Жарили кошку и смеялись: как относились к животным наши предки

При таком значении мяса нет ничего удивительного в том, что жизнь и благополучие животных были для людей одним из самых последних приоритетов. Охотникам прошлого нередко приписывают уважение к природе: они-де извинялись перед духом каждого убитого зверя и благодарили его за то, что он позволил превратить себя в пищу. Однако реальность порядком отличалась от этих пасторальных картин.

Судить об истинном положении дел можно по племенам, которые до сих пор ведут тот же образ жизни, что и тысячи лет назад. Например, народ хопи поощряет детей играть с пойманными птицами, отрывая им крылья и ломая лапки. На сайте, посвященном традиционной кухне коренных американцев, можно найти вот такой рецепт: «Положите живую черепаху на спину в костер. Когда услышите, как треснул панцирь, блюдо готово».

Разделывать или варить еще не убитых животных для наших предков было обычным делом: например, кочевники в Азии срезали курдючный жир с еще живых баранов. Не миновало жестокое отношение и домашних питомцев: в половине традиционных культур собак убивают, еще чаще с ними просто плохо обращаются. Например, авторы труда «Избиение и поедание собак» рассказывают, что мбути в Африке «безжалостно избивают своих охотничьих псов с рождения до смерти, как бы ценны они ни были».

Канадско-американский ученый и популяризатор науки Стивен Пинкер в своей книге «Лучшее в нас» рассказывает, что как-то спросил подругу-антрополога, как охотники-собиратели относятся к зверям. Та ответила, что они постоянно продают ей всех детенышей подряд, в подробностях рассказывая, что сделают с животными, если она их не купит. Описываемые картины, как вы догадываетесь, были весьма жестоки.

С развитием цивилизации и животноводства люди пытались выработать нормы обращения с «братьями нашими меньшими», однако чаще всего философы сходились на мнении, что звери предназначены для удовлетворения человеческих прихотей.

Аристотель писал, что «растения созданы для блага животных, животные — для блага человека». Римский анатом Гален рассказывал, что предпочитает работать со свиньями, ведь у обезьян, когда их режут, на мордах появляется «неприятное выражение». А вот его соотечественники с удовольствием смотрели, как на арене Колизея пытают зверей, включая и тех самых обезьян, которые отказывались улыбаться во время экзекуции.

Итальянский философ и теолог XIII века Фома Аквинский в своих трудах наставлял читателей: «Божественным провидением животные предназначены к пользе человека. Нет ничего плохого в том, что люди используют их — убивая или поступая как угодно по-другому». Веками анатомы расчленяли живых зверей, в том числе и потому, что церковь запрещала вскрытие человеческих трупов. Ученые отрезали кошкам и собакам конечности, чтобы проверить, не отрастут ли они, удаляли глаза, сдирали шкуры.

Все мы слышали, что даже современное сельское хозяйство не отличается особой гуманностью. Однако нынешним фермерам и мясникам далеко до их предков. Британские кулинары XVII века, например, считали, что мясо быка несъедобно и вредно, если его не травили собаками. Телят и свиней забивали до смерти кнутами, завязанными в узлы, чтобы сделать их плоть мягче. В Англии елизаветинских времен лапы гусей прибивали гвоздями к полу, чтобы они лучше набирали вес, а в 1686 году сэр Роберт Саутвелл изобрел стойло, «в котором скот ест и пьет из одной кормушки и не сдвигается с места, пока не сгодится для забоя».

Не везло и тем животным, есть которых никто не собирался. В Париже XVI века популярным развлечением было сжигание кошек: несчастных хвостатых подвешивали над костром и медленно погружали в огонь. Историк Норман Дэвис писал, что «зрители, в том числе короли и королевы, корчились от смеха, пока животное горело и обугливалось, воя от боли». Также были популярны собачьи и петушиные бои и травля медведей. В одной из глав «Моби Дика» рассказывается об еще одной жестокой забаве: нужно было забить привязанного к столбу кота головой.

Меняться отношение к животным начало в эпоху Возрождения. Узнав об Индии, где люди не едят мяса, европейцы заинтересовались вегетарианством, а писатели начали осуждать жестокое обращение с пусть и неразумными, но всё же божьими тварями. Однако наиболее значимый вклад в трансформацию восприятия зверей внесла наука в XVIII и XIX веках.

В XVII веке Декарт писал, что животные — это часовые механизмы, не способные испытывать боль или удовольствие, а крики, издаваемые ими, не более чем звуки вроде звонка будильника. Но уже в XVIII веке Вольтер вопрошал: «Варвары хватают эту собаку, которая так неизмеримо превосходит человека в дружбе; они прикрепляют ее к столу, они разрезают ее живьем, чтобы показать тебе ее мезентериальные вены. Ты обнаруживаешь в ней точно такие же органы чувств, какие есть в тебе. Отвечай, ты, полагающий, что организм — машина: неужели природа вложила в это животное органы чувств для того, чтобы оно ничего не ощущало?»

