело со мной. Другой бы давным-давно послал бы меня куда подальше, а ты не сдавался. С каждым днем я понимала, что люблю тебя все сильнее и сильнее. И я испугалась. Я не могла остановиться и продолжала тебя унижать. Я перегнула палку и была уверена, что ты уйдешь от меня со дня на день.

Ты ведь не оставишь нас с Антоном? Я всегда была волком-одиночкой, и мне сложно привыкнуть, что рядом со мной муж, которого мне хочется слушаться...» По иронии судьбы почти одновременно Наташкин бизнес рухнул, а я потерял свою высокооплачиваемую работу. Видимо, звездам угодно послать нам еще одно испытание. Начали все сначала. Ссориться не перестали в силу склочности характеров. Но каждый день учимся одной простой вещи — друг друга беречь.