Бои без правил

Был такой фильм с Дженнифер Лопес – «С меня хватит». Джен играла домохозяйку, которую бьет муж. Она забирает ребенка, стрижется коротко, начинает менять квартиры, учится драться. Муж гонится за ней, заводит на нее уголовное дело, угрожает, врывается в ее квартиру и бьет снова; она проникает в его дом, чтобы найти какие-то бумаги, он возвращается некстати, сатанеет – и она убивает его, случайно, в целях самообороны.

Положительная девочка
Шокирующий, но хэппи-энд. Мне казалось, что это пример того, что называется лихо закрученным сюжетом. Но спустя час после того, как Диля зашла в кофейню, попросила латте и заговорила, я поняла, что жизнь куда более изобретательный, циничный и безжалостный сценарист, чем мне хотелось бы думать.
Диле 25, она родилась в Ташкенте в семье военного, была младшей дочерью из трех, «очень положительным ребенком, папиной дочкой»; всегда хорошо училась, старшим никогда не прекословила; в 18 лет встретила будущего мужа («то, что называется любовь с первого взгляда»), хотя у нее был жених, одобренный родителями: «Так получилось, что 20 марта я должна была выйти замуж за одного, а 3-го – вышла за другого».
Влюблена была безоглядно. Первый раз в жизни сделала что-то наперекор родителям – они были категорически против этой свадьбы: русский, скорый, непонятный, слишком красивый.
«Вообще-то я еще до брака видела его агрессию: однажды мы ехали в машине и он за рулем перебирал какие-то кассеты, а я заметила пьяного, переходящего дорогу, и закричала: "Тормози!" Он остановился, вышел из машины и начал молча избивать этого мужика. Я тогда придумала ему оправдание: нервы не выдержали. Мне тогда, дурочке, просто в голову не приходило, что когда-нибудь эта агрессия перейдет на меня.
Он очень настаивал на ребенке: первый раз об этом сказал где-то через месяц после нашего знакомства. Это была идея-фикс – сын, сын. Проблемы начались, когда я была беременна: муж очень редко появлялся дома, не ночевал – постоянно где-то с друзьями. У нас даже свадьба была забавная: мы когда после приехали к нему в квартиру, он огляделся и сказал: "Дорогая, ты приберись, пожалуйста, здесь!" – и ушел на два дня. Такая вот у меня была первая брачная ночь. Я его тогда простила: он очень просил. Он умеет красиво ухаживать, извиняться – охапки роз, стоит на коленях, льет слезы: "Я тебя люблю".

