Сергей Шнуров: Мужчина всегда пытается стать вожаком, а женщина – его завоевать
За 20 лет песни Шнурова успели занять особое место в сердцах многих россиян. К каждому важному жизненному событию найдется «ленинградский» саундтрек. Кто не отплясывал под WWW, не тосковал под мелодию из «Бумера», не вспоминал «замечательного мужика», направляясь к морю? С Сергеем мы встречаемся в День Победы в любимом отеле артиста Лотте Отель Москва. За ним закреплен постоянный номер, где ему, как автору самых запоминающихся анти-ЗОЖ-баллад, разрешено даже курить. Герой появляется вовремя, в шортах и с хорошим настроением. В целях экономии времени Шнур предлагает совместить беседу со съемкой. На мое «Я так не могу» фронтмен «Ленинграда» выдает: «Надо учиться!» Я не возражаю, и мы начинаем.
13 июля в Москве на площадке «Открытие Арена» пройдет юбилейный концерт «группировки». Какое достижение коллектива ты считаешь главным?
Мне видится, что мы расширили границы понимания попсы как художественного высказывания. Популярная песня может быть какой угодно, где угодно, с любым качеством текста.
Недавно ты провел ток- шоу «Про любовь» на Первом канале. Попал в самое пекло, так сказать. Удалось узнать что-то новое о людях, собрать материал для работы? Ты ведь за этим туда отправился?
Богатого человеческого материала я не получил, но кое-что понял: телевидение уже никогда не будет мощным средством воздействия на сознание. Его век подходит к концу, там нет актуального русского языка.
Туда же приходят люди, которые говорят на вполне понятном русском.
Телевизионный язык причесан. В реальности все говорят иначе. Другое дело – видеоблогеры. Вот как начинается программа Versus? «Пошумим, б***ь». Это совершенно другой настрой.
Почему нам нравится смотреть, как другие ничего не делают? Те же блогеры: вот сидит девушка и чистит зубы или рассказывает, как она чистит зубы.
Думаю, это совершенно неправильная оценка происходящего. Я всегда говорю жене: если я лежу на диване, это не значит, что я ничего не делаю. Человеку нужны совместные социальные практики. Это дает ощущение принадлежности к большой стае: хождение на хоккей, День Победы, демонстрация протеста или просмотр видеоблога. Делают там что-то или нет – без разницы. Не нужно надеяться, что в блоге или из телика ты получишь какое-то знание. Его получают в библиотеке и в Академии наук, а не на YouTube.
Ты вспомнил о Дне Победы. Мы встречаемся как раз 9 мая. Эта дата что-нибудь значит для тебя?
Конечно. Мой прадедушка был видным революционером, его семью одной из первых отправили в эвакуацию в Омск из блокадного Ленинграда. А вот бабушка по маминой линии пережила блокаду. Более того, они с дедушкой поженились в 1943 году.
Как ты относишься к тому, что каждый год проводят парады, шествия?
Это сойдет на нет, чем дальше мы будем от этой даты и чем меньше останется свидетелей. Мы же не празднуем годовщину Бородинского сражения. И День Победы станет чем-то далеким и неизвестным.
Нашим людям нравится жаловаться. На погоду, например. Ты из тех, кто вечно недоволен, или наоборот?
Я не жалуюсь. Но вот есть люди, которым хреново, понимаешь? И дело не в погоде, а в том, что это «хреново» – внутри. Никакие внешние факторы на это повлиять не могут. Они так себя ощущают при любой погоде, при любой власти, в любой стране. Ну вот такие люди – везде скулят, даже если эмигрируют.
Есть мнение, что после 40 жить уже не так увлекательно. Что думаешь?
Да? Мне вот все интереснее и интереснее.
А что тебя мотивирует?
Деньги – хорошая мотивация, но как цель – ерунда. Обычно те, кто стремится к определенным суммам, перестают интересоваться жизнью, когда получают их. Я рассматриваю деньги как кровь проектов. С ними можно делать те же клипы.
Кстати об источниках дохода. В феврале 2017-го у тебя состоялась первая выставка в музее современного искусства «Эрарта». Сколько стоит картина Шнурова?
В коллекцию – дорого, я надеюсь. А принт каждый может себе позволить.
