Цена вопроса

И тут я увидела Ленку – во всем блеске ее субботнего великолепия. На груди у нее красовалась бирка «Хильфигер», на сумке многозначительно повисла собачка «Радли», а на оправе очков, оберегавших Ленкины очи от жидкого осеннего солнца, расположились серебристые буквы MISSONI. С мрачной физиономией Ленка тащилась на рынок за картошкой и огурцами. Тогда у меня и родилась идея этого эксперимента.

Вместо обоснования
Все мои подруги делятся, в общей сложности, на три типа покупателей. Впрочем, пожалуй, все люди делятся, в общей сложности, на три типа покупателей.
Тех, кто надевает в погожий денек мышино-серую кофточку, похожую на дитя половой тряпки и бетонного фасада эпохи конструктивизма, и, когда ты из чистого сострадания, беря грех на душу, замечаешь: «Симпатичный блузон!», они многозначительно подмигивают: «Знаешь, сколько стоит?» И шепчут тебе на ухо цифру, от которой твои глаза увлажняет скупая слеза жадности.
Тех, кто, спеша тебе навстречу в многолюдной толпе, радостно сияя глазами, орет на всю округу: «Зацени, какое платье, два евро!»
И тех, кто со скромной гордостью демонстрирует тебе новую сумочку или курточку, или блузочку, или холодильник, или колготы, или не важно что и сообщает: «Без скидки стоило восемьдесят, но я купила за пятнадцать!» Пятнадцать чего? А не все ли равно чего!
Все эти три типа активно претворяют свою покупательскую философию в жизнь, рассеивая вокруг себя споры житейской мудрости: «Лучше одна вещь, но хорошая!» Или наоборот: «Только люди без вкуса много платят за одежду», «На себе экономить нельзя!» Или же: «Рубль сэкономленный – рубль заработанный!», «Лучше одна за пятьсот, чем пять по сто!» Или: «Одна за пятьсот? Пять по сто? Двадцать за пятьдесят, куплю и выброшу!» Анекдоты рассказывают про разные стили шопинга: от нуворишеского («Там за углом есть такие же, но в два раза дороже») до шведского смарт-шопинга («И кофе бесплатно!»). И какая философия больше оправдывает себя, толком ответить невозможно.
К счастью для одних и к несчастью для других, на одежде и прочих предметах обихода (когда они покидают магазин) не написана их цена. Даже если с ног до головы, как Ленка (у которой, надо сказать, исключительно низкая самооценка, в этом-то все и дело), увешать себя брендами и лейблами, они все равно могут считаться лишь косвенными уликами. А может быть, все они были подобраны на помойке после списания по некондиции! Или они из секонд-хенда! Или паленые? По сути дела никто не мешает тебе объявить, что вот эти туфли стоят целое состояние, или, напротив, сущие копейки – никто же не проверит.
Главное, чтобы всем своим видом ты подтверждала, а не опровергала сказанное....
Чем, собственно говоря, я и решила заняться.

VOICE-ЭКСПЕРИМЕНТ
В общих чертах идея проще пареной репы. Одному человеку я говорю, что вот эта вещь стоила десять рублей. А другому – что десять тысяч. И посмотрим, будет ли вещь одинаково привлекательна. Или – буду ли я...
А чтобы никто не обвинил меня в том, что я нарушаю чистоту эксперимента, я возьму вещи, цена которых мне неизвестна. А то никогда, знаете ли, не избавиться от желания набить цену своему любимому платью!

1 ОПЫТ
Шапка сомнительного происхождения

Именно так. На вопрос, где я взяла сей удивительный головной убор, о непревзойденной красоте и изяществе которого вы можете судить по фотографии, я могу ответить только одно – на даче.