Последний шанс
Первая физическая жестокость в отношении меня произошла, когда я была где-то на восьмом месяце беременности: мы тогда пошли с моими сестрами и их мужьями в лес на шашлыки. Тогда я первый раз узнала о его измене: взяла его мобильный телефон, чтобы позвонить маме, и в этот момент ему позвонила девушка. Я его спросила, в чем дело, а он без слов просто начал меня бить на глазах у всех. Я упала в горячую золу от шашлыков... Его остановил муж моей сестры. Я уезжала от него несколько раз. Пыталась спрятаться, убежать. Ничего не получалось. К тому же, когда любишь человека, а он приходит и говорит: "Прости меня. Такое больше не повторится. Дай мне последний шанс", – в это хочется верить.
Когда я родила, муж с сыном не гулял, не играл, не менял памперсов – никогда. Давал понять, что ему противно это даже видеть. Я молчала. Я была воспитана в таких традициях: даже если в доме что-то не в порядке, всем остальным должно казаться, что все идеально.
Я не имела права общаться ни с подругами, которые все для него были шлюхами, ни с сестрами, которые для него были сводницами и только и ждали момента разбить нашу семью. Моя одноклассница, с которой мы учились в Ташкенте, была проездом из Германии, и я ее пригласила к себе на ночь. Денис лежал в больнице с аппендицитом. Когда он узнал, что кто-то остается у нас, то выписался раньше срока, приехал домой и со скандалом выставил подругу на улицу. Мне было ужасно стыдно.
На публике он крайне положительный человек. Душа-парень, кому угодно готов помочь. Если кто-нибудь его ждал, а мне нужно было с ребенком в поликлинику ехать, он говорил: "Меня человек ждет". – "А я кто?" И на этом диалог заканчивался.
Был еще момент такой, страшный. Мы с сыном заболели гриппом, лежали дома с температурой сорок. Малыш из-за болезни все время плакал. На третий день Денис пришел домой и сказал: "Мне его нюни надоели". И уехал в Египет, оставив меня без денег, без еды, без лекарств – без всего.
Я винила себя. Думала, может, я плохая жена, может, стараюсь недостаточно. Оглядываясь назад, я не понимаю, как во всем этом жила в течение пяти лет. У меня в голове это не укладывается.
Когда я прекратила его любить? Иногда мне кажется, что я его до сих пор еще люблю. Это безумно, конечно, и логике не поддается, но какие-то чувства у меня к нему остались. Он мой первый мужчина. Он отец моего сына. С этим ничего не поделаешь.
А как-то на Новый год он меня избил. Избил очень сильно. Я не помню, как мне удалось добежать до телефона, вызвать милицию. На следующее утро обнаружила себя лежащей на полу в кухне: потеряла сознание, уже после того как ушли муж и милиция. Позвонила маме, потому что мне было очень плохо. Так мои родители узнали о том, что у нас происходит, – через четыре года после того, как все началось. Потому что я очень просила всех, кто видел, как он меня ударил на пикнике, молчать.
Я легла с сотрясением мозга в больницу, и мама меня убедила, что надо от него уходить, дальше так продолжаться не может. Я написала заявление, которое в милиции просто пропало. Потерялось. Муж ведь постоянно угрожал своими связями с органами: "Если ты будешь рыпаться, тебе оформят пару приводов в нетрезвом состоянии и ты ребенка потеряешь". К тому же он запрещал мне работать. Разрешил, только когда узнал, что офис той фирмы, куда я устраивалась, находится близко от дома и там очень маленькая зарплата. Он мог привезти сына ко мне на работу и сказать: "Выбирай: либо ты сейчас садишься ко мне в машину и едешь домой, либо ты его видишь последний раз". У меня был жуткий страх, что он заберет ребенка, что я не имею никаких прав на него.

Норма жизни
Поэтому я не ушла. Избиения продолжались. У меня случилось несколько выкидышей на ранних сроках – из-за побоев. Его девушки мне звонили со скандалами, истериками. Он при мне говорил им: "Эта (про меня) сидит тут и действует мне на нервы, а я так хочу к тебе".
В какой-то момент я поняла, что то, что у нас происходит, сын считает нормой жизни. Из-за моей нервной беременности, продолжительного стресса ему поставили задержку речевого развития, причем очень серьезную, мы до сих пор с ней боремся.
Тогда я окончательно поняла, что надо разводиться. Мне очень повезло, что у мужа в тот момент случилась какая-то любовь и он мне дал развод с условием: мы остаемся жить в его квартире и он не будет платить алиментов. Мне это показалось просто фантастикой.
Через пару месяцев он расстался с той девушкой и снова пришел ко мне: "Я сделал ошибку, давай попробуем все заново". Кошмар продолжался: он преследовал меня, приезжал на работу, просил начать все заново. А у меня тогда все стало складываться: я перешла работать в благотворительный фонд, хорошо себя зарекомендовала, и руководство даже решило отправить меня вместе с детьми на два месяца в Австралию. Группа 32 человека, а я как сопровождающий и переводчик.
Я поехала без сына, потому что муж не дал разрешения на вывоз. У него навязчивая идея, что я с ребенком сбегу. Когда я начала учить английский, он решил, что я собираюсь уехать за границу, выйти замуж за иностранца и увезти ребенка.
В Австралии я приняла решение, что мне надо уходить из этой квартиры. Тогда я впервые увидела, как живут другие семьи. Меня это потрясло – жена может прийти с работы, и муж ей говорит: не мой посуду, я вымою сам, ты устала, отдохни.
Я оттуда позвонила маме и попросила ее найти мне квартиру. Она нашла, однокомнатную, и мы с ребенком переехали.
Незадолго до того страшного вечера я поехала в Киев встречаться с семьей моих друзей, и представляете себе мой шок, когда я вышла из аэропорта и увидела бывшего мужа – выследил как-то. Он был абсолютно пьян, с букетом цветов, который швырнул мне в лицо, начал кричать, нападать на моих друзей. Его смог утихомирить только милиционер. Это был последний раз, когда я видела своих друзей. Потому что после этого они потерялись.
Когда я вернулась, он сказал, что скучает по ребенку, хочет с ним пообщаться. Я подумала, на самом деле отцовские чувства проснулись. Просто поверила в это. Мы договорились, что он заберет сына из детского сада, тот у него переночует и утром Денис отвезет его обратно в сад.

