Минус 80 кило и минус муж: как я ушла от эмоциального абьюзера

Как-то я написала в твиттере: «Выйду замуж за того, кто настроит мне интернет». Откликнулся Тимур, я обещала сварить ему суп в обмен на настройку вай-фая, он согласился. Пришел ко мне в какой-то странной одежде, в очках с грязной оправой, знаете такой, которую хочется зубочисткой почистить, «маленького роста, на башке — короста», настроил мне интернет и раскритиковал все. По поводу супа сказал, что такое он не ест, а я вообще-то очень хорошо готовлю. Показала ему свои рисунки, он отметил, что мне не удаются пальцы и глаза. Ну и что же, я сразу же с ним переспала, потому что для меня «Критикует – значит любит».

Многое зависит от того, что мы сами считаем любовью. Если родители тебя постоянно обманывают, то ты будешь считать, что обман — это любовь. Они же твои родители, они должны тебя любить по определению! Если бьют, ругают или критикуют, ты считаешь, что это любовь. «Бьет – значит любит» в моем случае превратилось в «Критикует – значит любит». Мой бывший муж не нарцисс, не было так, что сначала «медовый месяц», он меня носит на руках, а потом вдруг показывает свое истинное лицо. Нет, меня начали критиковать с первого дня, а я думала, что так и надо. Всё во мне было не так.

Сначала я не понимала, зачем он это делает, а осознала уже после развода. Он из семьи, где любовь проявлялась критикой. Ему тоже было непросто, его тоже не понимали и не принимали, постоянно пытались загнать в какие-то рамки. Его критиковали, и через критику он получал свою порцию любви, это единственный известный ему способ проявлять любовь. Говорить другому человеку, что он делает не так, ну просто потому, что ты хочешь как лучше. Когда мы ругались, он говорил мне: «Ну я же хочу как лучше! Я лег на диване спать, потому что ты толстая и я не хочу тебя. Потому что я хочу, чтобы ты была лучше, я хочу спать с красивой женщиной! Да, ты родила только что, но вот Люся из третьего подъезда и Айша, подружка твоя, они похудели сразу же, а ты весишь 130 килограммов! Конечно, я не хочу с тобой спать. А вот если ты похудеешь, то захочу!»

И самое интересное, что я тогда не понимала, что тут не так. У меня был довольно популярный блог, там я писала, что вот, девочки, вы хотите, чтобы мужчины вам врали о том, что они любят вас такими, как есть. Но они же живые люди, они могут хотеть порнозвезду, это нормально — хотеть красивую женщину, а не ту, что растолстела после родов, целый день кормит сиськой. Жалела мужчин, говорила, что мы, женщины, ужасные существа. Классика мизогинии: я была первой, кто хотел сожрать других женщин, потому что это гарантировало мне поддержку мужчин. Мужчины писали мне: ты баба мечты, я бы на тебе женился. Но что-то никто не женился.

Мы прожили вместе 9 месяцев, когда я забеременела. В этот день я проснулась и поняла, что беременна, купила тест, всё подтвердилось, я позвонила Тимуру, который был в командировке. Он спросил: «Что, я папой стану?» Я ответила, что, видимо, да, ну если всё пойдет хорошо. «Окей, я перезвоню тебе». И перезвонил через два дня.

Я не парилась и не переживала, в первую очередь потому, что была несчастной женщиной, которая оправдывала каждый его промах. Я думала: «Ну, наверное, это нормально, так ведут себя все мужчины. Мы не женаты, мы не планировали. Ему нужно время на осознание». Когда он наконец-то перезвонил мне, никакого счастья в голосе не было: «Надеюсь, это мальчик». Тимур вернулся из командировки, и я поняла, что происходящее ему совершенно неинтересно, не приносит никакой радости, а мне — наоборот. Я хочу этого ребенка, я так счастлива, это так в кассу и так своевременно. Мне не хотелось никого ни к чему принуждать, я дала ему полную свободу, сказала, что он может не жениться на мне, не жить со мной, мы вообще можем расстаться. И в любой момент, когда он захочет общаться с ребенком, через год или через десять, я не стану мешать. Денег я не прошу, ребенка оставлю, потому что очень его хочу. Но он решил поступить «правильно», это же Казахстан, здесь нельзя «заделать» ребенка и сбежать, тебя твои же родители сожрут. Мы официально поженились, когда я была на пятом месяце. Его мать не знала, что у него есть девушка, пока я не легла на сохранение и она не приехала меня навестить.