Она была там с незапамятных времен, лежала в большом, набитом стекловатой и нафталином чемодане, запихнутом в старый шкаф, стоящий на чердаке лицом к стене, последние лет пятнадцать – точно. А вот где, как и с кем шапка существовала до этого, я поручиться никак не могу. Может быть, ее сняли с замерзшего на Северном полюсе Амундсена – когда разгребли торос, расчистили снег, стряхнули и сдули налетевшую в процессе снежную крошку, шапку с Амундсена пришлось скалывать ломиком. Может быть, ее забыл во время доисторической зимней лыжной попойки друг бойфренда или бойфренд подруги моей покойной тети. Может быть, она так и была всегда – вместе с чемоданом, чердаком и шкафом или даже там и самозародилась. А может быть, какой-нибудь отважный путешественник, красивый собой, побывал в далекой стране Исландии, потрепал за уши географию и наелся от пуза северного сияния, и привез ее оттуда в качестве сувенира – добротную теплую шапку из толстой натуральной шерсти, с этническим орнаментом и ушами-кисточками, нe шапка, а загляденье, стопроцентно аутентичный продукт. А о шкафе и чердаке можно с легкостью умолчать. Да, пожалуй, эта версия мне нравится больше всего! Тем более что в Исландии совсем недавно побывал один красивый собой путешественник...
Я иду по улице в шапке. Не могу сказать, что люди оборачиваются вслед. Пожалуй, для октября она еще тепловата. Голова в шапке просит мороза. Или октябрь тепловат. Но не более того.
Я прихожу на работу. Никто не обращает на меня и на шапку какого бы то ни было особенного внимания. Никто не спрашивает, откуда у меня эта шапка, не говорит: «Вау, какая шапка!» И даже не качает головой, видя, что я в плюс десять вырядилась в шапку для минус сорока.
– Вам нравится моя шапка?
Одна девушка говорит (я с ней не очень знакома, я знаю только, как ее зовут, и то, что она курит «Эссе лайтс»):
– Сама вязала?
Наступает звездный час красивого собой путешественника.
– Нет, друг из Исландии привез. Знаешь, сколько там такая стоит? Двести евро!
В Исландии вообще-то все очень дорого, это правда.
– Ничего себе! — говорит девушка, которая курит «Эссе Лайтс». — Я бы сама такую связала.
Девушка носит джинсы, черные ботинки, болотного цвета свитер с треугольным вырезом и хвостик на голове. Судя по всему, одежда не является ее главной страстью.
Немного помолчав, она добавляет:
– Но вообще прикольная. Тебе идет. Сельский стиль всегда модный.
И еще немного помолчав:
– Самое то для наших морозов. Нет, классная шапка! Мне нравится.
Други моя, она меня утешала! То ли за то, что кто-то из моих близких выкинул двести евро за эту шапку, то ли за то, что я надела ее на голову. В любом случае такой человек заслуживает, чтобы о нем знали больше, чем его любимая марка сигарет!
Потом мне навстречу попался арт-директор в сопровождении рыбы-лоцмана... или птицы-секретаря? В общем, в своем обычном сопровождении. Он старательно пытается походить на картинку из журнала «Эсквайр». Этакий небрежный мальчишеский шик: узкие черные штаны, футболка в синюю и зеленую полоску, сверху расстегнутая черная рубашка, кеды с развязанными шнурками. И настолько сильный аромат парфюма с «нотами древесины жимолости и белого перца», что, когда заходишь после него в туалет, всегда знаешь, кто только что тут был.
– Привет, Юра, как вам моя шапка?
– Как всегда, замечательно, — любезно ответил Юра, — ностальгический стиль!
– Куплена за десятку на блошином рынке, — не дрогнув, сказала я.
Будь это правда, так ни за что бы не сказала. Ему – ни за что.
На его лице отразилось легкое замешательство, как будто бы я сняла перед ним лифчик или сказала на общем собрании, что у меня сифилис.
– Вау, — сказал он осторожно, — супер...
Но на лице птицы-секретаря (или рыбы-лоцмана) нарисовалась такая гадливость (как будто бы из-под моей шапки выползло и побежало по воротнику какое-то насекомое), что я поспешно добавила:
– В Исландии. За десятку евро.
Арт-директор выдохнул с облегчением.