Тот вечер
В тот вечер я пошла в театр с коллегой, его дочкой и зятем. И после театра звоню мужу и спрашиваю, как дела. И он мне отвечает, что у ребенка сильный жар и кашель. Я говорю, что еду. И тут он срывается на крик: "Если ты в течение часа не приедешь, я убью ребенка, а потом себя". Мой знакомый прямо из театра поехал со мной: он взрослый человек, побоялся меня отпускать одну.
У меня были ключи от квартиры, но дверь была заперта изнутри, внутри абсолютная тишина, все окна нараспашку, и горит свет. Я звонила, стучала, вызвала милицию, там мне дали телефон, по которому надо было вызвать людей из какого-то ООО "Все для дома" – они вскроют дверь.
Мастер приехал через двадцать минут, а мой знакомый пошел вниз ждать милицию. Дверь вскрылась за минуту. Я заглядываю внутрь и говорю мастеру, что боюсь туда заходить. Он мне: "А что вы боитесь? Там же ваш ребенок". Для меня это было как красная тряпка. Я влетаю в квартиру, вижу, что ребенок, всхлипывая, лежит на кровати, мой бывший муж лежит рядом, свернувшись калачиком, я аккуратно склонилась над ним – вроде дышит. Все в порядке. Выхожу на цыпочках из квартиры – ждать милицию снаружи. Побоялась трогать сына, чтобы муж не проснулся. И тут он вылетает следом за мной: он не спал, а выжидал. Затащил меня в квартиру и начал избивать.
Я плохо помню этот вечер, только первый удар. Я все это время звала на помощь. Знала, что дверь открыта и мастер хотя бы может войти. В присутствии кого-то муж ничего делать не будет. А мастер убежал и уже внизу крикнул моему знакомому: "Он ее там наверху убивает!"
Муж мне кричал, что живой я не выберусь, что сейчас он просто будет меня убивать. Это все происходило на глазах у сына, он кричал: "Папочка, не бей маму, папочка, у мамы кровь!" В какой-то момент ему надоело визжание ребенка, он его схватил и отшвырнул, как щенка, я видела, как мой ребенок летит через весь коридор. Последнее, что помню, – я лечу на стену. Потом, когда очнулась, в квартире уже были милиционеры. И муж им говорил: "Вы знаете, у меня жена пришла пьяная из кабака. Все в порядке, можете уходить". Мне просто повезло, что я с милицией уже общалась: "Твоя жена была в нормальном состоянии полчаса назад".
В это УВД я уже дважды писала заявления, они потом просто пропадали. Но знакомый настоял, что нужно довести это дело до конца, "иначе следующей твоей инстанцией будет морг". Я написала. Меня повезли на медосмотр. Я пребывала в такой прострации, не очень понимала, что происходит, у меня была просто жуткая боль повсюду. На следующий день я потеряла сознание и сестра вызвала "скорую". В больнице я пролежала 38 дней.
И знаете что? Мое состояние оценили как "легкий вред здоровью". Это к вопросу о связях в органах. Тридцать восемь дней и – "легкий" вред. Черепно-мозговая травма, сотрясение мозга, понижение зрения, обмороки, головные боли. Мне объяснили, что головные боли от ранней стадии остеохондроза.

