Кому и зачем нужен гендерный закон в России, рассказывает Екатерина Попова
Законопроект «О государственных гарантиях прав и свобод мужчин и женщин» был внесён в Госдуму в 2003 году и принят в первом чтении практически единогласно: 340 голосами из 352. Стартовая редакция была скорее декларативная: в ней говорилось, что у мужчин и женщин должны быть равные права, свободы и возможности и что изжить дискриминацию по признаку пола необходимо для устойчивого развития страны.
Вторая редакция появилась в 2011 году и была уже более предметной: например, появились положения о том, что нужны специальные меры для защиты женщин при приёме на работу, продвижении по карьерной лестнице, в оплате труда, при представительстве в органах государственной власти и местного самоуправления; мужчин — в сфере воспитания детей и занятости на работах с вредными или опасными условиями труда. Говорилось о необходимости сбора гендерной статистики, разработки федеральной целевой программы для устранения дискриминации, поддержки родительства и изучении практики других стран в области развития равноправия.
Законодательная новелла наделала много шума, и большинство дискуссий о ней наводили на мысли, что обсуждают документ люди, которые читали разве что первую страницу, а то и только название. После второй редакции Елену Мизулину, работавшую над проектом, даже обвинили в «антисемейной и провокационной деятельности», а уж разговор, что феминистское лобби придумало этот документ, чтобы «низводить и курощать» мужчин, можно было найти на любом форуме «сильного пола». Мне хотелось бы исправить ситуацию и рассказать, что на самом деле из себя представлял документ.
Первое, что следует знать о предлагаемой новелле: гендерный закон — гендерно нейтрален. Он посвящен борьбе с любой дискриминацией по признаку пола, а не составлен в интересах женщин, как это часто любят говорить противники проекта.
Например, поддержание гендерного баланса, упоминаемого во второй редакции документа, не подразумевает, что необходимо немедленно разогнать всех сталеваров и набрать на их место женщин «с улицы». Речь идёт о том, что при выборе сотрудника при прочих равных условиях следует предпочесть кандидата того пола, которого в организации «недобор» — меньше 40%. Именно «при прочих равных условиях», то есть при соответствии всех соискателей требованиям работодателя об образовании, квалификации и, наконец, даже физической силе, если она необходима для выполнения рабочих обязанностей.
Это означает, что закон защищает интересы всех людей независимо от гендера. Иными словами, если вдруг мужчину откажутся взять в почтальоны («Вы придёте с пенсией, а бабушка посмотрит в глазок, увидит мужика незнакомого и дверь откажется открывать!»), то он может отправиться в суд и добиться желаемой должности, аргументируя, что он представитель того самого пола, которого «Почте России» не хватает. «Женским» закон если и окажется, то лишь потому, что вряд ли в школы и больницы выстроится очередь из парней, мечтающих работать медбратьями и учителями, а вот физически крепких женщин, которым зарплата сталевара нравится больше оклада воспитательницы в детском саду, найтись может немало.
Второе, что следует знать о законопроекте: слово «гендер» в нём используется лишь как синоним гораздо более привычного нам понятия «пол».
После появления второй редакции новеллы по Сети прошла волна публикаций, в которых новый юридический термин выступал предвестником чумы, войны, голода и смерти: берегитесь, люди добрые, сегодня они введут гендер, а завтра узаконят всяких андрогинов, асексуалов и прочих извращенцев, не оставив от традиционной семьи камня на камне. На самом деле документ не имеет никакого отношения ни к сексуальной ориентации, ни к сексу, если не считать статьи о том, что харассмент («сексуальное домогательство по месту работы») является формой гендерной дискриминации (и, как мы уже говорили, защищать от домогательства закон будет всех — как женщин, так и мужчин).
Третье и самое важное, что следует знать о гендерном законе: он необходим, и в первую очередь именно женщинам, потому что сейчас именно их права нарушаются чаще всего.