2 ОПЫТ
Офигенное платье

Платье неизвестного происхождения могло быть куплено и на блошином рынке, и в именном бутике парижского дизайнера.Вот только узнать кто именно был его автором не представляется возможным.

У кого покупка на блошином рынке вызвала бы живейшее одобрение, так это у моей подруги М. М – богемный фотограф, она делает чрезвычайно интересные инсталляции с использованием какой-то там «вытравки». Но большую часть времени находится в поисках хоть какой-нибудь работы. В кругах, где она вращается, принято хвастаться не джинсами, купленными за пять тысяч, а джинсами, купленными за пятьдесят рублей.
Милая М., прости меня, ты еще не знаешь, какой удар я тебе приготовила!
Удар должно было нанести платье с пайетками, которое я специально для этой цели взяла у своей подруги К. Тонкие лямочки, рваный подол, надпись Made in Paris на ярлычке, общее актуальное сходство с богатой комбинацией – понятия не имею, где она его купила и сколько оно стоило, но в любом случае в ближайшем торговом комплексе в отделе готового платья такое вряд ли найдешь.
Так что это платье было надето специально для М. Вообще то, что я задумала, было чистейшей воды жестокостью. Все дело в том, что у М. всегда был особый комплекс по поводу одежды. Ей казалось (и кажется и сейчас, несмотря на все попытки окружающих разубедить ее в этом заблуждении), что только модная дорогая одежда дает пропуск в «тусовку», где вращаются успешные люди, заказы и деньги, но, с другой стороны – что, только будучи успешным человеком, имеющим деньги и заказы и находящимся в «тусовке», можно одеваться дорого и модно. Такой вот замкнутый круг. А я собиралась посыпать соль ей на открытую рану.
– Худая! — воскликнула М., увидев меня. — Красивая! Платье какое, принцесса!
– Угу, за восемнадцать тысяч, — сказала я, внутренне содрогнувшись.
– Ого, — сказала М. и беспомощно повела плечами, — ну ни фига ж себе. Ты теперь так много зарабатываешь?
М. смотрела на платье, как голодающий ребенок Зимбабве на рождественскую индейку. В ее огромных глазах плескалось отчаяние.
– Оно не мое, — сказала я, чтобы как-то подсластить пилюлю, — взяла поносить.
– Ну слава богу, — грустно сказала М., — а то я думала, что ты перестанешь со мной общаться.
– Почему это я перестану с тобой общаться?
– Да потому, — сказала М. с глубокой убежденностью, — все, кто начинает покупать себе платья за восемнадцать тысяч, всегда перестают общаться с теми... с теми, кто не может купить себе платье за тысячу восемьсот. Я в шоке от этого твоего платья, Даша. Чувствую себя никчемным ничтожеством.
– Да почему? — возмутилась я.
– Да потому! Ничего мне не удается, денег у меня нет и никогда не будет, и никогда я не смогу купить себе платье за восемнадцать тысяч....
Повисла долгая унылая пауза, в тишине которой было слышно, как я ерзаю попой по стулу.
– Ну а как тебе платье-то? — спросила я, чтобы как-то продолжить разговор.
– Офигенное, — ответила М., трагически глядя на платье, — офигенное.
...Следующим номером офигенное платье было продемонстрировано Ленке. Той самой Ленке, у которой, на мой взгляд, низкая самооценка, что в свою очередь тоже продуцирует специфический комплекс по поводу одежды. Ей кажется, что если на ней не надета пара-тройка вещиц, украшенных ярлычками, без всяких слов говорящими о том, что их владелец изрядно потратился, то все окружающие будут смотреть на нее так, как будто она бомж, замарашка, сомнительный элемент и вообще сиплая нищета. Покупка вещей, опровергающих это положение, и последующее обсуждение покупки – одно из главных Ленкиных хобби.
– Я так себя ругаю, так себя ругаю, пошла в «Кукай» и купила себе плащик за двадцать тысяч! Простить себе не могу, как можно так швыряться деньгами?!
(Ленка, если ты дочитала до этого места и уже обиделась, поверь – я тебя очень люблю! И все вокруг тебя любят, за то, что ты умничка и славный, стойкий, отважный оловянный солдатик, и совершенно независимо от того, сколько стоит твой плащ и какой он фирмы!)
Ленкин глаз – алмаз, в особенности в том, что касается шмотья. Мое платье он запеленговал моментально.
– Платье какое модненькое! — одобрила Ленка. — Хорошо тебе, так фигурку подчеркивает.
– Угадай, сколько стоит? — игриво спросила я.
– А сколько? — тут же напряглась Ленка. Полагаю, скажи я ей, что оно стоило тысячу евро, она бы расстроилась...
– Сто восемьдесят рублей, — сказала я тоном фокусника, вытаскивающего из шляпы горшок с геранью, — секонд!
– Серьезно? — захохотала Ленка. — Сто восемьдесят? Сколько-сколько?!
– Столько-столько. Оторвала по демпинговой цене.
– Супер! — Ленка была в восторге. — Офигенно! Офигенное платье! А цена – просто офигеть! Просто супер!
Видимо, если платье действительно офигенное, цена его не имеет большого значения.
Не будем придавать большого значения и тому, что с тех пор, как случай с офигенным платьем имел место, мы несколько раз встречались с Ленкой в разных компаниях. И каждый раз она, увидев меня, радостно кричала на всю ивановскую:
– Ну что, Дашка, ты опять в наряде за сто рублей?
В конце концов, как говорил старичок-миллионер в конце великого фильма, у каждого свои недостатки. Да и потом, мне не жалко.

