Дебютанткой стать совсем не просто — надо не только соответствовать ряду требований (быть незамужней, не младше шестнадцати и не старше двадцати трех, не иметь пирсингов и татуировок), но и пройти сложнейший, как везде утверждалось, конкурс, на котором из тысяч претенденток выберут сто счастливиц.
И с тяжелым сердцем отправилась в офис (!) Венского бала.
Устроители бала, загорелый мужчина с улыбкой Ричарда Никсона и усталая женщина в джинсах, спросили, сколько мне лет, где живу, где учусь и кто мои родители. Узнав, что мой отец политолог, «Никсон» оживился: «А кто у нас, кстати, госсекретарь США?» Хотя минуту назад я не подозревала за собой этих знаний, ответ «Кондолиза Райс» убедил их в моей состоятельности, и следующий вопрос был про мою любимую книгу. Думаю, они ожидали услышать: «Мастер и Маргарита», но я назвала Гюисманса.
Потом женщина рассказала, что мне предстоит двухмесячный курс обучения бальным танцам в школе Fred Astaire, что занятия ни в коем случае нельзя пропускать, что платье должно быть белым (кремовый, цвет слоновой кости и топленого молока недопустимы), а прическа — высокой. Она говорила, я разглядывала бумажки над ее столом, высмотрела список цен на входные билеты. Самый дешевый — около десяти тысяч рублей, самый дорогой — около ста. Хотя дебютанты за бал и банкет не платят.
Прочие девушки, как потом выяснилось, в отличие от меня, проходили «кастинг» все вместе, нагоняя друг на друга ужас страшными рассказами про десять человек на место.
Уроки танцев
Вечером мне предстоял первый урок танцев. Одежду и обувь я выбрала спортивную, косметику смыла, а волосы завязала в пучок на затылке. Не тут-то было: внешний вид большинства девушек в зале наводил на мысли о ночном клубе, а не о бальных танцах! Я встала поближе к стене, пытаясь не вспоминать песню про десять девчонок и девять ребят. Кстати, с ребятами все было прекрасно. За час я оттанцевала с двумя, и оба они соответствовали моим представлениям о сливках общества: доброжелательные, спокойные и галантные. Когда я наступала им на ноги, они извинялись первые. Урок привел меня в восторг.
Дальше выяснилось, что все не так безоблачно. Бал откроют сто девушек и юношей, половина из которых раньше и слов таких — «бальные танцы» — не слышали. Нас разделили на две группы, но и это не слишком помогло — в зале занимались полсотни не умеющих танцевать пар. Быстро начались травмы: то кого-нибудь заденут шпилькой (у всех разные представления об удобной обуви), то кому-то наступят на ногу и сломают ноготь. Юноши очень скоро перестали быть галантными: один из них, в пятый или шестой раз пнув меня в процессе вальса, возмущенно заявил, что со мной невозможно танцевать.
Основная цель этих занятий — научить дебютантов красиво пройтись под полонез в начале бала и две минуты покружить под вальс, после чего, повинуясь возгласу «Танцуют все!», на паркет ринутся гости. На этом роль дебютантов заканчивается, и они могут делать все что угодно, не могут только уйти домой: до двух часов ночи покидать бал нельзя.
После занятий мы набивались в крошечную раздевалку и, переодеваясь, бесконечно обсуждали будущие платья и их пятизначные цены. Платья заказывали в Европе или покупали в местных бутиках. Оля, дочь кого-то ТАКОГО из шоу-бизнеса (на что она часто намекала), купила платье за 35 тысяч, показала его распорядителям, те заявили, что кружева на корсете под углом отливают зеленым и, значит, оно не годится. Оля собиралась покупать второе. «А с этим что сделаешь?» — волновались мы. «Сестре отдам, пусть носит!» — отвечала Оля. Затем начались разговоры о визажистах, парикмахерах и стилистах. Несмотря на всю эту светскость, у тихой Галины украли туфли. Ее апелляции к чести и совести ни к чему не привели: пропажу не вернули.
Регламентировались и украшения — серебро, белое золото, жемчуг. Я расстроилась — собиралась надеть свой парадный гарнитур с разноцветными камушками. «Все в порядке! — сказала Оля. — Я узнала, можно бриллианты!» Ну слава богу! Впрочем, многих эта новость действительно взбодрила. Обрадовали девушек и подаренные диадемы Swarovski: этот непременный аксессуар дебютантки кому-то был мал, у кого-то сползал на шею, но, как сказала одна из девочек, «пусть парикмахер мучается!». Мучился не только он: к концу бала мне казалось, что диадема вгрызается в голову.
Перед балом были две генеральные репетиции, львиная доля времени ушла на построение и пересчитывание дебютантов — нас пересчитали пять раз! Потом мы разбились на пары. Мне повезло: пригласивший меня Антон танцами занимался с детства — и я могла не опасаться за сохранность ступней. Во время бесконечных повторений полонеза партнеры шепотом выясняли у партнерш, в каких платьях они будут — фасоны интересовали их с практической точки зрения: попробуйте в танце подойти вплотную к девушке в юбке диаметром два метра!
