«Шути про то, что бабы — дуры»: почему женщине трудно стать юмористкой
— У нас на Урале так: мужик сказал – мужик сделал!
— Вот поэтому у нас на Урале мужики тихие и молчаливые...
(КВН «Уездный город», Челябинск-Магнитогорск)
Что-то в этом есть – начинать статью о женщинах в юморе с «мужской» цитаты. И дело даже не в том, что, хорошенько порывшись в архивах, я не найду подходящую к случаю «женскую». И не в том, что просто нежно люблю именно эту шутку и к подходящему случаю вспоминаю именно ее. Просто всё у нас в искусстве так: хочешь поговорить о женщинах – возьми за отправную точку мужчин, потому что нет у нас общечеловеческого, есть только мужское.
С тем, что женщины худо-бедно умеют складывать слова в предложения, а предложения в книги, народ уже, слава Роулинг, плюс-минус примирился. Нам, конечно, все еще приходится доказывать «настоящесть» литературы, написанной женщинами для женщин (мальчики, поднимите руки, кто читал «Унесенные ветром»?), но хотя бы само ее наличие не вызывает сомнений. С кинематографом и театром похуже, но тоже надежда есть. А вот с юмором у нас беда. Ну-ка, не заглядывая в «Гугл», назовите мне пять писательниц-юмористок, которые могли бы встать в один ряд с Зощенко, О’Генри, Марком Твеном или хотя бы Ильфом/Петровым? То-то! Боюсь, одна Тэффи нас всех не вывезет. И даже если мы смягчим условия и позволим поискать среди эстрадниц, ситуация не станет лучше. Их не то что среди авторов – среди исполнительниц не найдется. На всю советскую юмористическую эстраду женщина была ровно одна – Клара Новикова со своей «Тетей Соней». И, кстати, она неоднократно жаловалась в интервью, как трудно было ей подбирать монологи – не писали мужчины-юмористы годных текстов, которые хорошо звучали бы из уст пусть и фриковатого, но женского персонажа.
Так, может быть, правы наши оппоненты? Если за столетие, на которое пришлись три волны феминизма, разрыв почти не сократился, вдруг мы и правда не умеем и не стоит нам в юмор? Может, не математика и шахматы, а юмор – это то, для чего нужен мужской склад ума?
Небольшая цитата в тему – из книги «Что такое КВН» Михаила Марфина и Андрея Чивурина, легендарного уже учебника, который до дыр стоит изучить всякому, кто намеревается учиться юмору. Итак, цитата из главы «Смешные девчонки» (к слову, одной из самых коротких в книге):
«Когда в 1987 году у команды МХТИ (капитаном которой, напомним, был человек с обложки... этой книги) одна корреспондентка спросила, почему в команде нет женщин, ребята ответили, что женщины в нашей стране и так достаточно часто укладывают шпалы. А играть в КВН, между прочим, значительно труднее. Интересно, что потом очень похоже отвечали на этот вопрос практически все чисто мужские команды. К примеру: "Никто из ребят на подобную операцию не согласился!" или "Зато какая свобода слова на репетициях!" и т. д. Хотя причина, конечно, далеко не только в этом, а скорее, совсем не в этом. КВН с самого начала был преимущественно мужской игрой, как юмор – испокон веку преимущественно мужским жанром. (Можем, кстати, копнуть и глубже: КВН – театр постановочного примитива, театр представления, театр масок, в котором с древнейших времен все роли исполняли мужчины). И это не имеет никакого отношения к дискриминации, а связано исключительно с особенностями мышления и психологией восприятия зрителем сценического зрелища».
«Какими такими особенностями?» — возможно, спросит пытливая читательница. Увы, авторы так и не дали внятного ответа, ограничившись примерами из выступлений легендарной команды «В джазе только девушки» (НГУ). Придется нам сделать это самим.
Особенность первая: о чем шутить
Главный секрет удачной шутки – актуальность. Мы не будем с вами ухохатываться над комедиями Аристофана или Менандра, как его современники. Очень немногих из нас всерьез заденут и заставят хотя бы улыбнуться сатирические выпады Свифта. И даже для того чтобы зал всерьез смеялся на спектакле «Ревизор», режиссеру нужно его максимально «осовременить», чтобы шутки гоголевских персонажей высмеивали нынешних чиновников, а не замшелых царских.
«Над чем смеемся? Над собой...» — эта расхожая фраза выражает всю суть юмора. Мы действительно готовы ржать исключительно над той остротой, которая в той или иной мере отражает нашу жизнь и нашу реальность. Включите старые записи юмористических программ 90-х – «Городок», «Джентльмен-ШОУ», тот же КВН. Хорошо если хотя бы каждая десятая шутка заставит вас улыбнуться – и не потому, что программы были слабыми, а ржущие в зале зрители ничего слаще Стоянова не видели. Просто – что вам тот МММ? «Просто Мария»? И даже Ельцин? В лучшем случае вы хмыкнете, потому что вспомните, как это было.