3 ОПЫТ
Очки не по сезону

И все-таки я напишу про солнечные очки. Я знаю, что солнечные очки в октябре как покупка сезона уже не очень актуальны. Я знаю, что это не самая полезная вещь в преддверии долгой холодной зимы.

Даже редакторы убедительно просили меня не писать про солнечные очки, говорили, что рекламодатели не поймут и что нас заподозрят в том, что мы делали номер летом и к осени он уже устарел. Но я знаю и то, что именно сейчас, когда лето давно кончилось и устарело, проходят самые-самые последние распродажи солнечных очков, на которых можно купить очки для будущего зимнего и даже будущего летнего отпуска со скидкой почти в сто процентов. И, возможно, именно поэтому одна неуловимая приятельница только что подарила мне солнечные очки – в счет моего прошлого дня рожденья, который был почти год назад.
Опять же я ничего о них не знаю. Они могли стоить двести рублей, могли и две тысячи. Мне на глаз не определить. Знаю одно – двенадцать тысяч они стоить точно не могли, потому что кто бы стал дарить очки за двенадцать тысяч подружке, которую поздравляешь с днем рожденья с опозданием в десять месяцев?
Я начала с родной сестры.
– Сестра, я купила себе очки за сто рублей.
– Очки не могут стоить сто рублей, — стальным голосом сказала сестра, — или это не очки.
– Но скидка девяносто процентов! — взмолилась я.
– Ну не знаю, — отмахнулась сестра, — твое дело. Очки как очки. Не понимаю, зачем тебе очки сейчас, если зима на носу. А весной будут все новые коллекции, и эти очки можно будет надеть только на даче. На огородное пугало.
– Купила себе очки за сто рублей, — похвасталась я Оле.
– Ого, наши цены! — порадовалась Оля.
Оля вообще знает, почем фунт изюма. Были времена, когда ей приходилось очень-очень-очень-очень экономить. Поэтому у нее есть специальный термин – «наши цены». Он означает и платье за четыреста девятьсот девяносто девять рублей на новогодней распродаже, и горящую путевку в Грецию с семидесятипроцентной скидкой, и два суши по цене одного – а что делать, если, будучи девушкой со скромными средствами, хочешь носить красивые платья и ездить в отпуск в Грецию, и есть суши?
Правда, теперь тяжелые времена для Оли, к счастью, миновали, надеюсь, что навсегда, но термин «наши цены» остался, как и уже ставшее легендой воспоминание о том, как Оля случайно купила в трескучие декабрьские морозы отличные бразильские босоножки за – и я хочу это подчеркнуть! – восемнадцать рублей.
– Как тебе кажется, по ним видно, что они стоят сто рублей? — озабоченно спросила я.
– Глупости, — сказала Оля, — прекрасные очки! Ничего по ним не видно! Тем более что их цена – это достоинство! Поедешь в отпуск и будешь носить и радоваться. Господи, как уже опять хочется в отпуск...
Ну да. Очки за сто рублей, а радости на все двести. И правда, как уже опять хочется в отпуск!
– Я купила себе очки за тысячу двести, — сказала я Насте между прочим.
– Сейл? — поинтересовалась Настя.
– В том-то и дело. Девяносто процентов.
– Здорово! — восхитилась Настя. — Дай-ка померить! Ну супер, кайфовая форма. Очень хорошие очки, одобряю. Может, и мне себе посмотреть на весну? Ты где их купила, я бы тоже на выходных съездила!
– Они были последние, — сказала я.
Как видите, дорогие очки с большой скидкой не могут быть лишними – даже если они совсем не по сезону.

