По его велению (и его хотению)

Я занервничал:
– Силиконовых, латексных и любых других искусственных девушек не надо (я же помнил, как ловко пару месяцев назад изобразил двух негров с помощью члена из секс-шопа). Ты и еще одна совершенно живая, настоящая, теплая девушка.
– Договорились, — улыбнулась Женька и повела плечом. — Это же тебе для работы. Разве я не понимаю.

Такая покорность заставила меня мучиться самыми страшными подозрениями. Я же не дурак: чтобы Женька сама, добровольно и вот так легко согласилась привести в нашу постель какую-то чужую девушку?! Я нервно погремел ключами от машины и вышел на мороз, на работу. Весь день размышлял, пытаясь понять, чего же такого недоброго задумала Женька.
«Встречай меня в центре. Сегодня воплотятся все твои мечты!» — написала она мне sms-ку. Встретил. Она была в короткой-короткой юбке и сетчатых колготках.
– Ты выглядишь как проститутка, — буркнул я.
– Как красивая проститутка, — поправила Женька и начала ерошить мне волосы, пытаясь уложить их покрасивее, и расправлять шарф. — Ты должен быть красивым, — приговаривала она, — иначе какая приличная девушка на нас посмотрит?!
Боже! Кажется, она на полном серьезе.
В клубе было шумно и много красивых девушек.
– Как тебе эта? — подначивала меня Женька. — А эта? Смотри, какая блондинка!
Я не первый год на свете живу и на такие гадкие провокации не повелся. «Не знаю, что в них красивого, — выдал я единственно верный ответ, — тут только одна стоящая девушка, да и та пришла со мной!»
Женька весело тряхнула волосами и посмотрела на меня строго:
– Ты же фантазируешь о сексе с двумя девушками?
– Фантазировал... До встречи с тобой. В далеком детстве.
– Значит, сейчас мы будем осуществлять твои детские мечты! — уверенно сказала она и, оставив меня у барной стойки пить сок (я же за рулем – как дурак), отправилась танцевать.
Она вертела попой, и помахивала бедрами, и извивалась в талии, и ласкала себя руками. И одновременно кидала томные взгляды на окружающих девушек. Как-то быстро они сошлись с одной маленькой блондинкой с голым животом. Они хихикали, обнимались и так танцевали, что вокруг них образовался плотный круг истекающих слюной мужиков.
Я хмыкал, потягивал сок и делал вид, что не имею ничего против того, что моя девушка ведет себя прямо как последняя стриптизерша.
Женька подбежала ко мне и зашептала в ухо горячими алкогольными губами: «Я обо всем договорилась, Полина поедет с нами! Правда, она красавица?»
И, не дождавшись моего ответа, снова поскакала на танцпол. Томно положила руки на плечи этой развратной Полины. Они не целовались, но делали вид, что вот-вот поцелуются. И тут я не выдержал: даже у самого терпеливого мужчины есть свой предел. Я вскочил, в два шага оказался рядом с Женькой, плечом оттеснил блондинку: «Извините, мадемуазель, но это МОЯ женщина!» – и вывел вырывающуюся и сопротивляющуюся любимую на свежий воздух. Надеюсь, на морозе она придет в себя.
В машине Женька хитро посмотрела: «Ты! Сам! Этого! Хотел! Зачем ты испортил нам веселье?»
Я чувствовал себя как-то по-дурацки. Как будто меня в чем-то очень хитро обманули. А в чем – непонятно. И от этого еще неприятнее.
В тот грустный вечер у меня стало на одну мечту меньше.