— Ну что, молодежь, о чем мечтаешь?
— Партия... Дай порулить!
(команда КВН НГУ)
В 1996 году эта шутка зрительским голосованием была признана лучшей шуткой первого десятилетия возрожденного КВН. Лучшей! А теперь поднимите руку те, кого она и правда рассмешила.
Это нормально. Есть набор тем, которые актуальны и понятны почти всем и почти всегда – и именно по этой причине «бытовые» комедии Мольера, Шекспира или Островского все еще можно ставить и собирать полный зал. При одном маленьком условии: зрителю с помощью некоторых режиссерских хитростей стоит напомнить, что, несмотря на то что главные герои странно одеты и говорят на сложном языке, обсуждают они те же самые проблемы, с которыми сам он сталкивается каждый день. А вот если режиссер ленится и этого не делает, мы получаем скучнейший пыльный спектакль, на который ходят только школьники, «проходящие» по программе мимо очередного классика. Бедные школьники!
При чем же здесь женщины, спросят меня самые стойкие читательницы? Сейчас расскажу. На первый взгляд может показаться, что у юмористки тот же набор тем, что и у юмориста. А если она выступает перед исключительно женской аудиторией, то еще и поширше, потому что можно искрометно шутить про уникальный женский опыт – по большей части телесный. Но вот стоит присмотреться внимательнее, и выяснится, что большая часть «актуалочки» для нас закрыта. Политика, социалка, профессии (за исключением помогающих, в которых в основном заняты женщины), наука, искусство, спорт – это темы, шутки на которые из женских уст будут очень тяжело «заходить» на зал. Одна и та же шутка про Путина или даже Меркель, пошученная женской и мужской командой, вызовет две разных реакции – и угадайте, в каком случае смех будет слабее.
Почему так происходит? Потому что смех, юмор – это не только возможность классно провести время и пошевелить парой десятков мышц. Юмор – одна из немногих легитимных, разрешенных форм агрессии. Кстати, по этой же причине в обществах, где есть проблемы со свободой слова, нельзя шутить над некоторыми, например, политиками (все совпадения случайны). Потому что, когда мы выражаем агрессию в чей-либо адрес, мы на какой-то момент заявляем себя как самостоятельного субъекта, равного с тем, над кем шутим, а может быть, и претендующего на более высокое место в иерархии.
Еще раз, медленно: каждая женщина, шутящая со сцены ли, с экрана «Ютуба» или со страниц книги на любую «неженскую» тему, подсознательно воспринимается как сигнал опасности, угрожающий привычному устройству социума. Это всегда пугает, а напуганного человека почти невозможно рассмешить.
Так о чем же шутить?
То самое небольшое исключение, в адрес которого допускается проявление агрессии женщинами, собственно говоря, и обеспечивает львиную долю женского же юмора. Догадались уже? Правильно, единственная группа людей, в отношении которой женщины могут легитимно проявлять агрессию, – сами женщины. Именно по этой причине практически все юмористки, все женские проекты и команды скатываются в мизогинию – лайтовую или лютую, это уже зависит от таланта. Но «вышучивание» женщин есть всегда. И читатель/зритель на него благодарно отзывается, ведь это полностью, до черточки укладывается в его картину мира. Поэтому «Камеди клаб» шутит про тупых баб и еще немного про наркоту, а «Камеди Вумен» — только про тупых баб. Поэтому Задорнов, Райкин или даже Петросян позволяли себе политические или социальные монологи, а Степаненко – исключительно про бытовуху. Поэтому женские команды КВН довольно жестко шутят в лигах «нижнего» уровня, но в телевизионных будут шутить про телочек. А как вы хотели? Зритель хочет смеяться, а не пугаться.
Особенность вторая: кому шутить
В принципе уже ограниченности тем, над которыми можно шутить, было бы достаточно, но есть как минимум еще одна особенность женского юмора, которая делает его более трудным занятием, чем мужской. И связана она с образами.
Нравится нам это или нет (мне, например, очень), но в любой остроте или репризе, как океан в капле, отражается всё искусство, созданное людьми. Анекдот, карикатура, реприза – это произведение искусства. И, потребляя его, мы так или иначе имеем в виду весь тот корпус книг, картин, музыкальных произведений, который был создан за время существования цивилизации. К примеру, чтобы посмеяться над этой простенькой карикатурой, нужно вспомнить библейскую притчу об Адаме и Еве. А также сотни художественных полотен, посвященных сюжету изгнания из рая. А также миф о свержении богов. И так далее, и так далее.
И это касается абсолютно любой шутки, какой бы простой и бытовой она ни казалась на первый взгляд. Например, когда вы шутите про тещу, вы обращаетесь к архетипу хранительницы очага, старшей женщины рода, праматери – и именно парадокс низвержения божества делает шутку еще смешнее. Или когда вы шутите про Федора Конюхова, который так много путешествует, потому что «А чего дома делать?», за вашими плечами стоят и Гомер, и Джойс, и даже Гоголь.
