Просто лучший
Если в нем уживается желание быть во всем первым и потребность валяться с пивом на диване
– Надо же! — сказала она, с отвращением посмотрев на мое распростертое тело. — Бывают же люди, которым все в жизни надо! Которые все пробуют, всем интересуются, во всем участвуют... не боятся ничего нового, пытаются чего-то добиться – пусть у них не всегда получается, но пытаются!!! Но мы, к сожалению, не из таких... Пиво и диван каждый вечер – вот все, что нам нужно!
Я не видел ее лица, потому что не открывал глаза, но знал, что на нем написан благородный укор. С этим выражением она выключила телевизор и убрала пустые бутылки. Хоть я и не просил, все равно спасибо.
– Я иду спать, — печально сказала она, — а ты, если хочешь, продолжай разлагаться здесь.
– Киса, — благодарно промычал я, — это моя активная жизненная позиция...
– Тьфу, — послышалось из спальни.
Недавно мне довелось поучаствовать в конкурсе журналистов – авторов бортовых журналов. Для тех, кто не знает, бортовой журнал – это то малопознавательное глянцевое издание, которое в самолете, как правило, засунуто в карман переднего кресла и, по идее, должно избавить вас от жгучего и мучительного страха перед неминуемой авиакатастрофой, полностью поглотив ваше праздное внимание. Пишут в бортовых журналах обычно о дорогих и бесполезных вещах и экзотических странах, в которых вы никогда не побываете, а если и побываете, то в том возрасте, когда вам уже ничего не поможет – достаточно посмотреть на атеросклеротические орды импортных старичков и старушек в платках Hermes и с «Самсонайтами», шатающиеся по всему свету.
В общем, обычно бортовые журналы наполнены банальными текстами под чертовски интригующими заголовками вроде «Индия – страна специй».
Я никогда и никоим образом не имел к бортовым журналам никакого отношения (кроме того, что время от времени прятал за ними от бдительного взгляда стюардессы фляжку виски, купленную в дьюти-фри) до тех пор, пока мне не предложили поучаствовать в этом конкурсе. Все было предельно просто – как-то раз, будучи, видимо, не в себе (виски из дьюти-фри частично в этом повинно), я заполнил перед выгрузкой из самолета какую-то анкету, где указал не только свою профессию (в соответствующей графе я гордо вывел «обозреватель»), но и контактный телефон. На чем и попался. Не прошло и шести месяцев, как мне позвонила чрезвычайно настойчивая девица старшего школьного возраста, представилась младшим пиар-менеджером авиакомпании такой-то и начала уговаривать непременно прислать свой материал, посвященный славной истории этой авиакомпании, на конкурс.
– Но я никогда не писал в бортовой журнал, — вяло отбивался я, — и я ничего не знаю об истории вашей авиакомпании, и вообще, у меня много работы...
– Ну, пожалуйста! — убедительно говорила она. — Я пришлю вам историческую справку! И потом, — ее голос наполнился драматизмом, — если я не представлю десять конкурсных текстов к тридцатому марта, меня просто уволят!
Будем считать, что я согласился ради чести прекрасной дамы.
Хотя были, конечно, еще и денежные призы. Даже на призовую сумму за третье место можно было купить себе приличный монитор. За второе – поставить хай-энд звук в машину. А за первое – слетать вдвоем в одну из тех стран, про которые пишут в бортовых журналах...
Уже несколько лет я не позволял себе роскоши не спать ночью из-за срочной работы. Это привилегия юности. Более того, я давно сделал своим правилом не работать после семи часов вечера и в выходные. Но тут со мной что-то случилось. Я провел три вечера, глухо окопавшись в Интернете. Я просидел уикенд в публичке. Я лег спать в половине седьмого утра, почти сутки не вставая из-за компьютера. Я проникся историей авиации. Я начал с первых опытов воздухоплавания и закончил в далеком космосе. Я практически сам поднялся в воздух. Я сотворил вдохновенную оду вечной человеческой мечте о полете, воплощенной в великой истории славной авиакомпании, которая...
Как сказал один из моих любимых писателей, непрофессионально работает тот, кто, когда требуется сделать лопату, сооружает ракету.
