Было легче умереть, чем зайти в лифт: как я избавилась от фобии

После декрета я вышла на новую работу. Наш офис был на 12 этаже, это могло и не стать проблемой: прогулки с дочерью послужили хорошей тренировкой. Но оказалось, что в здании были только лифты для работников и вечно запертая пожарная лестница. В первый рабочий день мне пришлось искать охранников, потом администратора бизнес-центра и выпрашивать у них запасные ключи. Было стыдно и унизительно. Ключи мне так и не дали. Это стало последней каплей.

Как я отвечала на вопросы

На тренинг записались пять человек, каждый со своей проблемой. Мы сидели кругом на стульях, и психолог беседовал с нами по очереди. Страхи у всех оказались совершенно разные. Передо мной свою историю рассказывала девушка, которая боялась принять предложение руки и сердца: ее первый муж узнал о том, что у него четвертая стадия рака легких, за день до свадьбы. Молодой мужчина сгорел буквально за полгода, а у его вдовы осталась жуткая уверенность в том, что каждый, кто решит на ней жениться, немедленно умрет. Я почувствовала себя неловко: пришла с такой глупостью, а у людей рядом действительно серьезные проблемы.

Однако психолог Николай не делил страхи на «важные» и «пустяковые». Когда дошла очередь до меня, я уже примерно представляла, что мне предстоит. Ведущий строил этакую лесенку:

– Чего именно вы боитесь в лифте?

– Что он может сломаться и упасть.

– И что тогда будет?

– Я могу не умереть, а покалечиться, остаться инвалидом на всю жизнь.

– И что тогда будет?

– Я буду лежать дома абсолютно беспомощная, моим близким придется все время за мной ухаживать, выносить судно, мыть, кормить из ложечки...

– И что тогда будет?

– Им придется забыть о себе и посвятить мне всю свою жизнь и все свое внимание.

– И что тогда будет?

– Они меня возненавидят.

– Вы правда думаете, что не достойны внимания ваших близких?

И в этот момент, когда я уже думала сказать, что это какая-то чушь, что Николай передергивает и ставит все с ног на голову... В этот момент я истерически, в голос разрыдалась.

Как я плакала и вспоминала

Я рыдала и не могла остановиться, так мне было жалко себя. Вдруг нахлынуло все, чему я никогда не придавала значения, что считала само собой разумеющимся. Вот моя мама, репетитор по французскому. У нас дома с утра до вечера ее ученики. Мне нельзя шуметь, мне нельзя подходить к маме и разговаривать с ней, нельзя приставать к гостям, потому что они не гости, а клиенты. Вечером с дежурства приходит папа. Он хирург, ему хочется тишины и покоя. Его нельзя беспокоить: у него пациенты и очень ответственная работа. Потом родители перешептываются: «Ты сегодня читаешь ей сказку, у меня был адский день». – «Я вообще слова произнести не способна, у меня после пяти учеников просто голоса нет...» Потом я научилась говорить, что сказок мне не надо, я засну и так. И гордилась тем, что могу помочь усталым маме или папе. И видела, с каким облегчением они целуют меня в нос и прикрывают дверь в детскую.

Надо сказать, у меня прекрасные родители. Они действительно выбивались из сил, чтобы обеспечить меня всем необходимым, и, пока Николай не задал свой вопрос, я даже не задумывалась о том, что мне чего-то не хватало. Я всхлипывала, подвывала, вытирала рукавом мокрый нос, ругала себя последними словами. Вспомнились случаи, когда мне очень, просто жизненно важно было внимание родителей, подруг или мужчин, но у них находились более серьезные дела. А я даже не решалась показать, что мне что-то нужно, ведь я понимала, что... И я рыдала с новой силой. Психолог и остальные сочувственно ждали, когда я выплачусь. Ревела-то не одна я: за тренинг ушло три коробки с бумажными салфетками.

Как я стала звездой

Когда участники рассказали свои истории и вдоволь наплакались, психолог дал задание: разойтись по соседним комнатам, написать от руки свою цепочку от начала до конца («я боюсь лифта, потому что он может сломаться и упасть, я могу стать инвалидом на всю жизнь, моим близким придется...»), а потом вслух читать текст до тех пор, пока он не перестанет цеплять, пока не станешь к нему совершенно равнодушен.

Мне хватило сорока минут. Кому-то потребовалось почти два часа. Когда мы собрались вновь, Николай попросил каждого подготовить выступление для группы, рассказать свою историю так, чтобы всех рассмешить. Некоторым это не удалось, но меня вдруг понесло: я в лицах разыгрывала свою несчастную жизнь в инвалидном кресле, попробовала прыгать на одной ноге и признала, что после некоторой тренировки я бы не сильно страдала от отсутствия второй... Участники хватались за животы, задыхаясь от хохота. А я чувствовала себя звездой.

Я вернулась домой глубоко за полночь, сильно уставшая. Подумала, что сейчас опять придется нестись вверх по темной лестнице, обгоняя собственный ужас. Потом подумала еще немножко и прямо из машины позвонила мужу, попросила меня встретить на улице, потому что мне страшно идти от гаража поздно ночью. Муж удивился, но вышел. Домой мы поехали на лифте: я не думала, что подобные чудеса случаются, но я чувствовала себя абсолютно спокойной. Как танк! И почему я так тряслась все эти годы? В современных лифтах столько различных степеней защиты, что мои шансы упасть вместе с ним в шахту практически стремятся к нулю...

P.S. Да, напоследок психолог посоветовал мне заняться на досуге каким-нибудь делом, которое обеспечит мне максимальное количество внимания. По его словам, это было просто необходимо. Я послушала его и сейчас веду группу французского языка для коллег и играю в любительском театре. В нашем репертуаре всего один спектакль, но мы уже ездили на гастроли и даже победили на фестивале. У меня главная роль, и дважды совершенно незнакомые люди дарили мне цветы после представления. И родители, и муж, и дочка очень мной гордятся.

Записала Алина Фаркаш