День бала начался с последней репетиции, уже в Манеже. Мы несколько раз прошлись в полонезе под оркестр (большинство было в кринолинах поверх джинсов) и разбежались по домам наводить красоту.
Я волновалась особенно — мне предстояла первая встреча с платьем, предоставленным Cosmo. Примерив его, я выяснила, что оно предназначено для девушки заметно более объемной, чем я, и что у него есть шлейф. Шлейф на платье, в котором его обладательнице предстоит танцевать всю ночь! Пока я пыталась компенсировать недостаток пышности в районе лифа тремя парами носков, мама ползала по полу, пытаясь обернуть вокруг меня этот несчастный шлейф и подколоть его булавками. Вспомнив, что опаздываю к парикмахеру, я пулей вылетела из дома, а дальнейшие швейные подвиги совершала уже с высокой прической и в крепко прикрученной к ней диадеме. В итоге мое платье напоминало тугой кулек, но в целом выглядело, как сказал папа, «свежо» и «авангардно». Несколько раз я чуть не разрыдалась. Но все проходит. И вот я готова к выходу: в голову воткнуто 30 шпилек, в платье — 40 булавок, подол подшит, шлейф приколот к талии, утрамбованные носки загадочно приподнимают бюст. Бал начинается!
| Первый Венский бал в Москве состоялся в 2003 году в Гостином дворе. Его устраивала мэрия Вены совместно с Торгово-промышленной палатой Австрии и австрийским Посольством в России (под их патронатом он с тех пор и проводится). Сама идея возникла годом раньше — к тому моменту Вена не раз проводила свои балы в разных городах, и во время своего визита в Россию канцлер Австрии предложил устроить бал в Москве. С тех пор над организацией балов каждый год трудятся представители специального бального комитета, в который входят как русские, так и австрийцы, и ООО «Венский бал» (есть и такое!). Организаторы бала говорят, что помимо развлекательной их мероприятие несет еще и воспитательную функцию: мол, дебютанты становятся образцом для подражания молодежи, а сам бал восстанавливает утраченную в России культуру светских танцевальных мероприятий. К тому же на вырученные от бала деньги организаторы творят добро, например отремонтировали школу. Словом, куда ни посмотри, сплошное добро и красоту несет в мир Венский бал. Почти как Сейлормун. |
Бал
За час до начала отмечаемся в списке, разбираем букетики, которые усиливают наше сходство с невестами, и болтаемся перед входом в Манеж: дебютанты фотографируются друг с другом и с родными, устраивают танцы, какой-то родитель промокает слезу. Одинаковых платьев, кажется, не было, но мы все равно неотличимы друг от друга. За пять минут до начала мы вошли в здание и построились за сценой с оркестром.
Простояв несколько минут за сценой с красиво расправленными плечами и застывшими улыбками, мы услышали, как по рядам понеслось шипение: «Пошли! Быстро!» — и двинулись в зал. После закулисного полумрака беспомощно моргаем — ослепляет множество люстр и вспышки фотографов. Далее несколько минут полонеза — вперед, назад, подать руку, все то же самое еще дважды — и мы выстроились ровными колоннами.
Стоять, улыбаясь и грациозно держа в вытянутой руке тяжелый букет, нам предстояло следующие 20 минут. Официальная часть состояла из танцевальной миниатюры на тему знакомства Пушкина и Гончаровой, выступления оперных певцов и речей бургомистра Вены и мэра Москвы. А мы все стояли и улыбались… Когда букетики в руках стали уже заметно дрожать, спасительно прозвучали первые звуки вальса. В течение двух минут мы показательно кружились, представляя собой восхитительное зрелище. Потом главный танцмейстер воскликнул: «Alles Walzer!» — и гости высыпали на паркет. Начались столкновения. Одна дебютантка упала, увлекая за собой партнера. Девушку быстро подняли, отряхнули, и она снова закружилась, улыбаясь жизнерадостно и белозубо. Когда вальс закончился, паркет был усеян цветами из букетов, ленточками, обрывками кружев и подъюбников.
На этом дебютантская роль была закончена — мы красиво прошлись, красиво постояли и более-менее красиво покружились. После этих подвигов дебютантки больше ничего никому не должны. Около стоек с коктейлями образовалась очередь, некоторые девушки закурили.