Разумеется, мне ничего не дали. Хотя нет, дали – стандартный офисно-рекламный набор из календарика, ручки, кружки и панамки с логотипом славной авиакомпании. А также «утешительный» диплом, увенчанный девизом «Главное – участие!» (когда я позже рассматривал его, я заметил, что впопыхах его засунули в рамку вверх ногами). Все три первых места вместе с денежными призами получили профессиональные самолетные журналисты – штатные авторы бортового журнала, принадлежащего этой самой славной авиакомпании.
Упаси боже, я не считал, что должен победить. Но волей-неволей – такова уж человеческая натура – я прикидывал, куда нам лучше полететь, если я возьму первый приз.
Но меня звали на конкурс в качестве аутсайдера. Девица, которая доставала меня по телефону недаром волновалась: не бывает такого, чтобы в конкурсе участвовали одни победители. Для того чтобы конкурс внушал уважение, необходимы и побежденные. Массовка. Нужны «и другие» – те, которым можно дать утешительный диплом. Кроме меня его получили еще трое – такие задрыги, что они, небось, даже школьное сочинение написать бы не сумели. Так что, наверное, моя персона была на самом деле важна для этого конкурса.
И я понял, что я очень не люблю участвовать в конкурсах, в которых я не выигрываю. И можно сколько угодно утешать себя тем, что в приличном состязании фигура побежденного ничуть не менее значительна, чем фигура победителя.
Если ты мужчина, значит, когда-то ты был маленьким мальчиком. А раз ты был маленьким мальчиком, у тебя, наверное, был папа. Нет, конечно, папы могло и не быть, или, даже если у тебя был папа, ты мог быть и маленькой девочкой, но если ты был бы маленькой девочкой, твой папа вряд ли внушал бы тебе, что ты должен во всем быть лучшим.
– Как, моя дочь не может пописать дальше, чем этот хлюпик из соседнего двора? Позор!
Согласитесь, маленьким девочкам редко приходится такое слышать.
– Что значит «Славка Петров быстрее ездит на велосипеде»? А ну-ка... Ведь ты мой сын!
– Моего сына побили, и он не смог дать сдачи?! Не хочу даже слышать об этом!
– Как это – ты предпоследний в классе?
Даже если никто и никогда не накажет тебя за плохие отметки и не начнет вытаскивать из штанов офицерский ремень, узнав, что ты не смог прыгнуть в бассейн с десяти метров, все равно это всасывается если не с молоком матери, то, по крайней мере, с пивом отца – если ты мужчина, ты должен быть лучшим.
Возможно, существует и какой-то другой вариант воспитания. Наверное, материнский подход предполагает, что главное – не победа, а участие, и что если ты достаточно стараешься, это само по себе ценнее всего. Но пресловутое мужское воспитание заключается в следующем: если ты не чемпион, убей себя об стену.
Ты можешь быть лучшим в чем угодно. В танцах, в вождении, в драке, в прыжках с шестом, в игре на волынке – до тех пор, пока тебе не докажут обратное. До тех пор, пока кто-нибудь на твоих глазах не сделает это лучше тебя. Ты можешь быть уверен, что тебе нет равных в покорении женщин – до тех пор, пока объект, на который ты нацелился, на твоих глазах не уведет для дальнейших утех какой-нибудь очкарик в воротничке-поло, которого ты и за человека не считал. Ты можешь считать себя лучшим в своем квартале игроком в русский бильярд, пока кто-нибудь тебя не сделает. К счастью, сексуальные свершения не делаются на публике – любой мужчина, по крайней мере, может считать себя лучшим в мире любовником.
Лучший способ не разочароваться – это вообще не проверять. Не лезть, куда не просят. Держать оборону. Лежать на собственном диване со своим неизменно верным пивом и своей любимой музыкой и быть лучшим. Просто лучшим.
На мой взгляд, это все-таки честнее, чем выступать только там, где у тебя нет соперников. Быть тем тяжеловесом, который одной левой кладет двух дистрофиков. Это неспортивно. По выражению еще одного писателя, которого я очень уважаю, если ты хороший охотник, вряд ли тебе доставит удовольствие охотиться на кур в огороде.
Женщины любят говорить, что не стыдно не уметь, стыдно не стараться и так далее. Но если мы с любой из них, например, придем в тир, вряд ли ее удовлетворит то, что я пыхтя старательно целюсь, морщу лицо, закрываю один глаз, ругаюсь, потею, оплачиваю все новые и новые выстрелы и все-таки раз за разом мажу. Вряд ли ее утешит то, что главное – участие. Она хочет, чтобы я был тем парнем, который, едва прицелясь, с одного магазина выбьет ей большого плюшевого мишку.
