18+
Как изменились женщины?
Дмитрий Быков, писатель и гражданин поэт, рассуждает о модных тенденциях в мире современных женщин.
Вопрос о том, как изменились женщины в России за последнюю четверть века (то есть примерно за то время, что я имею с ними дело), непрост потому, что ведь и я менялся, и несовершенство измерителя, не подумайте плохого, способно скомпрометировать любые выводы. Когда мне было девятнадцать лет, я хотел от женщин одного, в тридцать – другого, в сорок – третьего (помимо того главного, чего мужчины хотят от них всегда): когда-то мне нравился авантюризм, потом – семейственность, затем – независимость... И как-то так получалось, что выбирал я именно тех, кто мне подходил, а каково было большинство, понятия не имею. Но кое-какие тенденции в равной степени касаются всех.Во-первых, за двадцать лет резко уменьшилось количество женщин, желающих въехать в рай на чужом горбу. Девушка девяностых чаще всего рассчитывала найти подходящего спонсора или папика, который сделал бы ей карьеру и купил соответствующий джип; девушка нулевых уже прекрасно понимает все издержки жизни с папиком, да и купить джип, пусть подержанный, ей вполне по силам.
Женщины стали самостоятельнее, деловитее, перестали рваться замуж. А не слишком статусным, но сообразительным мужчинам вроде меня стало с ними проще, поскольку теперь они ценят не только взносы, но и общение. В девяностые я не мог предложить джип. Не скажу, что это сильно понижало мои шансы на взаимность (общался я все равно с теми, для кого джип не главное), но сейчас мне реже стали попадаться девушки, в чьих глазах щелкают счетчики. Это не только следствие тучных нулевых, когда средняя зарплата несколько раздулась, но и результат десятилетнего воспитания: каждый сам за себя.
РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ
Вторая серьезная перемена – страшное сужение кругозора, о котором, впрочем, не писал только ленивый. Однако это касается и девушек, и юношей, и даже вполне зрелых ребят из числа моих ровесников: у кого-то память ухудшается из-за Интернета, у кого-то – из-за общего снижения планки. Раньше мы больше писали об умном, а теперь – о рейтинговом. Девушки стали самостоятельнее, да, но и проще, площе: они меньше прочли (им и некогда), меньше смотрели (ведь и нечего), а что больше путешествовали и фоткали, так это само по себе не может расширить ничей кругозор. Фоткать и выкладывать в «Фейсбуке (Социальная сеть признана экстремистской и запрещена на территории Российской Федерации)» – такой новый способ овладения миром, но овладеть не значит познать. Александр Македонский очень в свое время переживал, что захватывает новые земли, но не чувствует, не понимает их, и, если б не родился Александром, желал бы родиться Диогеном. Нынешние Александры тоже жрут пространство и подавно не задумываются о нем. Сфоткал – считай, присвоил. Выложил в «Фейсбуке (Социальная сеть признана экстремистской и запрещена на территории Российской Федерации)» – каталогизировал. Собственно, так у них с любыми другими знаниями: событие считается произошедшим, книга – прочитанной, а любовь – состоявшейся, если это сфоткано и лежит на морде социальной сети.
Еще одна интересная особенность современных девушек (наблюдение субъективное, и многие, я знаю, оспорят его): их гораздо более простое отношение к сексу. Все-таки раньше секс был чем-то сакральным: «дать» не значило, конечно, полюбить, но как-то впустить в себя, соотнести с собой, что ли. Внутренний мир был не так оторван от внешнего. У сегодняшней же девушки он компактно помещается внутри, как один корпус подлодки в другом, и «дают» они чаще всего вот этим внешним корпусом, который очень мало влияет на самоощущение. При желании можно, конечно (если делать это очень хорошо), дотрахаться как-то и до внутреннего мира, но физиология у нынешних молодых вообще не слишком с ним связана.
Иногда это и неплохо, мало ли я видел отличных девушек, которые, несмотря на дурное самочувствие, выходили на работу, готовили презентации, а то и преодолевали огромные расстояния за рулем. Советский человек тоже не слишком отвлекался на телесное, его занимали более масштабные задачи. Но тут, думаю, дело именно в том, что секс перестал быть табу и превратился в забавную гимнастику, которая, как говорила Лолита, «хороша от прыщиков». Сегодня секс – повод для знакомства или завершающая его часть, но никак не клятва, не обещание быть вместе и даже не новый этап в отношениях. Вот съехаться – это да. И даже пойти вдвоем в «Икею» – да. Это серьезно, накладывает обязательства, заставляет задуматься. Совместная покупка сегодня значит больше, чем ночь, проведенная вдвоем, потому что покупка предполагает общие деньги, а это куда серьезнее, чем общая постель. Деньги достаются трудно, а постель – вот она, дана изначально.
Хорошо ли это? В известном смысле да: современная девушка превосходна для легких, необременительных, физиологически приятных отношений. Для совместной жизни или, по крайней мере, для серьезного романа нужен кто-то более старомодный. Есть и еще одна проблема, непосредственно проистекающая из этой легкости: девушки стали чудовищными неряхами. Они попросту разучились наводить уют: может быть, потому, что уют надо создавать в семье, а пока они одиноки и независимы, он им не нужен. Вот почему в большинстве их гнезд царит невообразимый бардак, а любые попытки навести там чистоту, хотя бы и мужскими руками, встречаются требованием сейчас же положить все, как было.
Впрочем, может быть, это и не бардак, а тонко организованный порядок – какова на поверку русская жизнь, кажущаяся иностранцам тотальной неразберихой.
НЕЗАМЕНИМЫЕ
Кое-что в современных женщинах осталось неизменным – и за эти 20, и за предыдущие миллионы лет. Это крайняя нетерпимость к любым занятиям, которые встают между женщиной и мужчиной – речь не о работе, а о реальных увлечениях. Ее всегда будет отвращать то, что поможет возлюбленному удержаться на плаву, если в один прекрасный момент она решит сбежать с его другом. Мужчину, изменившего жене, все-таки мучают угрызения совести, разумеется, если он не окончательно пал. Женщина всегда находит тысячи оправданий, а если честно – не понимает, в чем ей оправдываться. Если уж она, образчик чистоты и духовности, отдалась другу или соседу, это значит, что ее очень сильно допекли. Более того, скоро она начинает воспринимать измену как собственную трагедию: до чего он меня довел! И особенно ненавидит она мужчину за то, что он эту измену пережил. Если бы он повесился или как минимум эмигрировал, его еще можно было бы простить. Но если он жив-здоров и у него есть дело, помогающее эту измену забыть, будь это хоть выпиливание лобзиком, он бездушный. Он недостоин целовать шлейф ее платья. Вот почему даже в самых гармоничных браках женщина крайне критично относится к тому, что может заменить ее. Она еще никуда не собралась, но к этому
занятию уже ревнует.
ТЕКСТ: Дмитрий Быков
