Что такое свобода?
Как свободный человек хочу сказать, что освобождена я лишь от воинской обязанности. Все остальные несвободы – чистить зубы, мыть посуду, платить налоги, быть вежливой – как навесили на меня когда-то, так я их и волоку по сей день.
Парадокс: вечные ценности часто оказываются самыми абстрактными. И все равно много значат для каждого – на то они и вечные. Мы попросили двух разнополых и одинаково любимых нами авторов – Наталью Радулову и Антона Бубликова – рассказать о том, как они понимают свободу. На свет выплыло множество подробностей о волчицах, Всехочухах, птичках и зубных врачах.
Вспоминается рассказ Сергея Довлатова, в котором герой всей душой презирает супругу начальника (как и остальных коллег, впрочем) и на вечеринке метким ударом ноги вышибает из ее рук поднос с чашкой кофе. Почему? Потому что, по его мнению, каждому втайне хотелось только одного: от души лягнуть поднос этой всем осточертевшей особы, тем самым выразив ненависть к корпоративной машине и ее прогнившему механизму. И он понял: «Наступила ответственная минута. Сейчас решится, кто я. Рыцарь, как считает Галка, или дерьмо, как утверждают все остальные? Тогда я встал и пошел...» По направлению к своей жертве.
Ограничивает, еще как!
Так вот, я не хочу вставать и идти, чтобы делать подобные глупости. Выбивать подносы у людей из рук, говорить мамочке на детской площадке, что ее сын похож на джедая Йоду, ахать: «Как вы поправились, Анна Семеновна», бросать друга одного в пустой квартире, если он заболел и раздражает меня кашлем, в дождь балансировать на перилах моста или напиваться на праздновании дня бухгалтера так, чтобы утром не находить трусов. Мне не нужны эти щекочущие нервы идиотские поступки, чтобы почувствовать себя рыцарем, чтобы притвориться, будто меня ничто не ограничивает в этом мире. Ограничивает, еще как.
Свобода – это не делать все, что хочется, устремившись на красный свет со скоростью 180 км в час. Свобода – это выбирать несвободу. Мой выбор – соблюдать правила дорожного движения. Быть рядом с другом, даже когда он достал. Не принимать наркотики. Платить налоги. Нести ответственность за родных. Быть доброжелательной, толерантной, по возможности учитывать потребности других, например, пользоваться дезодорантом и не нападать на Южную Корею.
Длинный список моих но
При всем этом я осознанно веду жизнь, почти не обремененную, как мне кажется, обязательствами. Но... Сплошные но! Я не обязана являться в офис к девяти утра, но мне довольно часто звонят и вкрадчиво напоминают: «Дедлайн был позавчера! Где статья о свободе?» Я не должна непременно выходить замуж, как в каком-нибудь XVIII веке, дабы не стать приживалкой при богатых родственниках, но те же самые родственники время от времени интересуются: «Почему вы с бойфрендом до сих пор не оформили отношения?» Я могу с утра до вечера есть мороженое и шоколадные конфеты, как мечтала в детстве, но какой-нибудь официант рано или поздно спросит: «Вы уверены, что поместитесь на этом стуле? Может, принести еще один?»
Вкус свободы, настоящий, пьянящий, как шампанское, однажды я все-таки ощутила!
Быть Всехочухой
Поэтому я работаю гораздо больше, чем в офисе, чтобы иметь возможность не тащиться в этот самый офис каждый день. Я отражаю удары общества по поводу моего незамужнего положения. И я занимаюсь спортом, чтобы хоть как-то вписываться в общепринятые стандарты – в те же ресторанные стулья или кресла самолетов. Не получается у меня быть Всехочухой. Мир так устроен, что это ни у кого не получается.
Тем не менее признаюсь: вкус свободы, настоящий, пьянящий, как шампанское, однажды я все же ощутила. Нет, не когда прыгала с десяти метров в горную реку сквозь расщелину в скале – это тоже оказалось очередным самообманом для суровых парней, мнящих себя хозяевами Вселенной. Прыгнула и прыгнула, ничего там такого особенного не было, только вода в нос попала, и я потом еще долго сморкалась, трубила, как слон хоботом, проклиная свободный полет и все эти философские заморочки, которыми потчевали туристов, жаждущих избавиться от груза гнетущих их проблем. Вкус свободы я ощутила, когда пришла домой и увидела, что вещей моего тогдашнего мужа в квартире нет. Как нет и самого мужа.
Не был монстром, просто был
Наш брак долго истекал кровью. Мы неуклюже пытались его спасти, устраивали романтические свидания, практиковали оживляющие поцелуи рот в рот. Мы держались за руки и шептали, что все будет хорошо. Мы ходили в церковь и к психологу. Мы хлопали дверьми и кричали: «Я теряю тебя! Я тебя теряю!» Все было так плохо, так ужасно, так мучительно долго – он не хотел уходить, я боялась одиночества. Мы то цеплялись друг за друга, как утопающие, то разбегались по разным концам Москвы.
В конце концов муж собрал вещи и съехал. Навсегда. Я вошла в квартиру и, еще не включая свет, поняла, что моего официального супруга здесь больше нет. Нет в моей жизни. Я прислонилась к стене и закрыла глаза, чувствуя, как счастье накатывает волной. Я понимала, что потом, возможно, будут минуты сожаления. Может быть, когда-нибудь, перебирая старые фотографии, я вздохну: «А ведь все могло быть по-другому». И почти наверняка мне придется выслушивать соболезнования, на которые я ничего не сумею возразить – все равно никто не поверит. Ну и пусть. Главного это не изменит – я освободилась и счастлива. Аллилуйя.
Может, это пройдет?
Сейчас я думаю: это ж как девушку должны были измотать попытки спасти семью, что она плакала от счастья, когда семья благополучно почила? А ведь муж не был монстром – он просто был. Только я, видимо, не из тех, кто способен жить в браке. О таких вещах стыдливо молчат, подразумевается, что каждая особь женского пола мечтает об одном: был бы милый рядом. Но я, похоже, какая-то чокнутая особь. Хотя, как не устает с надеждой говорить мама, может, это пройдет?
А тогда я включила свет и начала кружиться по квартире. Ла-ла-ла! Мне не нужно больше приспосабливаться. Не нужно «быть мудрой». Идти на компромиссы. Не нужно учитывать еще чье-то мнение. Хочу халву ем, хочу – пряники. «Да-а!» — громко пела я и кружилась, кружилась по своей территории, помечая ее то брошенным шарфиком, то чулком, то заколкой. Это был танец одинокой волчицы, вольной, сильной, избавившейся от слабого, надоедливого самца. Никогда после я не испытывала такой дикой радости освобождения... Вот так-то. Что еще добавить? Меня спросили, что такое настоящая свобода, – я ответила. Сейчас для меня свобода – быть одной.
Наталья Радулова
ФОТО: PHOTOXPRESS