Поэтому не расстраивайся, что я чаще всего предпочитаю старый добрый диван. Просто я – лучший.
...Я проснулся от того, что она снимает с меня носки...
– Я иду спать, — печально сказала она, — а ты, если хочешь, продолжай разлагаться здесь.
– Киса, — благодарно промычал я, — это моя активная жизненная позиция...
– Тьфу, — послышалось из спальни.
Недавно мне довелось поучаствовать в конкурсе журналистов – авторов бортовых журналов. Для тех, кто не знает, бортовой журнал – это то малопознавательное глянцевое издание, которое в самолете, как правило, засунуто в карман переднего кресла и, по идее, должно избавить вас от жгучего и мучительного страха перед неминуемой авиакатастрофой, полностью поглотив ваше праздное внимание. Пишут в бортовых журналах обычно о дорогих и бесполезных вещах и экзотических странах, в которых вы никогда не побываете, а если и побываете, то в том возрасте, когда вам уже ничего не поможет – достаточно посмотреть на атеросклеротические орды импортных старичков и старушек в платках Hermes и с «Самсонайтами», шатающиеся по всему свету.
В общем, обычно бортовые журналы наполнены банальными текстами под чертовски интригующими заголовками вроде «Индия – страна специй».
Я никогда и никоим образом не имел к бортовым журналам никакого отношения (кроме того, что время от времени прятал за ними от бдительного взгляда стюардессы фляжку виски, купленную в дьюти-фри) до тех пор, пока мне не предложили поучаствовать в этом конкурсе. Все было предельно просто – как-то раз, будучи, видимо, не в себе (виски из дьюти-фри частично в этом повинно), я заполнил перед выгрузкой из самолета какую-то анкету, где указал не только свою профессию (в соответствующей графе я гордо вывел «обозреватель»), но и контактный телефон. На чем и попался. Не прошло и шести месяцев, как мне позвонила чрезвычайно настойчивая девица старшего школьного возраста, представилась младшим пиар-менеджером авиакомпании такой-то и начала уговаривать непременно прислать свой материал, посвященный славной истории этой авиакомпании, на конкурс.
– Но я никогда не писал в бортовой журнал, — вяло отбивался я, — и я ничего не знаю об истории вашей авиакомпании, и вообще, у меня много работы...
– Ну, пожалуйста! — убедительно говорила она. — Я пришлю вам историческую справку! И потом, — ее голос наполнился драматизмом, — если я не представлю десять конкурсных текстов к тридцатому марта, меня просто уволят!
Будем считать, что я согласился ради чести прекрасной дамы.
Хотя были, конечно, еще и денежные призы. Даже на призовую сумму за третье место можно было купить себе приличный монитор. За второе – поставить хай-энд звук в машину. А за первое – слетать вдвоем в одну из тех стран, про которые пишут в бортовых журналах...
Уже несколько лет я не позволял себе роскоши не спать ночью из-за срочной работы. Это привилегия юности. Более того, я давно сделал своим правилом не работать после семи часов вечера и в выходные. Но тут со мной что-то случилось. Я провел три вечера, глухо окопавшись в Интернете. Я просидел уикенд в публичке. Я лег спать в половине седьмого утра, почти сутки не вставая из-за компьютера. Я проникся историей авиации. Я начал с первых опытов воздухоплавания и закончил в далеком космосе. Я практически сам поднялся в воздух. Я сотворил вдохновенную оду вечной человеческой мечте о полете, воплощенной в великой истории славной авиакомпании, которая...
Как сказал один из моих любимых писателей, непрофессионально работает тот, кто, когда требуется сделать лопату, сооружает ракету.
Разумеется, мне ничего не дали. Хотя нет, дали – стандартный офисно-рекламный набор из календарика, ручки, кружки и панамки с логотипом славной авиакомпании. А также «утешительный» диплом, увенчанный девизом «Главное – участие!» (когда я позже рассматривал его, я заметил, что впопыхах его засунули в рамку вверх ногами). Все три первых места вместе с денежными призами получили профессиональные самолетные журналисты – штатные авторы бортового журнала, принадлежащего этой самой славной авиакомпании.
