Шведская модель: как отбить у мужчин желание покупать женщин
Проституцию называют самой древней профессией: считается, что она была, есть и всегда будет. Активистки, сражающиеся за ликвидацию секс-индустрии, называют ее адом для женщин: 7 из 10 втянутых в неё подвергались насилию, риск развития посттравматического стрессового расстройства у проституированных женщин выше, чем у солдат, воюющих в горячих точках, средний возраст вовлечения в проституцию — 14 лет. Казалось бы, очевидно, что это не «такая же работа, как и другие». Тем не менее сторонников легализации проституции хватает. И что бы ни говорили про избиения, изнасилования и убийства, ответ у них один: нужна декриминализация. Мол, выведите этот «бизнес» из тени, и всё наладится. Появятся легальные бордели с охранниками, трудовой стаж, медицинская страховка и даже профсоюзы. «Официально работающие» женщины перестанут бояться полиции, а клиенты, зная это, начнут вести себя прилично, а там, глядишь, со временем придёт уважение, а то и новое название: секс-работница или секс-ассистентка. Исчезнет принуждение: женщины будут сами решать, хотят они пойти с тем или иным мужчиной, и даже выбирать, что им сегодня удобнее — отправиться на смену в салон или пойти с ребёнком в зоопарк.
В Германии (где проституция легальна уже почти 20 лет), по словам доктора Ингеборг Краус, выступавшей с докладом на симпозиуме «Различные подходы к проституции: Швеция, Германия, Канада», сейчас около 3500 «официальных» борделей: легализация привела к росту спроса на секс-услуги. Есть заведения, способные одновременно обслуживать тысячу мужчин: за 70 евро посетители получают пиво, сосиску и неограниченное количество женщин. «Сотрудницы» таких заведений получают 30 евро за сеанс и при этом должны заплатить 160 евро за комнату и 25 евро налога в день, то есть зарабатывать девушка начинает лишь после шестого «клиента». Женщины буквально живут в борделях: спят, едят и отдыхают там же, где их за несколько купюр могут пустить по кругу или помочиться им на лицо. Большинство из них, по словам Краус, приезжие из более бедных стран Восточной Европы, которые ничего не знают о своих правах и не имеют доступа к медицине.
В Нидерландах покупка секса законна с 2000 года. В 2007 году мэр Амстердама Йоб Кохен признал, что легализация была ошибкой: «Мы хотим частично отменить её, особенно в плане эксплуатации женщин в секс-индустрии. В последнее время мы получаем всё больше и больше сигналов о том, что насилие в этой области всё ещё продолжается». В 2014 году в Амстердаме в рамках борьбы с торговлей людьми было закрыто 47 борделей. По мнению экспертов из Амстердамского свободного университета, легализованный сектор стал прикрытием для криминала: официальные публичные дома превратились в легальные точки торговли жертвами незаконного трафика.
В 2003 году Университет Лондона по поручению правительства Шотландии проанализировал итоги легализации проституции в нескольких странах. Результаты оказались далеки от пасторальных картин с профсоюзами, медицинской помощью и пенсионными накоплениями, о которых говорят сторонники легалайза. По данным экспертов Университета, узаконенное право мужчин покупать женщин привело к росту всех негативных явлений: начали бурно развиваться все сферы секс-индустрии и траффикинг (торговля людьми), увеличилось участие в них организованных преступных группировок, вырос уровень детской проституции, а проституированные женщины стали чаще подвергаться насилию.
Не сложилось и с профсоюзами. Вот что рассказывает Симон Уотсон, руководительница организации NORMAC («Коалиция за шведскую модель в Австралии»), про организацию Scarlet Alliance, которую её члены называют «профсоюзом секс-работников»: «Я впервые встретилась с людьми из этой организации, только когда выступила против проституции. Когда я находилась в проституции, никакой помощи от них я не видела. [...] Scarlet Alliance против любых ограничений для проституторов и против обязательного тестирования. А если ты хочешь уйти из проституции, то ты для них — враг номер один. Если ты придешь в Scarlet Alliance и скажешь: "Я не хочу быть проституткой, помогите мне", — они тебя будут поливать грязью и превратят твою жизнь в ад. Они это проделывали со мной. По крайней мере, попытались».