Я пыталась расстаться с ним с момента рождения дочери. Сначала хотела, чтобы он всё понял и изменился, чтобы научился говорить со мной на моем языке любви. Я же его жена, и неплохая жена: быстро вышла на работу после родов, занималась хозяйством, готовила, вкручивала лампочки. Всё, что мне нужно, – чтобы он не был со мной груб. Не говорил, что я некрасивая, жирная, эпатажная, не учил меня, как писать тексты, не критиковал моих друзей, не запрещал мне веселиться.

Тимур говорил, что я должна носить мини. А я весила 90 килограммов – какие короткие юбки? Он отвечал: «Худей!» Он мне говорил: «Ты должна краситься, я люблю, когда девушки сильно красятся. Нарасти ресницы, волосы, не просыпайся без макияжа!» Чем чаще я это слышала, тем меньше красилась. Сейчас, спустя 4 года после развода, максимум чем я пользуюсь – тушь и блеск для губ. Мой нынешний мужчина говорит: «Ты такая красивая, ты экзотическая, зачем тебе косметика, ты богиня!» Есть разница.

Мужчины же они такие: маленький, кругленький, но в зеркало глянул — а там красавец! Чем меньше человек, тем больше эго. Иногда я думаю, что, может быть, он и любил меня по-своему, просто мы были очень разные. Я очень общительная, у меня много друзей, связей, а он сыч. Я организовывала всё для нас, у меня появлялись какие-то знакомые, а вместе с ними — и какие-то «бонусы». Ребенок ходил в самый дорогой садик в городе, потому что хозяйка была моей подписчицей. Клиника пластической хирургии, где я работала, тоже была готова на всё: «Вы — то что нам нужно, потому что вы вроде как за бодипозитив, но если вы сделаете операцию, то и остальные "бодипозитивные" тоже сделают!» Как блогер я не тратила деньги на салоны красоты, на зубного, даже на рестораны, потому что «вы нам нравитесь, приходите», все было хорошо и бесплатно в моей жизни какое-то время.

Тимуру было тяжело рядом со мной, наверное. Он говорил, что не может чувствовать себя мужчиной. Как-то у нас случился потоп, мы затопили 10 этажей. Наша квартира была разрушена полностью, кипяток лился несколько часов. Обои отклеились, стены отсырели. Начался ремонт, денег у нас особо не было, помогли мои родители. Мы тогда оба работали. Но ремонтом занималась только я: делала чертежи с дизайнерами, встречалась с прорабами, пила с кафельщиками. Постоянно дергала мужа: пойдем посмотрим, что ты думаешь, давай съездим, что тебе больше нравится, но ему это было совершенно неинтересно. Ну я понимаю, может, потому, что не он за это платил, но мог хотя бы ездить со мной по рынкам и магазинам, присутствовать на стройке по выходным. Но нет, ничего. Мы во время ремонта жили в доме моей сестры. И вот он как-то пришел после работы и сказал, что уволился, но не просто уволился, а «чтобы заниматься ремонтом». До окончания ремонта оставалось всего ничего, через две недели мы уже вернулись домой, то есть это было явным враньем. Я спросила, правда ли из-за ремонта, а не из-за того, что что-то случилось на работе. Он отмахнулся от меня. Я не хотела конфликта, ушла спать и проплакала всю ночь. Естественно, в оставшиеся две недели никаким ремонтом он не занимался, а просто пришел в готовую квартиру, где для него сделали кабинет, и потом почти год сидел без работы. В Казахстане тогда только появился Uber, можно было зарабатывать около 2000 долларов в месяц. Я предложила ему потаксовать пока. Он мне ответил, что не имею права его попрекать тем, что он сидит без работы, потому что он уволился из-за меня. Больше эту тему я не поднимала. Естественно, весь быт был на мне, плюс я нас содержала. Как-то попросила отвозить дочку в садик, а он ответил, что я всё равно езжу на работу, зачем лишние движения.

