Как лечить эгоизм?

Я набрала номер Маши, чтобы перенести нашу завтрашнюю встречу на полчаса. В ответ девушка начала кричать: «Как вы можете звонить мне так поздно!» Дело было в девять часов вечера, и я не предполагала, что двадцатичетырехлетняя Маша может в это время спать. «У вас другой клиент? Вам все равно, что я об этом думаю?» Я предложила встретиться, когда будет удобнее. Однако она буркнула: «Ладно, буду завтра в восемь» и бросила трубку. Именно этот звонок стал катализатором важных процессов в Машиной терапии. Я вспомнила, что на первых двух сессиях, когда она жаловалась, что отношения с бойфрендом зашли в тупик – встречается с ней ради секса, – Маша много плакала. Ссоры с Антоном тоже часто кончались ее слезами.

Во вторник девушка пришла ровно в восемь, хотя обычно опаздывала. Попыталась изобразить беззаботность, села, поправила волосы и начала рассказывать, что произошло за то время, пока мы не виделись. Дождавшись паузы, я предложила обсудить произошедшее накануне. «О чем тут говорить! Вы меня разбудили, перенесли встречу, даже не узнав, что я об этом думаю!» – сказала Маша. Я еще раз извинилась и уточнила: «Вы разозлились». «Конечно, разозлилась, а как я должна была отреагировать?» – ответила она. Я спросила, были ли у нее запланированы какие-либо дела на время после консультации. Маша отрицательно замотала головой. «Так почему же вы стали сердиться?» – задала очередной вопрос. «Какая разница! Нам что, больше не о чем поговорить?» – возмутилась Маша. На ее глаза навернулись слезы, она смотрела на меня со злостью и непониманием. Пришлось открыть карты, то есть высказать предположение, которое возникло у меня накануне. Было четкое ощущение, что так же начинаются Машины ссоры с Антоном. Он предлагает ей перенести встречу и неизменно нарывается на скандал. Именно в такие моменты девушка начинает плакать, превращаясь в грудного младенца, от которого мама отошла на минуту. Выслушав мою интерпретацию, Маша задумчиво произнесла: «Да, похоже». За последующие десять минут мы выяснили: она обижается на Антона каждый раз, когда он отменяет свидание, потому что Маше кажется, что она не нужна. Истерика была единственным способом заставить Антона забыть о делах. Но в последнее время и это средство перестало работать.

Я поинтересовалась, не могла ли Маша так же ревновать маму к младшей сестре. «Ревновать? Нет. Мама меня больше любит», – сказала она с вызовом, и глаза ее опять стали влажными. Я кивнула. «Но о чем же говорят сейчас твои слезы?» – спросила я. «А почему ей все достается просто так? Почему я всего добивалась сама? Почему...» – продолжить Маша не могла. Она плакала. В отношениях с мужчиной девушка стремилась к симбиотической связи. Была готова отказаться от себя, пожертвовать любой частью тела, лишь бы только срастись с ним. Обычная доза внимания воспринималась ею как оскорбительная подачка. Она хотела всего, сразу и навсегда. Естественно, партнер рано начинал бунтовать, требуя уважения к своим интересам и границам. Маша воспринимала это простое желание как предательство. Она совершала путешествие на адской машине времени в свое детство, в котором была вынуждена конкурировать с сестрой за мамину любовь. В Машином настоящем любимый человек предпочитал ей не сестру, а друзей, фитнес или автосервис. А я, попросив перенести время консультации, «променяла» ее на другую клиентку.

РЕВНУЕМ МУЖЧИН, ПОТОМУ, ЧТО НАМ КАЖЕТСЯ, МАМЫ НАС НЕ ЛЮБИЛИ

Те из нас, кто, как и Маша, не готовы делить своих бойфрендов и мужей ни с чем, закладывают мину замедленного действия. Ведь любое «мы» рождается из двух «я». Люди, состоящие в отношениях, не могут бесконечно сидеть в обнимку. Для начала у них затекут руки и ноги, а потом они просто умрут от голода. Мы все в тайне мечтаем пережить ощущение слияния, которое испытывали в утробе матери. В результате разочарования в маме или сильного переживания, вызванного ее непониманием, у нас возникает нарциссическая травма. Ее невозможно пощупать или увидеть, но в критические моменты можно ощутить как смутную тревогу, ревность или гнев. Нарциссическая травма дает о себе знать каждый раз, когда любимый отворачивается или отдаляется от нас. Если в детстве мама часто была холодной и непринимающей или мы, как и Маша, болезненно переживали рождения младших братьев и сестер, травма становится более обширной. Мы можем находиться в ожидании того, что нас отвергнут так же, как это сделала однажды мама. Поскольку в детстве не могли проанализировать причины маминого поведения, то решили: что-то не то с нами.

Уверенность в себе подразумевает осознание не только своих положительных качеств, но и недостатков. Ощущение, что в нас «что-то не то», исчезает в тот момент, когда мы узнаем свои плюсы и минусы и принимаем себя. Мы много говорили с Машей о ее позитивных и негативных чувствах. Ей нравились ее доброта, веселость, отзывчивость и любознательность. Но очень смущал тот факт, что иногда становится злой, раздражительной и несообразительной. Поначалу она любила себя лишь «беленькой», а ближе к концу терапии стала принимать и себя «черненькую». В результате Маша рассталась с Антоном, так как поняла, что уже год была одержима лишь одним желанием: не дать ему уйти. В этих отношениях она доказывала самой себе, что ценна и важна. Новому бойфренду девушка не устраивает скандалы, совсем не плачет. И даже если эта история не закончится свадьбой, Маша точно найдет в себе силы справиться с потерей и однажды все-таки построить отношения, в которых «будет жить долго и счастливо».

ФОТО: East News (1)