По словам Симон, большинство представителей Scarlet Alliance занимают руководящие должности в секс-индустрии. Фактически это сутенёры, которым проституция выгодна в первую очередь. Уотсон рассказывает, что на круглом столе по Национальному плану противодействия траффикингу в Австралии представители Scarlet Alliance утверждали, что траффикинга не существует; женщин, проданных для секс-эксплуатации, называли «секс-работница» или «мигрантка», а также активно выступали против уголовной статьи для тех, кто осознанно купил жертву торговли людьми.
В 1999 году в Швеции был принят закон, который декриминализировал продажу секса и запретил его покупку. Иными словами, женщины имеют право продавать своё тело, а вот покупая его, мужчины совершают преступление. В правительственной литературе говорится, что «проституция считается одним из аспектов мужского насилия против женщин и детей», её официально признали формой эксплуатации женщин, а гендерное равенство (одна из целей государственной политики Швеции) было объявлено недостижимым, пока мужчины могут купить для реализации своего мифического «права на секс» женщину или ребёнка.
Обычно, когда говорят о криминализации покупки секса, в голове у людей сразу предстают картины гонений и преследования несчастных, лишённых сексуальной разрядки мужчин, которых хватают и волокут в тюрьму лишь за следование своей природе. На деле всё выглядит иначе. За покупку секса «клиенту» грозит штраф от 2500 до 7000 крон. Для сравнения: средняя зарплата врача в Швеции — 49-55 тысяч крон, учителя с опытом работы более 10 лет — 27 тысяч крон, грузчика или клинера — 11-19 тысяч крон. То есть штраф ощутимо ударит по карману, но продавать квартиру или почку не придётся. Фактически, если сравнивать с зарплатами и штрафами в России, это дешевле, чем сесть пьяным за руль.
Штрафами, конечно, всё не ограничивается. В рамках шведской модели проституированная женщина признается пострадавшей, которой необходима помощь. В стране активно финансируются социальные службы, которые помогают тем, кто хочет покинуть проституцию. Девушки, привезённые обманом из других стран и принуждаемые к работе в секс-индустрии (а таких, по оценкам экспертов, около 85%), после разоблачения преступных группировок, занимающихся траффикингом, получают приют, медицинскую и психологическую помощь, а также разрешение на временное проживание, которое позволяет устроиться на временную работу. Желающим вернуться в свою страну оплачиваются билеты и предоставляется материальная помощь после возвращения домой.
Однако штрафы для мужчин и помощь проституированным женщинам — это всё ещё на вся шведская модель. В первые два года после вступления закона в силу картина не поменялась. После анализа ситуации стало понятно, что правоохранители, в отличие от парламентариев, не относятся к новым правилам серьёзно. Информационную работу начали с них: были выделены деньги на то, чтобы полицейские и прокуроры прошли интенсивное обучение. До исполнителей донесли, что принятый закон — не формальность и не шутка, и только после этого появились первые результаты.
Работали и с общественным мнением. За два года действия закона число поддерживающих его людей выросло с 76% до 81%. В 2005 году опрос Durex, в котором участвовали респонденты из 34 стран, показал, что в Швеции меньше всего мужчин, платящих за секс: 3%. Саймон Хаггстром — полицейский, возглавляющий отдел по траффикингу полиции Швеции, автор книги «Теневой закон: правдивая история борьбы шведского детектива с проституцией», в интервью 2018 года говорит, что закон, принятый 20 лет назад, повлиял на всё общество:
Это не значит, что в Швеции портреты мужчин, попавшихся на покупке секса, развешивают на всех столбах. Если «клиент» сам признаётся в преступлении, ему просто приходит квитанция, он оплачивает штраф, и об этом никто не узнает. Однако запись о правонарушении остаётся в реестре полиции, выписку из которого запрашивают при поступлении на работу: стать учителем или соцработником с таким прошлым уже не получится (по крайней мере, пока не истечёт срок хранения этой информации). Другое дело, если мужчина утверждает, что преступления не совершал, тогда начинаются следствие и суд, утаить которые невозможно. В этом случае обвиняемый действительно рискует потерять всё, если не сможет доказать свою невиновность: Хаггстром рассказывает, что бывали случаи, когда покупателя секса увольняли, так как работодатели сочли, что подобный поступок — проявление неуважения к людям и такие сотрудники компании не нужны.