Но вот беда: когда вы произносите шутку, вы делаете это не от имени Маши или Васи, вы всегда произносите ее от имени некоего персонажа. И этот персонаж стоит на плечах всех предшественников и в том числе благодаря их помощи выглядит достаточно убедительным, чтобы зритель/читатель признал его короткую историю правдивой (это обязательное условие, в неправдоподобности нет парадокса – главного условия юмора). И про условного Федора Конюхова будет смешно шутить мужчина, в котором мы радостно узнаем архетип Странника (привет, Одиссей!), а вот женщине для того же эффекта уже понадобится вводить в шутку второго персонажа (например, Злую Жену).
И вот тут мы подходим к проблеме. Много ли в нашем (нашем – в смысле «человеческом») искусстве женских персонажей и женских архетипов? Во-о-от! Именно по этой причине в смешанных проектах или командах женщина – это всегда разновидность реквизита. У актеров-мужчин будет образ, более или менее яркий, характер и история, а женщина в лучшем случае будет манекеном для шуток об отношеньках, а в худшем – собирательным образом негодной женщины. Елена Борщева из сборной КВН Пятигорска, пожалуй, самый наглядный пример. За все годы, что команда играла в телевизионных лигах, эта прекрасная актриса использовалась только в одном образе – образе женщины с ненормативной внешностью. Все ее роли и шутки об этом. И это чудовищно обидно, потому что актриса она потрясающая. Но даже такие сильные авторы, какие были у сборной Пятигорска, не смогли придумать достоверный и смешной образ, который не выламывался бы из привычных для нас архетипов. Увы.
Не спасает даже прием переодевания. Мужчина может использовать женскую одежду для усиления комического эффекта (Веронику Маврикиевну и Авдотью Никитичну кто-то еще помнит? Ладно, бог с вами, новых русских бабок и Верку Сердючку вы точно видели), но с женщинами этот номер не проходит. Знаете, почему? По той же причине, по которой в 20-е годы прошлого века белые могли мазать лицо сажей и изображать джаз-бенд, а вздумай настоящие блюзмены из гетто намазаться белилами... Не будем о грустном.
В случае использования маркеров, определяющих статус, возможно только одно направление движения: сверху вниз. Более статусные персонажи могут прикидываться менее статусными – и это будет смешно. Менее статусные персонажи не имеют на это права – это ровно такое же покушение на основы основ, как выражение «неразрешенной» агрессии. И вызывает оно не желание поржать, а чувство тревоги и стремление как можно скорее убрать раздражитель подальше. А в нашей культуре, к сожалению, всё еще работает неписаное правило: любой мужчина главнее любой женщины. И потому женщина, присвоившая себе образ мужчины не для того, чтобы поржать над собой и другими бабами, воспринимается нами (да-да, и феминистками тоже) как нарушительница табу.
Поэтому женщинам-писательницам так трудно создавать смешных персонажей женского пола. Поэтому женщинам-юмористкам так трудно находить образы, отличные от домохозяек или «сильных и независимых». Поэтому драматургам и сценаристам так трудно придумывать «женские» комедии не про отношеньки и похудение. Потому что зритель хочет смеяться, а не пугаться, как уже было сказано.
Шутить-то будем?
Если кто помнит, поводом для этой статьи послужил очередной фестиваль команд КВН, на участие в котором внезапно заявилось непривычно много женских команд. Так вот, есть хорошие новости: во-первых, разговоры про женскую лигу-гетто поутихли (и есть надежда, что больше об этом разговор не зайдет), а, во-вторых, к четвертому дню просмотра, когда общее число команд приблизилось к 500, а число женских – к сотне, со сцены прозвучали шутки вроде этой:
— А вы заметили, сколько на этом фестивале мужских команд? Давайте поддержим их аплодисментами, ведь они – украшение фестиваля!
И самое удивительное – эти шутки были встречены натурально овацией. Хотя вроде бы нарушаются все законы, о которых я тут на три экрана распиналась. А знаете, почему так произошло? Потому что чуть-чуть изменился контекст, пусть даже в замкнутом пространстве фестиваля. Женщины стали видимыми. В короткой, но очень эмоционально насыщенной истории фестиваля присутствие женщин было настолько активным и явным, что они стали восприниматься как равные участницы. Равные. Такие же, как мужчины.
Искусство всегда отражает жизнь – это правда. Но всякое хорошее отражение обязательно воздействует на оригинал и в состоянии, в свою очередь, немного его изменить. Женское искусство – и женский юмор как его неотъемлемая часть – способно сделать нас видимыми и активными участницами истории, реальности, жизни. А мы, принимая ответственность за свою жизнь и активно ею занимаясь, способны расширить список доступных искусству женских персонажей и тем.
Чтобы больше никому в голову не пришло сомневаться, могут ли женщины писать, рисовать и придумывать, а также смешить и смеяться.
Можем. Мы вообще всё можем. Потому что мы родились женщинами. И это, черт побери, лучшее, что могло с нами произойти.