Упаси боже, я не считал, что должен победить. Но волей-неволей – такова уж человеческая натура – я прикидывал, куда нам лучше полететь, если я возьму первый приз.
Но меня звали на конкурс в качестве аутсайдера. Девица, которая доставала меня по телефону недаром волновалась: не бывает такого, чтобы в конкурсе участвовали одни победители. Для того чтобы конкурс внушал уважение, необходимы и побежденные. Массовка. Нужны «и другие» – те, которым можно дать утешительный диплом. Кроме меня его получили еще трое – такие задрыги, что они, небось, даже школьное сочинение написать бы не сумели. Так что, наверное, моя персона была на самом деле важна для этого конкурса.
И я понял, что я очень не люблю участвовать в конкурсах, в которых я не выигрываю. И можно сколько угодно утешать себя тем, что в приличном состязании фигура побежденного ничуть не менее значительна, чем фигура победителя.
Если ты мужчина, значит, когда-то ты был маленьким мальчиком. А раз ты был маленьким мальчиком, у тебя, наверное, был папа. Нет, конечно, папы могло и не быть, или, даже если у тебя был папа, ты мог быть и маленькой девочкой, но если ты был бы маленькой девочкой, твой папа вряд ли внушал бы тебе, что ты должен во всем быть лучшим.
– Как, моя дочь не может пописать дальше, чем этот хлюпик из соседнего двора? Позор!
Согласитесь, маленьким девочкам редко приходится такое слышать.
– Что значит «Славка Петров быстрее ездит на велосипеде»? А ну-ка... Ведь ты мой сын!
– Моего сына побили, и он не смог дать сдачи?! Не хочу даже слышать об этом!
– Как это – ты предпоследний в классе?
Даже если никто и никогда не накажет тебя за плохие отметки и не начнет вытаскивать из штанов офицерский ремень, узнав, что ты не смог прыгнуть в бассейн с десяти метров, все равно это всасывается если не с молоком матери, то, по крайней мере, с пивом отца – если ты мужчина, ты должен быть лучшим.
Возможно, существует и какой-то другой вариант воспитания. Наверное, материнский подход предполагает, что главное – не победа, а участие, и что если ты достаточно стараешься, это само по себе ценнее всего. Но пресловутое мужское воспитание заключается в следующем: если ты не чемпион, убей себя об стену.
Ты можешь быть лучшим в чем угодно. В танцах, в вождении, в драке, в прыжках с шестом, в игре на волынке – до тех пор, пока тебе не докажут обратное. До тех пор, пока кто-нибудь на твоих глазах не сделает это лучше тебя. Ты можешь быть уверен, что тебе нет равных в покорении женщин – до тех пор, пока объект, на который ты нацелился, на твоих глазах не уведет для дальнейших утех какой-нибудь очкарик в воротничке-поло, которого ты и за человека не считал. Ты можешь считать себя лучшим в своем квартале игроком в русский бильярд, пока кто-нибудь тебя не сделает. К счастью, сексуальные свершения не делаются на публике – любой мужчина, по крайней мере, может считать себя лучшим в мире любовником.
Лучший способ не разочароваться – это вообще не проверять. Не лезть, куда не просят. Держать оборону. Лежать на собственном диване со своим неизменно верным пивом и своей любимой музыкой и быть лучшим. Просто лучшим.
На мой взгляд, это все-таки честнее, чем выступать только там, где у тебя нет соперников. Быть тем тяжеловесом, который одной левой кладет двух дистрофиков. Это неспортивно. По выражению еще одного писателя, которого я очень уважаю, если ты хороший охотник, вряд ли тебе доставит удовольствие охотиться на кур в огороде.
Женщины любят говорить, что не стыдно не уметь, стыдно не стараться и так далее. Но если мы с любой из них, например, придем в тир, вряд ли ее удовлетворит то, что я пыхтя старательно целюсь, морщу лицо, закрываю один глаз, ругаюсь, потею, оплачиваю все новые и новые выстрелы и все-таки раз за разом мажу. Вряд ли ее утешит то, что главное – участие. Она хочет, чтобы я был тем парнем, который, едва прицелясь, с одного магазина выбьет ей большого плюшевого мишку.
Поэтому не расстраивайся, что я чаще всего предпочитаю старый добрый диван. Просто я – лучший.
...Я проснулся от того, что она снимает с меня носки...