Споры об эффективности шведской модели продолжаются до сих пор. В 1995 году, согласно отчёту правительственной комиссии, в Швеции в проституции было занято около 3000 женщин (650 из них работали на улице). По данным информационного центра NIKK, к 2008 году уличной проституцией занимались уже всего 300 девушек, столько же продавали свои услуги через интернет. Эксперты Глобальной сети проектов по секс-работе NSWP призывают оценивать количественные показатели с осторожностью, ссылаясь на то, что точные цифры назвать сложно, а противники криминализации проституторов утверждают, что женщины просто ушли в подполье. Саймон Хаггстром, неоднократно сталкивавшийся с этим аргументом, говорит, что найти проституированных женщин не проблема: «Если покупатели могут находить этих женщин в их квартирах и номерах отелей, то и полиция может. Для этого мне достаточно мобильного телефона. [...] Не верьте мифам, поговорите с нами, с теми, кто действительно работает в правоохранительных органах, потому что мы знаем. Нам известно, что это ложь, которую повторяют тут и там, — у нас не возникает проблем с поиском проституции. Нам нужна пара минут, чтобы определить квартиру, в которой происходит проституирование».
Но пессимистичные отчеты об изменении уровня проституции в Швеции всё равно сильно выигрывают на фоне статистики Германии и Нидерландов, где спрос декриминализирован: даже если предположить, что в Швеции ничего не изменилось, в странах с легалайзом ситуация ухудшается. Тем не менее опыт Швеции другие страны за некоторыми исключениями перенимать не спешат. Почему?
Объяснение простое — чтобы криминализировать клиента, надо смотреть на проституцию глазами женщин, а не мужчин. В Швеции делать это умеют. Дискуссии о гендерном равенстве в стране велись с 1960-х годов, вскоре появились государственные структуры, которые занимаются этими вопросами: в 1976 году — Министерство по вопросам равноправия, в 1980-м — омбудсмен по вопросам равноправия полов. С 1983-го по 1993 год было представлено около 50 законопроектов, касающихся проституции, а в 1999 году (на момент принятия закона о наказании за покупку секс-услуг) парламент Швеции на 50% состоял из женщин.
Это не значит, что «шведская модель» годится только для самой Швеции. Законодательный принцип «виновен клиент» импортируют и другие страны. Законы, подобные шведскому Sexköpslagen, в 2009 году появились в Норвегии и Исландии, в 2014-м — в Канаде, в 2015-м — в Северной Ирландии, в 2016-м — во Франции, в 2017 году — в Ирландской Республике, в 2019 — в Израиле. Существует даже прецедент, когда «шведскую модель» воплотили в отдельно взятом городе: в Великобритании в Ипсуиче после убийств пятерых молодых проституированных женщин их постоянным «клиентом» Стивеном Райтом начали арестовывать мужчин, прекратив преследования женщин, для которых была создана межведомственная команда, помогающая девушкам уйти из проституции. Университет Восточной Англии, проанализировав результаты работы властей города, констатировал, что стратегия помогла справиться с уличной проституцией и оправдала вложенные средства: каждый потраченный фунт сэкономил два, снизив расходы на работу полиции, судов и социальных служб.
Сколько ещё стран будут защищать интересы женщин, а не мужчин, покажет время. Возможно, и способы оградить женщин от сексуальной эксплуатации изменятся: например, Симон Уотсон считает, что нужна не только полная декриминализация для проституированных, но и уголовная ответственность для проституторов. Однако здесь и сейчас стоит помнить одно: нет никакого права на секс, есть право на свободу от сексуального насилия. И проституция — именно оно, а не такая же работа, как и другие.
Фото: Getty Images