В 1789 году английский философ-моралист, правовед, социолог и юрист Иеремия Бентам обосновал положение животных словами, которые до сих пор являются девизом многих зоозащитных движений: «Вопрос не в том, могут ли они думать или говорить. Вопрос в том, могут ли они страдать».

Идеи о необходимости гуманного обращения с животными постепенно начали закреплять документально. В 1821 году предложение о запрете жестокого обращения с лошадьми было направлена в английский парламент. Оно весьма развеселило законодателей: эдак дело скоро дойдет до защиты собак или даже кошек! Забавно, но примерно через 20 лет именно это и произошло. В 1859 году после выхода «Происхождения видов» Чарльза Дарвина биологи уже не могли отрицать, что сознание присуще не только людям, и вивисекция в Британии официально стала преступлением.

Примерно в то же время — в 1865 году — в России при попечительстве Александра II было создано Российское общество покровительства животным. Его появление было связано с многочисленными случаями безобразного отношения к лошадям со стороны извозчиков, однако цель РОПЖ была более масштабной. Общество добивалось гуманного отношения ко всем зверям — в правилах говорилось: «Вообще запрещается всякое мучение каких-либо животных и всякое жестокое с ними обращение».

Создавались приюты и лечебницы для бездомных собак и кошек, городовых награждали за «ревностное исполнение правил и законов об обращении с животными»: например, постовой Супольников, спасший тонущую в Москве-реке собаку, получил медаль и денежную премию. Благодаря РОПЖ устав о наказаниях, налагаемых мировыми судьями, дополнили новой статьей: виновных в причинении напрасных страданий животным могли оштрафовать на сумму до десяти рублей. Во время празднования десятилетнего юбилея общества Федор Достоевский в своем «Дневнике писателя» говорил: «Научившись жалеть скотину, мужик станет жалеть и жену свою».

Пропагандируя идеи гуманного отношения к животным, члены РОПЖ читали лекции населению, а в крупных городах появились плакаты, рассказывающие об уголовной ответственности за издевательство над лошадьми, собаками и кошками, сопровождаемые цитатой из Евангелия: «Блажен иже и скоты милует». Однако деятельность общества концентрировалась в основном в городах, и до деревни идеи зоозащитников доходили со скрипом.

В своих очерках о быте крестьян «Жизнь Ивана», написанной на рубеже XIX-XX веков, Ольга Семёнова-Тян-Шанская рассказывает, как относились к своим питомцам простые люди. «Обращение с животными довольно жестокое. Жалеют лишь лошадь или корову как рабочую силу и ценность. Под пьяную руку это не мешает мужику срывать гнев на лошади, когда он рассердится: колотит ее по бокам и по морде, если она не в силах сдвинуть воз и т. д. Нечего и говорить уж про собак и про кошек: это животные не ценные, а потому с ними совсем не церемонятся. Даже мучают их так себе, из удовольствия посмотреть, что из этого будет. Ребятишки любят бросать кошек, маленьких щенят, если поймают, в воду и смотреть, выплывут ли они».

В середине XX века внимания жестокому обращению с животными стали уделять меньше. Люди, измученные двумя мировыми войнами, были благодарны за мясо в тарелке и не интересовались, как складывалась жизнь коровы, которая стала его источником. Подлил огня и появившийся бихевиоризм — новый подход к изучению поведения людей и животных. Его последователи настаивали: сама идея, что звери что-то там чувствуют, с научной точки зрения крайне наивна и является следствием антропоморфизма — перенесения человеческого образа на все остальные существа и предметы.

Новым толчком к развитию гуманного отношения к животным стала книга Рут Гаррисон «Животные-машины», в которой она рассказывала о бедственном положении скота на фермах. В это же время появился термин «права животных», который придумала писательница и борец за социальные реформы Бриджит Брофи.

В 1975 году вышла книга Питера Сингера «Освобождение животных», которую вскоре окрестили библией зоозащитников. В ней Сингер писал, что не интеллект или принадлежность к определенному виду, а само наличие сознания у живого существа обязывает нас рассуждать о нем с позиций морали. Он также говорил, что необязательно предоставлять животным права — достаточно учитывать их интересы.

Впрочем, сказались не только рассуждения теоретиков, но и мода, помноженная на научные изыскания. В те времена быть вегетарианцем значило не только проявлять сострадание. В обществе начали активно говорить, что от мяса толстеют, оно приводит к закупорке сосудов, выращивание корма становится причиной неразумного использования земель, а миазмы, источаемые миллионами коров, вредят экологии — количество выделяемого метана губительно сказывается на озоновом слое.

