Семейная ценность
Мы с мамой собирали мои игрушки и складывали их в большую картонную коробку с нарисованными зонтиками. Вот пекинская утка Чай-Выучай, которую папа привез мне из командировки в Китай. Вот старый козел (прошу прощения) Мишка – первое существо мужского пола, которое я брала с собой в постель. Вот непонятно кто по имени Чебурека – видимо, родственник Чебурашки. Все они один за другим отправились в пахнущую скотчем коробку. Мы молчали. Мама глотала слезы. Я их размазывала. Мне было 23 года, вчера была моя свадьба. А сегодня я насовсем уезжала в новый дом.
Стоит отметить, что с будущим мужем Олегом я встречалась 3 года, 2 из них мы жили вместе, а к свадьбе готовились 3 месяца. Продолжая всю эту математику, добавлю, что мне предстояло уехать не в холодный деревенский дом со свекровью-кабанихой, а в нашу новую двухкомнатную квартиру в зеленом районе, которую мы с любимым приобрели накануне не без помощи свекрови (прекрасной во всех отношениях женщины, которая за время знакомства сделала мне единственное замечание: «Что-то ты слишком хороша!»). Тогда почему сейчас мне хочется стереть кулаком штамп в паспорте и отчаянным сопрано завыть песенку мамонтенка «Пусть мама услышит, пусть мама придет»? Потому что в свои 23 я не только будущий кандидат многих наук, душа компании и совесть нации, но и просто домашняя девочка. Так случилось, что, несмотря на все приключения (которых в жизни было немало – от попытки доехать до Владивостока автостопом в 14 лет до попытки выйти замуж за одноклассника в 17), самой приятной частью каждого приключения было возвращение домой.
ПОГОДА В ДОМЕ
Если я когда-нибудь стану исторической личностью, про меня обязательно напишут «родилась в интеллигентной семье». И не соврут. Правда, мне больше нравится, когда говорят «из семьи с традициями». Традиции не включали в себя бесконечных чаепитий на дачной террасе с высоколобыми деятелями науки и искусства конца 20-го столетия. Все было гораздо интереснее. Я появилась на свет воинствующим гуманитарием (говорят, даже в пору прорезывания зубов предпочитала грызть папины коллекционные книжки), в 4 года научилась читать и писать. Гуманитарный склад выражался еще и в том, что даже воспоминания детства у меня остались в форме чувственного опыта (тогда я, конечно, не знала такого выражения) – звуков, запахов, ощущений... Звук открывающейся двери, когда папа приходил с работы, запах мандаринов и Нового года, чувство какого-то слепого и безграничного восторга от того, что вот этот грязный коричневый щенок, притащенный из подвала тридцатого дома, теперь мой!..
Мое детство не было сплошным праздником, оно было скорее чередой праздников маленьких и больших – их мои родители умудрялись устраивать буквально из всего. Например, когда в нашем городе встали все заводы, в том числе тот, на котором трудились оба родителя, и папа (инженер!) пошел работать литейщиком на единственное частное предприятие, а мама (тоже инженер!) дома вручную делала дротики для игры «Дартс», праздником стала папина зарплата. В тот день ключ в замке ворочался по-особому, и вместе с папой в дом вплывала шоколадка – тогда для меня это был невообразимо клевый подарок! И, конечно, я считала праздниками Новый год, 1 сентября, свадьбы моих двоюродных сестер, покупку нового телевизора и дни рождения всех членов семьи, включая собаку Бимку.
Кстати, клички в нашей семье были не только у собаки. Ими обладали все, и эти прозвища периодически менялись. Мне было страшно важно знать, что в данный период времени мы семья Мишек, где есть Мишка Большой, Мишка Средний и я, Мишутка. К тому же наш дом населяли популяции выдуманных созданий. Шумшурик, например, шумел по ночам под кроватью, а Друня-бряк «отвечал» за беспорядок в моей комнате. Пользуясь приобретенными в 4 года навыками, я как-то прочитала найденную в серванте пачку записок, которые папа писал маме в роддом, пока она там скучала. Мой папа на полном серьезе сообщал, что дома все в порядке, он купил для меня кроватку, но пока там спит Зеленый Крокодильчик – правда, у него лапки мерзнут, потому что горячую воду только что отключили... Я давала прозвища даже своим появляющимся молодым людям (те, с кем удалось остаться друзьями, до сих пор фигурируют в мобильном именно в таком виде). Естественно, мама всегда знала, кто мне нравится, – иногда даже без моих рассказов. Даже на школьные «огоньки» мы собирались вместе: решали, что надеть, например. Перед выходом мама брызгала меня своими любимыми духами «Сальвадор Дали». До сих пор этот аромат ассоциируется у меня с праздником и ожиданием чуда. И чудеса почему-то действительно случались.