Есть какие-то вещи, которые тебе безумно нравятся на Западе?
В Париже недалеко от Лувра делают мою любимую сосиску в тесте. 402-й дом по улице я не помню какой. Стоит 2-3 евро.
А что не нравится совсем?
Мне везде хорошо. Единственное – всегда домой тянет. Неважно, Запад это или Москва. Мне без разницы. Дом – это Петербург. Там у меня жена, кошка, кофемашина.
Ты много путешествуешь. Приходилось бывать в детокс-турах?
Нет, ни разу. Я считаю, что это миф – «токс», «детокс». Если не существует токса, нет и детокса.
Что такое токс?
Кто-то считает, что сигареты и водка токсичны. Я так не считаю, мне не вредно – и все. Кому- то нужен детокс, кто- то верит в ЗОЖ, я не верю. Не моя это церковь.
Есть какие-то ритуалы, выполняемые перед концертами?
Нет. Всю жизнь стараюсь быть чуть дальше от обезьян. А вот ритуалы – это ближе к приматам. Почему я пью, курю, не езжу на детоксы? Потому что обезьяна не курит и не пьет. Возможность себе навредить – это то, что нас отличает от нее. Вот и прекрасно.
Тебе 44 года, что ты понял о женщинах?
Они все разно-одинаковые.
А о мужчинах?
В России они выбрали довольно странный путь для подтверждения своей мужественности – милитаризм. Здесь эта поза прямоходящей обезьяны, одетой в камуфляж, мне очевидна и ясна. Но я надеюсь, что это ненадолго. И вообще, мужчины крайне избаловались.
У тебя есть понимание, что сейчас происходит в отношениях между мужчинами и женщинами?
Отчасти. На повестке дня у нас много болезненных вопросов: сексуальные меньшинства, женская репродуктивная функция, диалоги о клонировании. Еще этот феминизм! Женщине сложно. Ее роль в ближайшем будущем будет пересматриваться, подвергаться анализу. В итоге ей придется искать свое место в мире.
А что феминизм? Ситуация у нас и за океаном по этому явлению отличается?
В Штатах любые процессы перетекают в общественную организацию. Если вы собираете зеленые булавки, у вас будет организация по сбору зеленых булавок. Там нужно рассматривать феминизм как кружок по интересам.
А как это ложится на российскую почву? Если верить социологическим опросам, сейчас мы, напротив, наблюдаем откат в патриархальность, семейственность.
Это реакция на вызовы современности. Отливы, так же как и приливы, – нормально. Так и будет. Проще всего, когда видишь какую-то опасность, попытаться уйти в прошлое – туда, где ее нет.
Что ты думаешь про партнерство в отношениях?
Эта идея заложена в эпоху немецкого романтизма и популярной стала не так давно. Есть гениальная строчка из песни Pet Shop Boys: «Любовь – это буржуазный концепт». Только в нашем буржуазном обществе могут верить в легенды о партнерстве.
А какая роль у мужчины, какая у женщины, как ты считаешь?
В разные времена разные. Если говорить про базовые, то мужчина всегда будет пытаться стать вожаком в стае, а женщина – завоевать вожака. Именно такое распределение ролей когда- то позволило выжить. Сейчас вопрос жизни и смерти не стоит так остро – нас уже больше семи миллиардов, хотя, когда я родился, было четыре. Человечество растет и при увеличении количества гомосексуалистов, и с заявлениями «Мы будем жить без детей».
В одном интервью ты сказал: «Телка имеет свойство стариться». Мужчин процесс старения обходит стороной?
Нет. Но, как показывает жизненный опыт, в любом московском клубе увидишь мужика за 50 с двумя 18-летними спутницами. Ты часто наблюдала обратную картину?
Такого я действительно не видела, но можно же быть классной старушкой.
Да, но это требует неимоверных усилий. Вот мужчине проще: можно ничего не делать и быть классным дедушкой.
Ну а почему ты молодую и красивую Матильду называешь бабкой?
Ну бабка – одна из ипостасей. Еще я ее называю старухой. Много смешных прозвищ. Люблю что-то такое завернуть. И вообще, все, что я болтаю, имеет силу только сейчас. Возьми у меня интервью в другом месте, в другое время – скажу ровно противоположное. И это нормально. Завтра прогнозы могут поменяться.