Просто показалась
Блефует
Причем очень талантливо: ни один поисковик не поймает. Смело приписывает нечто, похожее на собственные школьные стихи, раннему творчеству «малоизвестного немецкого поэта-романтика». Или, не моргнув глазом, ссылается на дневники раннего Толстого. Кажется, именно в них граф писал, что «женщинам с именем Катя необходимо дарить бриллианты». Пойманная на несоответствии, обычно вспоминает про Анри-Мари Бейля, который выдумал и большинство эпиграфов к главам «Красного и черного», и псевдоним Стендаль.
Цитирует
Знает десяток фраз, которыми легко можно прикрыть свои эрудит-провалы. Не читала Достоевского? Пушкин тоже не читал, и ничего. Не разбирается в географии (физике, химии) – подойдет шекспировское «Есть многое в природе, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам». А в крайнем случае может обратиться к авторитету Монтеня, который писал, что мозг, хорошо устроенный, стоит больше, чем мозг, хорошо наполненный.
Работает над речью
Выучив несколько слов со сложной постановкой ударения вроде «включим» и «обеспечение», она произносит их только так, регулярно поправляя окружающих. Отказывается пить кофе, если его обозвали эКспрессо.
Любит
Чтобы прослыть барышней образованной, выгодно любить что-то нераспространенное, будь то ранние фильмы режиссеров, широко известных в узких кругах, или вышивка шелковой нитью по рисовой бумаге. Вряд ли в компании окажутся специалисты в данной сфере, которые смогут уличить в этой невинной лжи.
Критикует популярное
Во-первых, это легко. Во-вторых, окружающие сразу чувствуют себя глупо. А она, прищурившись, говорит, что «Сумерки» – для детей, «Мастер и Маргарита» – простейшее фэнтези, картины Фриды Кало аляповаты, Борхес – мэйнстрим, «Ромео и Джульетта» – трагедия подростков в период пубертата.
Иронизирует
В первую очередь над собой и своими ошибками. И сразу просит добрый совет и список тематической литературы у того, кто их обнаружил. Его потом можно очень эффектно достать из сумочки!
Расплывчато выражается
Она избегает конкретики. Никаких точных дат: сплошь «Средние века», «до нашей эры», «когда земля стояла на трех китах» или «в годовщину взятия Бастилии». Никаких имен, одни фамилии. Зато с дополнениями вроде «дедушки» Фрейда, «милой сердцу» Полозковой или «старины» Петрарки. Никаких точных цитат, зато тысячи отcылок на лектора по истории литературы, который постоянно приводил их, когда приезжал с практики в Сорбонне.
Усложняет
Не «статуи», а «скульптурная композиция», не «выставка», а «экспозиция», не «странный голый дяденька, бьющий в бубен», а «перформанс». Говоря о зарубежной литературе, обязательно называет имя переводчика, предпочитая «Гамлета» Лозинского переводу Пастернака. Посетив музей, уточняет, были ли там копии или оригиналы произведений, а на фотовыставке указывает на заваленный горизонт и утверждает, что выбрала бы другую экспопару. Особо одаренные натуры переносят это даже на бытовую почву. Они никогда не съедят бутерброд, разве что ломоть хлеба с тончайшим слоем масла из свежих сливок (фото в «Фейсбуке (Социальная сеть признана экстремистской и запрещена на территории Российской Федерации)» прилагается). Не купят белую футболку – исключительно «оттенка сливочного мороженого» или «пенки капучино в маленьком итальянском кафе».
ТЕКСТ: Екатерина Сметанина