ШУРИКОВ И МЕДСЕСТРА

С горя я заболел ангиной, а Женька заставляла меня полоскать горло и пить молоко с содой.
– Ты будешь медсестра. А я буду ужасно болен, — сказал я в перерывах между полосканиями. — Ты будешь меня лечить в коротеньком халатике.
– Фи, какая пошлость! — сказала Женька. — Об этом даже порнофильмы уже не снимают.
– Ты разрушаешь мой мир, — обиделся я и отвернулся к стенке, чтобы спокойно умереть непонятым этими жестокими людьми.
А Женька, как ни в чем не бывало, чмокнула меня в лоб, поставила рядом кувшин теплого чая с лимоном и ушла на работу. Все-таки она очень холодная и равнодушная девушка.
И вечером она пришла даже позже обычного. Я издал легкий стон, чтобы она поняла, как сильно я страдал. Тут она вошла в комнату! На волосах еще блестели растаявшие снежинки, маленький белый халат был расстегнут на одну пуговицу ниже положенного, на ногах – белые шпильки.
– Как вы себя чувствуете, больной? — спросила она и положила прохладную ладонь мне на лоб. — Покажите горло! Я послушно высунул язык.
– Поднимите футболку, я вас послушаю.
Стетоскоп был холодный, а я горячий. Я всегда ненавидел эту процедуру именно из-за того, что эти садисты никогда не греют инструменты. А тут Женька водила холодной трубкой по моей груди, касалась сосков, которые от холода стали твердыми, как у девочки... И я чувствовал, как кровь горячей волной хлынула... ну, скажем, в органы моего малого таза. Качественно так хлынула.
– Больной, в вашем состоянии вам нужна полная неподвижность, — сказала Женька и строго наморщила лоб.
Достала бинт и в два счета связала мне руки. А потом она проводила различные физиотерапевтические процедуры, показанные при моем заболевании. Она растирала меня маслом и скользила грудью по моей груди и животу, согревала дыханием шею и нежно массировала мои особенно воспаленные органы. Где-то в середине лечения я выпутался из бинтов и принял активное участие в процессе собственного лечения.
Мне понравилось до чертиков! Конечно, дело не в халате, а в том, что мы разрушили стандартный сценарий. Мы вместе уже почти год, и за это время наша слаженность достигла такого уровня, что нам хватает пяти минут для достижения совместного оргазма. Я знаю, куда и как целовать, гладить и шептать. И она знает. Это эффективно, приятно, но ужасно скучно. А халатик и стетоскоп заставили мою и Женькину фантазии пойти по нестандартному пути.
Засыпая, я спросил любимую:
– А где ты взяла халат?
– В магазине спецодежды, ездила после работы, — прошептала она, — а туфли – у Лены, свадебные...
А я начал составлять в уме план на ближайший год: милиционерша, учительница, Снегурочка, школьница, проститутка, гейша, дикарка... и заснул.

ШУРИКОВ И ЭСТЕТИКА

– Хочу, чтобы ты удалила там все-все волосы, — сказал я, — воском. Чтобы не кололось!
– Зачем? — спросила Женька и надула губы. — Тебе не нравится моя стрижка?
– Нравится, — быстро ответил я, — твоя полосочка очень красивая, но налысо будет эстетичней и естественней.
– Естественней будет, если я вообще перестану пользоваться бритвой месяца три, — сказала она.
Вечно она спорит из-за мелочей.
В субботу я уезжал помочь другу перевезти шкаф, а Женя ходила в салон красоты. Вечером я обнаружил ее дома в платье и в стрингах, которые она никогда в жизни не носила. Задрал платье, запустил руку под стринги. Аааааааааааа! Оооооооооо! Там такое, такое... Чистый бархат. Нет, чистый шелк! Ну, в общем, хорошо.
Я сразу потащил Женьку в кровать, опрокинул навзничь и, отодвинув ее стринги в сторону, стал там целовать. Это совершенно другие ощущения! Да и техника куннилингуса при абсолютно гладкой коже изменяется кардинально, ведь площадь обрабатываемой (крайне чувствительной!) поверхности увеличивается в разы. Женька стонала и извивалась, подставляя моим губам все новые и новые участки кожи, до которых я раньше не добирался.
В результате после третьего оргазма (да, я горжусь собой и ужасно обижусь, если кто-нибудь вырежет эту фразу!) она за уши устало притянула меня к себе и довольно расцеловала. Будто это была вовсе не моя, а ее фантазия.
Одним из побочных эффектов этой фантазии стало то, что в моей жизни стало гораздо меньше просто секса, а в Женькиной – гораздо больше орального. Впрочем, я совершенно не возражал. Ведь она была такая шелковистая, такая приятная.

ШУРИКОВ И КАМЕРА

А потом я под эгидой эксперимента и с помощью моей необыкновенной находчивости добился от моей любимой того, что она мне запрещала делать все это время. Я ее сфотографировал! То есть сначала я подобрался к ней с камерой и щелкнул спящую. Получилось красиво: смятые простыни, разметавшиеся волосы... И маленький кусочек голой груди. Этот кадр я сделал в «Фотошопе» черно-белым, распечатал и подарил Жене в красивой рамочке. Она там выглядела настоящим ангелом.
Она умилилась и даже простила мне тот малюсенький кусочек соска, который трогательно выглядывал из-под одеяла. И на волне этого умиления я взял камеру и начал ее щелкать. Она дурачилась, крутилась, втягивала живот, отставляла попу и кокетливо вытягивала ноги. Через какое-то время я вошел во вкус и начал командовать, заставляя ее ловить солнечные лучи из окна, и тренироваться снимать ее с контурным освещением. Половину снимков Женя забраковала прямо на экране фотоаппарата, половину оставшихся – на мониторе компьютера, а десяток выживших, которыми она осталась довольна, я сохранил в самой секретной папочке компьютера.
– Ну теперь, чтобы я не волновалась о том, что ты будешь хвастаться этими фотографиями своим друзьям, — сказала Женька, — ты обязан на мне жениться.
И мы занялись любовью.