Но какими ни были бы причины, отношение к животным кардинально изменилось во всех сферах. С 1980-х годах в США любое участие зверей в исследованиях должно было получить одобрение Комитета по содержанию и использованию лабораторных животных, и любой экспериментатор знал: это не пустая формальность. Ученые и их ассистенты проходили курсы по этике экспериментов над животными и сдавали экзамены. Пропихнуть жестокий опыт, обещая, что он принесет колоссальную пользу для науки и человечества, больше было нельзя. Маркировка cruelty-free («без жестокости») появилась на сотнях товарах, включая презервативы.

Никого из нас сейчас не удивишь фильмом или рекламным роликом, где в титрах фигурирует надпись «Ни одно животное при съемках не пострадало». Это маркировка Американского общества защиты животных (AHA), которое разработало правила использования зверей в кино.

Если раньше по сюжету лошадь падала с утеса, то обычно коня действительно без лишних сантиментов сталкивали со скалы. Сейчас правила AHA — это брошюра из 131-й страницы. Вот выдержка из нее: «При симуляции дождя следует обязательно использовать резиновые коврики и другие нескользящие материалы или поверхности. Если необходимо обеспечить эффект грязи, глубина грязи должна быть одобрена AHA перед началом съемок». Общество по праву гордится сокращением смертей животных, занятых в киноиндустрии: их стало в десятки раз меньше.

Еще одно заметное изменение — подход к кровавым развлечениям. В 2005 году британским аристократам запретили охоту на лис, в 2008-м в Луизиане отменили петушиные бои — она была последним штатом, где это еще не было сделано. В 2004 году муниципалитет Барселоны упразднил корриду, в 2010-м правило распространили на всю территорию Каталонии.

Сократилось число охотников, а их средний возраст стал больше. Дело не в том, что новые поколения предпочитают проводить время за монитором: появляется всё больше натуралистов, которые хотят контактировать с животными, но не желают их убивать. По данным Управления охоты и рыболовства США, между 1996-м и 2006 годом количество времени и денег, потраченных на наблюдение за дикой природой, выросло на 10–20%. Даже рыбалка превращается в Америке в гуманный спорт: одни рыболовы выпускают пойманную рыбу, другие дают ей сорваться с крючка еще в воде, чтобы не подвергать форель стрессу, вытаскивая ее на воздух.

Включилась в гонку и пищевая индустрия. Появились соевые сосиски и бургеры, вегетарианские котлеты, фейкобекон, тофу-доги, бобовое и рисовое мороженое и даже тунет (вегетарианский тунец). Известные повара и звезды не отстают: на вручении премии «Оскар» в 2020 году меню губернаторского ужина было на 70% вегетарианским. Вот несколько примеров блюд: жареный тост из цветной капусты с луком шалот, темпура из батата с мятой, пряные французские тосты с тыквенным крем-брюле, домашняя паста кампанель с консервированным мейерским лимоном, артишоками, английским горошком и гороховыми ростками.

В 2010 году два крупнейших американских производителя мяса объявили, что меняют методы забоя птиц: прежде чем подвесить индеек за лапки и зарезать, их будут усыплять углекислым газом. Рестораны часто сообщают посетителям, как кормили их стейк при жизни и были ли у него возможности привольно гулять по лугам. Впрочем, если о жизни коровы люди еще готовы слышать, то о столь конкретных обстоятельствах гибели индейки — уже нет. Даже самые гуманные технологии умерщвления всё равно остаются убийством, и разговор об этом лишь вредит имиджу компании. Как сказал один мясник: «Не хочу, чтобы публика говорила, будто мы отправляем цыплят в газовые камеры».

Несмотря на появление вегетарианских продуктов и всеобщее внимание к судьбе животных, число вегетарианцев растет медленно. Каждый отдельно взятый человек понимает, что даже если он откажется от говядины, то вряд ли спасет хотя бы одну корову, а если это и произойдет, то остальные всё равно умрут. Изменение питания всего человечества требует значительно больших масштабов, чем личный выбор, и коллективных усилий.

Как далеко продвинется защита животных, остается только гадать. Неизвестно, будут ли наши потомки ужасаться, наткнувшись в старых кулинарных книгах на рецепты котлет. Существует множество проблем помимо удовольствия, которое мы получаем от поедания стейков. Например, полное исключение животных из опытов остановит или существенно затруднит развитие медицины и науки. Нет и ответа на вопрос, что делать с сельскохозяйственными вредителями. Несомненно, Декарт ошибался, говоря о млекопитающих, но был ли он прав в отношении слизняков? Или моли и тараканов? Не станут ли одни животные «равнее других»: белок убивать нельзя, а крыс, которые поедают наши припасы, можно и нужно?

Очевидно, что борьба за права животных будет развиваться не так, как отстаивание свободы людей — женщин, детей, представителей ЛГБТ. Но пока что мы еще далеки от черты, где можно остановиться, и имеется еще масса возможностей сократить страдания братьев наших меньших, не ущемляя в значительной мере интересы человечества.

Фото: Getty images