4 ОПЫТ
Пиджак от кутюр

И, наконец, настало время действительно дорогой вещи. Дизайнерский джинсовый пиджак я взяла напрокат в одном дружественном магазине. Пиджак непонятного предназначения и нечеловеческой формы.

Пиджак от «Александр МакКвин». Пиджак за... пожалуйста, уберите этикетку!
– Ух ты, какой у тебя жакетосик!
Это была еще одна Настя, Настя – мать-героиня, Настя – человек и пароход, Настя – выдающаяся женщина, Настя – решающая все жизненные проблемы сама, мама двоих дочек, которая сама покупает квартиры, машины, дачи, делает ремонты и организует бизнес, но которая отказывает себе даже в новой туши для ресниц и носит в холодную погоду тот же свитер, что и восемь лет назад.
– Не говори. «Александр МакКвин»! Представляешь, обломился благодаря «VOICE» почти бесплатно. Как тебе фасончик? Не сложновато?
– Ни в коем случае! — убежденно отрезала Настя. — Произведение искусства! Очень красиво. Класс чувствуется за два километра. Такой покрой! Просто как с обложки. Я бы повесила его на стенку и показывала гостям.
– Тыыысяча евро? — не поверила своим ушам Катя.
Катя, несмотря на то что тоже молодая мамаша, – великая модница. Которая никогда не выходит на улицу не на каблуках, ненакрашенная и не одетая так, как будто бы только что выбежала из глянцевого сериала, и которая всегда начинает месяц со сдирания полиэтиленовой шкурки со свеженького «VOICE» ну и пары-тройки конкурирующих изданий.
– Ага. Есть возможность купить с большой скидкой, — соврала я, — что посоветуешь?
– Ох, не покупай! — замотала головой Катя. — Все равно дорого! Ну да, конечно, «МакКвин». Но он через полгода выйдет из моды. Это типичная вещь на один сезон. Я бы не стала покупать топовую вещь вообще. Тем более что это вообще не твой стиль. Тебе нужно что-то более классическое. Нет, он красивый, конечно, но я бы не стала.
В этом и состоит суть хорошего вкуса – чтобы быть беспощадной, даже если это «МакКвин».
Единственное, чего я не сказала, – что этот пиджак я взяла напрокат в дружественном магазине... три с лишним года назад. Взяли на съемки, потом кто-то потерял какие-то накладные, кто-то забыл забрать лишний пакет, сменился директор дружественного магазина – и, такое редко, но бывает, модная вещь так и осталась в редакции.
Так что он уже давно вышел из моды, этот «МакКвин».
– Ну смотри сама, может, и стоит взять. Все-таки «МакКвин»!

ВМЕСТО ВЫВОДА
Автор предупреждает, что имена участников эксперимента в целях конспирации изменены. Любое совпадение с реальностью является...