А еще у нас с родителями был свод правил:
√
√
ИНТЕРЕСНОЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ
В общем, к тому моменту, как Олег сделал мне предложение, я была абсолютно домашней девочкой. Это, кстати, не помешало мне окончить гимназию в другом городе (родители, увидев, что в старой школе я делаю уроки ровно 10 минут, подсунули мне под руку объявление о наборе в гимназию), потом уехать на год в Америку, проработать там няней и специалистом по резке ветчины, потом вернуться в Россию, поступить вслед за первой любовью в технический вуз, бросить его (то есть их!) через семестр, поехать в Москву и поступить уже в гуманитарный вуз, пожить в общаге, перевестись на вечернее, снять квартиру, найти работу в отличном еженедельнике... и встретить Олега где-то под Эльбрусом. Кто-то совершает безумства, потому что ему некуда пойти, а я их совершала, потому что всегда было куда вернуться. В родной город, в свою комнату с сиреневыми обоями, коллекцией цветных скрепок и тетрадками романов и рассказов, которые я люблю перечитывать до сих пор.
Я звонила маме каждый день и зачитывала ей по мобильному свои статьи. Я ехала к родителям в любые выходные, когда меня не посылали в командировку. Я честно боялась перед каждым экзаменом (которых сдала где-то штук 80) и слала маме sms-ки «иду позориться», чтобы получить ритуальное «все будет хорошо!». А когда Олег сделал мне предложение, я сразу позвонила маме, она примчалась на следующий день и мы распили кьянти на съемной квартире. И только потом, в выходные, мы с Олегом поехали «сдаваться» моим родителям официально.
Началась вся эта суматоха, поиски платья, колец, ресторана, труднейшие решения типа «Дядю Феликса из Новой Зеландии разместим у Скворцовых» и «Ладно, я согласна на баяниста, но пусть он будет немым». И однажды, подписываясь под сотым по счету приглашением, я осознала, что... через несколько дней уже перестану быть домашней девочкой! Меня заберут отсюда «в чем-то белом без причуд». «Домой» будет означать «к мужу», а этот дом будет называться «у родителей"... Я отупело плюхнулась на пианино и крепко задумалась. Значит, воспитывали меня, растили, холили-лелеяли, а теперь этот, который, кстати, сегодня заснул прямо после секса, приехал из-под Эльбруса на все готовенькое?! По идее, такие мысли должны были появляться у моих родителей, но они вполне спокойно обсуждали сейчас с Олежкой на кухне порядок мест в свадебном экипаже.
|
Опрос на www.thevoicemag.ru
Чего или кого тебе, возможно, будет не хватать после свадьбы? |
| • Ежедневных разговоров с родителями .... 8%
• Своей комнаты и своей постели ........... 22% • Личного пространства ......................... 40% • Я об этом не думаю ............................. 30% |
ПРИ СВОИХ
Если бы я сейчас им сказала, что не хочу замуж, мне бы наверняка сказали «не ходи», как когда-то, когда я наконец решилась уйти из школы Олимпийского резерва по плаванию. Но такой вариант меня почему-то тоже не устраивал. Мне просто хотелось знать, может ли домашняя девочка, такая как я, выйти замуж без потерь. Тогда я села за стол и решила сделать то, что у меня всегда получалось лучше всего с 4 лет. Я взяла бумагу и (никогда бы не подумала, что воспользуюсь советом из глянцевого журнала) записала на листе свои сильные и слабые стороны как домашней девочки. Странно, но оказалось, что они совпали.
1 Я привыкла во всем советоваться с родителями.