Менять все
Когда я вышла из больницы, то поняла, что в моей жизни надо менять все. Я ушла с работы. Поменяла квартиру. Я перечеркнула все, что меня связывало с той жизнью.
Муж сначала угрожал: "У тебя три дня, чтобы забрать заявление". Сейчас он просит прощения. Говорит, что он меня очень любит. Опять просит дать последний шанс.
Показывает sms от мужа (орфография сохранена):

"Я все равно никогда не брошу Андрюшу. Я жизнь свою за него отдам. А ты что хочешь со мной делай. У тебя есть только один выход найми кого нибудь что бы меня убрали. Нет человека нет проблем. Посадить меня у тебя не получилось так что действуй. А я все равно тебя люблю. Удачи".

Я пошла учиться драться. Никто не защитит меня, кроме меня самой. Я была очень запугана, боялась выйти на улицу. То же самое было с сыном: "Мамочка, не уходи, папочка тебя найдет, он тебя застрелит из пистолета". В течение нескольких месяцев он просыпался как по часам в три ночи и кричал: "Мамочка, включи свет, у тебя кровь". Я его водила к психологу, сама обращалась в кризисный центр. Я очень боялась, постоянно оглядывалась. Мне казалось, что вот-вот где-нибудь затормозит машина и что-нибудь случится.
Я начала заниматься борьбой – специальной, разработанной для спецслужб, очень жесткой, и это мне помогло. Теперь я, по крайней мере, уверена, что за себя постоять смогу. Тренер научил меня не бояться причинить боль. Поставил передо мной человека и сказал: "Бей". Я не могла. Когда наконец ударила, извинялась еще полчаса. Мне сказали: "Ты чего? Ты же для этого здесь".
Жизнь начинает налаживаться. Я сменила работу и за короткий срок стала заместителем генерального директора. Такое ощущение, что, как только я из этой клоаки выбралась, у меня все начало получаться. И у ребенка огромный прогресс. После того случая он практически перестал говорить, а сейчас мы буквально за два месяца научились считать, представляете? Я с ним вечером занимаюсь, он очень старается.
Это вообще удивительное чувство – ничего не бояться. Я была никто, и вдруг выяснилось, что я так много могу! Мне кажется, что если б не это все, я бы никогда не узнала, что мне на самом деле нужно, на что я способна.
Главное, что мне хотелось бы сказать женщинам в такой ситуации: нельзя прощать. Ни в коем случае. Если это один раз уже произошло, если человек поднял на вас руку – дальше будет хуже. Он не изменится. Он уже переступил эту грань.
Я когда начинаю поддаваться и думать, что, наверное, жестоко лишать человека родительских прав (он все-таки говорит, что любит сына), то вспоминаю, как мне в детском саду рассказали, что Андрюша хвастается: "Когда мама умерла (потеряла сознание – он просто не знает, как это назвать), папа хотел меня ударить, а я смог увернуться!" И как мне в больнице сказали, что я на самом деле очень счастливый человек: чуть посильнее удар, и у меня раздробилась бы височная кость.
Сейчас Диля продолжает заниматься борьбой, снимает квартиру. Вместе с ней и сыном живет круглосуточная няня. Ее новой зарплаты хватает. Недавно шестилетний Андрей научился читать.
Когда верстался этот номер, Диля позвонила и рассказала, что только что прошел суд: ее бывшему мужу дали один год. Условно. Он собирается обжаловать приговор. Она собирается подавать на лишение его родительских прав.