Больше всего меня напрягало, когда он учил меня писать. Для меня моя писанина была выходом из любой ситуации, я выплакивала и высмеивала свою боль. Я много материлась в постах, это было моей фишкой. Он мне постоянно говорил, что я не должна этого делать, что интеллигентные люди так не разговаривают, приводил в пример Довлатова. Он считал себя умнее меня, потому что я не смотрела новости и не интересовалась передачами Дудя. Мы слушали каждый свою музыку. Мою он постоянно критиковал: как это можно слушать, зачем, только неумные люди такое могут слушать. Я спрашивала, зачем переходить на личности постоянно, ну есть разные вкусы, я понимаю. Мне было неприятно, что он постоянно хотел меня улучшить, апгрейднуть, а я не понимала зачем, почему меня нельзя просто любить. У меня в голове вертелась песня из мультика про Джинджер: «Кто-то сказал мне, трава зеленее у соседей в саду!» А потом я добавляла, что трава зеленее у тех, кто ее поливает. Меня не поливали.

Но я же сама его выбрала, он был отражением того, как я себя чувствовала. Я себя так низко ценила, потому что думала, что это всё, чего я заслуживаю.

А потом я сделала бариатрическую операцию, похудела и стала красивой. Я привыкла к критике. Меня критиковал мой отец, говорил, что я выгляжу не так, что одеваюсь не так, толстая, сиськи большие. Вообще проблема лишнего веса для большинства женщин — это психологическая проблема, потому что их часто критикуют и говорят не то, что можно говорить, особенно когда они маленькие. Я решилась на операцию и сделала ее. И предупредила Тимура, что это плохо закончится. Что я не смогу заедать свою боль и стану такой, какая я есть, а наши отношения сильно ухудшатся. Он ответил, что, раз я решила, надо делать. Ну я была права, всё становилось хуже, и хуже, и хуже. Я постоянно просила развод, теперь уже всерьез, но он мне его не давал, так что мне пришлось создать ситуацию, в которой у него не было выбора.

Из 130 килограммов в 49 — это не шутки, я не могла на улицу выйти, чтобы не услышать свиста. Я же еще работала тогда в клинике пластической хирургии, так что сделала себе грудь, в общем, полное преображение. Помню, как мы ругались с Тимуром, он сказал, что я забрала у него несколько лет жизни, а теперь стала красивой и хочу его бросить. Ответила, что я не из-за этого его бросаю.

Надо сказать, что я выбралась из этих отношений, чтобы рухнуть в еще более ужасные. Но это полезно и правильно. Видимо, некоторые женщины начинают ценить себя только тогда, когда уже наедятся дерьма донельзя. И если бы не эти мужики ужасные, я не была бы тем, кто я есть. Недавно подумала, что вот сейчас я еду в Турцию, что будет, если наши отношения с моим молодым человеком не сложатся. А ничего не будет. Я сдала свою квартиру за хорошие деньги, а в Турции кризис, несколько лет я смогу жить там припеваючи, выучу язык, работу найду. Не проблема. Любовь всей моей жизни — это я.

Осуждать я никого не хочу, у всех своя история. Для меня всё хорошо закончилось: я живая, счастливая, до сих пор нежирная. После развода всякое бывало, что я только не творила, а потом — раз! — и повзрослела. Осознала, что хватит всех винить в том, что произошло. Мне стоило отказаться от старых установок, потому что они мне сильно мешали жить. Отказаться от того, что мне выдавали за любовь, — родители, мужчины, друзья. Я же постоянно хотела быть униженной, раскритикованной, хуже всех. Такой была любовь для меня. Но это в прошлом.

Если раньше я ненавидела мужа, то сейчас уже спокойнее к нему отношусь. Обидно одно: он ни разу не попросил у меня прощения. Два года назад позвала его на встречу и сказала: «Что бы там ни было, я хочу попросить у тебя прощения. Я не должна была выходить за тебя замуж, мы не подходили друг другу, и я знала об этом. Я не хотела уходить от того комфорта, который давала мне моя семья, а моя семья меня не уважала. В общем, прости». Я готова была на себя взять вину за всё, только чтобы он общался с ребенком. Невозможно так жить, когда твои мама и папа не могут провести вместе день или хотя бы спокойно созвониться. А он ответил мне: «Я знал, что этот день наступит, что ты осознаешь свои ошибки». Я это проглотила. Потом он полгода высылал 50 долларов в месяц — на ребенка, до этого алименты он не платил.