Правительство РФ отправило первую редакцию документа на доработку, сославшись на то, что он дублирует нормы, существующие в Конституции и ряде федеральных законов. В общественной полемике часто звучат те же аргументы: у нас в стране все давно равны, не в Сомали же живём! Но новелла о равноправии появилась не на пустом месте: когда её рассматривали в первом чтении, не только авторы, но и все выступающие депутаты (да-да, и мужчины тоже!) говорили об известных фактах: женщин не берут на работу, потому что «родите и уйдёте в декрет», у женщин меньше зарплата, женщины почти не представлены в органах власти и местного самоуправления, женщины работают больше, так как домашние обязанности и воспитание детей почти полностью на их ответственности.
Почему же так, если все права уже прописаны? Дело в том, что нормы, разбросанные по разным документам, не работают. Да, в третьей статье Трудового кодекса указано, что нарушение трудовых прав по признаку пола недопустимо, однако в описании практически каждой вакансии упоминается, кто требуется — мужчины или женщины. Эйчары часто прямым текстом говорят соискательницам, что они подходят по квалификации, но их не возьмут из-за потенциального декрета. Добиться при этом справедливости не удаётся: суды становятся на сторону работодателей, которые по тому же кодексу имеют право управлять кадрами, как хотят.
Точно также в третьей статье федерального закона «Об образовании» сказано, что дискриминация при доступе к обучению недопустима. Это не помешало пермской гимназии № 4 установить более высокий проходной балл для девочек, а директрисе потом объяснить это тем, что «менее прилежным» мальчикам надо создать более благоприятные условия, ведь «они потом становятся лидерами» и управляют страной. Похожих историй хватает: в прошлом году в Москве во Дворце творчества детей и молодежи на Миуссах девочек отказались записывать на курсы компьютерной анимации, в 2013-м в IT-лицей Казанского Федерального университета после экзаменов зачислили только мальчиков, хотя некоторые девочки набрали более высокий балл.
Когда отдельные статьи документов не работают (а то и противоречат друг другу), новый закон жизненно необходим, чтобы раз и навсегда дать понять: дискриминация недопустима, а борьба с ней — одна из целей государственной политики. И одновременно с решением практических задач — восстановлением нарушенных прав — подобная новелла тоже могла бы повлиять на общественное сознание.
Разумеется, Россия — не Саудовская Аравия, где женщинам запрещено водить машину или принимать решения о работе или учёбе без участия опекуна-мужчины. Тем не менее, согласно данным «Левада-центра», 61% россиян считает, что основное предназначение женщины — рождение детей. Можно снова вспомнить уже упомянутую директрису пермской гимназии, которая искренне считает, что нет ничего плохого в публичном заявлении, что управлять страной следует именно мальчикам, хотя учатся девочки лучше.
В такой ситуации федеральный закон, полностью посвященный равенству и говорящий о недопустимости дискриминации в любой сфере, стал бы не только очень хорошим аргументом в суде, но и нужной составляющей представления россиян о правах и свободах.
Но, к сожалению, его не будет. В прошлом году проект «О государственных гарантиях равных прав и свобод и равных возможностей мужчин и женщин в РФ» похоронили окончательно: мол, и нормы дублирует, и граждане пишут постоянно, что закон угрожает «традиционным семейным ценностям», давайте обойдёмся без него, тем более у нас тут рабочая группа во главе с Оксаной Пушкиной новый проект готовит, более современный и учитывающий все изменения, которые случились за 15 лет, что гендерная новелла пролежала в Госдуме.
Теперь нас ждёт совсем иной документ: тематику решено было сузить до дискриминации женщин на рынке труда. Очевидно, что туда уже не войдут положения защите общества от информации, оправдывающей гендерную дискриминацию, останутся за бортом гендерная экспертиза всех разрабатываемых нормативно-правовых актов и обязательный сбор гендерной статистики. Остается надеяться, что новый проект защитит женщин от набившего оскомину «уйдёте в декрет» и харассмента, и верить, что после трудовых отношений займутся и остальными.