Разговоры вертелись вокруг происходящего вокруг. Все согласились с тем, что надо было родиться на сто лет раньше, потому что подобная жизнь и есть их настоящее призвание. Впрочем, я сообразила, что тогда мое тридцатилетие пришлось бы на 1917 год, и эту идею сразу забраковала. Затем кто-то робко заметил, что и сейчас неплохо, раз уж устраиваются такие мероприятия. «В прошлом балы были лучше — там только высший свет был!» — со знанием дела заявила пухлая брюнетка. Тут мнения разделились, и все яростно заспорили о преимуществах и недостатках позапрошлого века перед нынешним. Потом большинство девушек решили вернуться к танцполу — с наших столиков ничего не было видно. А все из-за того, что дебютанты попадают в низшую категорию гостей, подразделенных на четыре категории, в соответствии с ценой билетов. От этого зависит, как удален от танцпола будет столик и какие виды ужина вам предложат: на сайте Венского бала анонсируются закуски, некое Венское кафе и «гала-ужин». Есть на балу не хочется. Но посмотреть, чем кормят, любопытно, и я пошла на третий этаж, в Венское кафе, где обещали угощать «традиционными австрийскими лакомствами и изысканными венскими сладостями». Очевидно, на изысканные лакомства я опоздала: в кафе предлагали тушеную капусту с сосисками и шницели в панировке. Говорят, на этом ужине было что-то еще, но ознакомиться с прочими «гала"-блюдами не удалось, потому что объявляли кадриль.
Кадриль
Тысяча человек рядами выстроились на паркете и силятся расслышать объяснения танцмейстера, инструктирующего новичков. «Сейчас идем или прыгаем?» — спрашивает соседка. Вокруг слишком много народу, и идти просто некуда — я предлагаю прыгать. В этот момент оркестр, сочтя нас достаточно подкованными, начинает играть. Это и есть полуночная русская кадриль, традиционный танец Венского бала: мужчины налево, женщины направо, сходимся, расходимся, поворачиваемся и подпрыгиваем на месте. Кадриль очень сближает — в третий раз скакнув на шлейф даме справа, выясняю, что ее зовут Лилия, ей очень жмут туфли и она уже больше не может. Ничего. После следующего поворота Лилия выходит из игры, и я с нескрываемой завистью гляжу ей вслед. А музыка все быстрее и быстрее, через пару минут дамы в бальных платьях и мужчины во фраках уже носятся туда-сюда, сталкиваясь и тяжело дыша. Окончание кадрили встречают бурными аплодисментами, в которых слышится облегчение.
После полуночи на смену симфоническому оркестру на сцену выходит джазовый и танцы становятся еще активнее. Танцуют многие, и танцуют в большинстве своем хорошо. Правда, в основном австрийцы, которых на балу довольно много и для которых подобные мероприятия — часть жизни. Русские пока к такому не привыкли. Интеллигентного вида господин по имени Петр, пригласив меня на румбу, сразу предупредил, что танцевать не любит и не умеет: «Я просто за компанию с друзьями поехал, думал, выпьем, на девочек посмотрим, а тут… Я вообще, Даша, кирпичом торгую, какие танцы!..»
После танца Петр оставил мне свою визитку, предложив обращаться, если что. «Посмотреть на девочек» приехали многие. Мне предлагали «звонить, если что» всего три раза, а вот у одногруппницы Маши скопилась коллекция визиток — мужчины, чаще немолодые, подходили, давали ей свою карточку и предлагали обращаться по любому вопросу.
Официально бал заканчивается в 4 утра, но гости начинают тянуться к выходу уже за час-два до того. Многие, впрочем, танцуют до последнего, не жалея уже третий за вечер оркестр. Делается последняя групповая фотография — на память, и все расходятся: за кем-то уже приехали машины, кто-то направляется гулять на Красную площадь. Большинство дебютанток босиком, и все вместе напоминают усталую массовку из фильма про невест. Слышны стенания Юли — она чуть не плачет: «Это была сказка, и она закончилась!»
«Только без излишней восторженности!» — напутствовала меня редактор, отправляя на бал. Откуда же ее взять? Все было очень пышно и красиво и, наверное, похоже на настоящие оперные балы. Даже очень похоже. Если не придираться. Я, собственно, и не придираюсь.
| Главный бал Вены, на родство с которым намекает название нашего, называется Оперным. Если посмотреть на расписание бального сезона в Вене, кажется, что жители города только и делают, что танцуют. Сейчас в год там проходит примерно 200 балов, на которых с удовольствием пляшут абсолютно все. Правда, дресс-код до сих пор строг: все гости во фраках или в платьях до пола. Впервые Оперный бал состоялся в 1935 году, в последний четверг Масленицы, и с тех пор устраивается в этот день ежегодно (его отменяли только в годы Второй мировой войны и в 1991 году из-за войны в Персидском заливе, видимо, глубоко затронувшей сердца австрийцев). Бал открывается вальсом двухсот пар дебютантов и длится до пяти часов утра. Считается, что попасть в число дебютантов очень трудно: к примеру, от них заранее требуется умение танцевать, причем непременно левосторонний вальс (а от претендентов из-за рубежа требуют прислать видео, чтобы увидеть, как они танцуют). В остальном особых требований, кроме возраста, больше нет, но конкурс очень большой и пройти его довольно сложно. Впрочем, если не повезло, всегда есть альтернатива — в бальном расписании на следующий год есть такие интригующие пункты, как Бал фармацевтов, Охотничий и Кофейный балы.
|
Дарья Горянина
← Нажми «Нравится»и читай нас в Facebook