Он приезжал недавно, мы провели вместе весь день — гуляли, обедали, накупили какой-то ерунды в магазине. Он дал мне разрешение на вывоз ребенка, которого по сути сейчас содержит другой мужчина. Меня не коробит, что он не платит алименты, потому что я сама справляюсь. Я перестала от него чего-либо ждать. Наверное, это и есть высшее проявление феминизма, я сама могу. Дочери я даю что нужно – технику, одежду, путешествия. Мне повезло, я родилась в семье, где есть деньги – и мы не брезгуем ими пользоваться. Я могу работать, могу не работать, могу быть «трофейной женой», могу не быть. Единственное, что я должна сделать, — дать ребенку любовь, а мы друг друга очень любим, у нас прекрасные отношения.

«Эмоциональное насилие — это форма болезненного воздействия на психику и эмоциональные переживания одного из партнеров. К сожалению, количество обращений за психологической помощью при столкновении с различными формами эмоционального насилия с каждым годом только увеличивается. Однако эта тема активно обсуждается в обществе, открываются центры, специализирующиеся на помощи жертвам абьюза, а также существует большое количество ресурсов в Сети, где подробно описываются различные формы эмоционального насилия, которые используются партнерами в отношениях.

Распознать абьюз бывает достаточно сложно — часто психологическое воздействие происходит и формируется в течение достаточно длительного времени: медленно и постепенно. Какие-то маленькие «уколы», которые абьюзер наносит своей жертве, бывают заметны не сразу, но в итоге приводят к нарастанию психологических и даже психических проблем с уничтожением самооценки, развитием чувства вины, а в худших своих проявлениях – к депрессии и суицидальным мыслям или попыткам у жертвы.

Существует большое количество различных форм эмоционального насилия. Это может быть не только унижение, но любые способы манипуляции, обесценивание, насмешки, критика, контроль над другим человеком. Иногда эти действия настолько незаметны, что человек, находящийся под влиянием абьюзера, лишь спустя несколько лет после начала отношений понимает, что он находится в состоянии подавленной воли, все его действия, решения и мысли зависят от партнера, а в окружении почти не осталось собственных близких. В течение какого-то срока у человека поменяется характер жизни. Часто, правда, жертва насилия пытается найти этому объяснение, рационализировать поведение абьюзера и не видит никаких проблем. Чтобы эту ситуацию распознать, нужен объективный взгляд со стороны, помощь близких или специалистов. Иногда люди и сами обращают внимание на то, что нахождение в отношениях настолько дискомфортно, что они чувствуют эмоциональные страдания.

Жертвам эмоционального насилия действительно бывает сложно уйти от абьюзера. Это сопряжено с различными жизненными ситуациями, например с финансовыми или жилищными вопросами, а часто собственный эмоциональный комфорт и психическое здоровье приносятся в жертву установке, что ребенку надо расти в полной семье, хоть и не с совсем здоровым климатом в ней. Однако глубинным ответом на вопрос «Почему сложно уйти?» является то, что вследствие длительного эмоционального манипулирования воля партнера-жертвы полностью подавляется и зависит от партнера-абьюзера. Это происходит под видом любви, семейных ценностей и за счет манипулятивного воздействия снижает шанс на то, чтобы из этих отношений выйти.

Надо сказать, что завершение отношений не единственный выход из данной проблемы. В отношениях жертва-абьюзер так или иначе можно работать с психологией жертвы и ее зависимым поведением, занимаясь с психологом или психотерапевтом, — с развитием телемедицины сегодня это можно делать онлайн в любое удобное время и в любом месте, где есть интернет. Требуется довольно длительное время, чтобы поднять самооценку, научиться выстраивать личные границы и защищаться от различных способов манипулирования и эмоционального воздействия. Конечно, такая работа чаще всего приведет к тому, что баланс в зависимых отношениях будет изменен и они всё равно завершатся, однако, возможно, уже при других обстоятельствах, а жертва научится противостоять абьюзу».

Фото: Getty images, Shutterstock