Без права налево: как на Руси наказывали неверных жен и «гулящих» девиц

Православие принесло новые нормы: теперь плотские желания стали считаться происками Сатаны, а сохранение целомудрия — «полной мудрости» — обязанностью каждой женщины. Появились даже святые, способные на непорочное зачатие: например, согласно житию Дмитрия Донского и его супруги Авдотьи — вполне реальных исторических персон, пара обходилась без постельных утех, но это не помешало им обзавестись многочисленными детьми.

Ценилась девственность не только среди аристократов, но и в русской деревне. Как мы уже отметили, «невеста» означало «неведомая» или «неизвестная», иными словами — нетронутая. В селах был широко распространен обычай «посада»: перед браком девушка была обязана сесть на священное место, но не смела делать этого, если уже «обесчестила» себя. Утратившие невинность боялись выполнить ритуал: из уст в уста передавались сказания о том, что случалось с нарушившими правила. Конец, как правило, во всех историях был плачевен: если не поразила молния, так с неба спустился разгневанный ангел и обратил негодницу в змею.

Если в первую брачную ночь выяснялось, что невеста «нечиста», то брак мог быть и расторгнут. В некоторых уголках России такой невесте на шею надевали хомут — это был одновременно и знак позора, и символ женских половых органов. Случалось и так, что хомутом «награждали» и остальных причастных — родителей безнравственной девицы и сваху. Формально блюсти целомудрие был обязан и жених, однако на поведение парней смотрели сквозь пальцы, да и проверить выполнение правил, когда речь заходила о мужчинах, было невозможно.

В то же время нравы среди молодежи были весьма вольными. Например, на Украине были популярны вечерныци или поседки — совместные вечера для молодых людей. Ухаживания на них были весьма грубыми и сопровождались разнообразными хватаниями, а скромную девушку, которая возражала против «шуток», могли выгнать из избы. Существовал и обычай досвиток или подночовывания, когда парень, а иногда даже двое или трое, оставались с девушкой в доме до утра. Считалось, что все участники досвиток будут хранить целомудрие, но на практике всё зависело от желаний собравшихся.

В русских деревнях досвиток не было, но хватало своих особенностей. Парни и девушки охотно общались и флиртовали, и очень часто это выходило за пределы представлений церкви о достойном поведении. В 1661 году иконописец старец Григорий из Вязьмы жаловался царю Алексею Михайловичу на «игрища разные и мерзкие» во время Рождества, в ходе которых «девицы девство диаволу отдают». Однако напоказ это не делалось: интимную связь в деревнях скрывали, а девушек, потерявших невинность, не сватали — разве что выдавали за вдовцов.

Со временем мало что менялось: в конце XIX — начале XX веков, по данным князя Тенишева, парни целомудрия не блюли вовсе, а из шестидесяти «особ женского пола» более десяти помогали юношам утратить невинность. За это не наказывали, разве что шансов на брак у такой «помощницы» кое-где практически не было. Нравы разнились от региона к региону: в Архангельской губернии утратившая девственность девушка легко могла найти супруга, а в Воронежской «порченую» невесту избивали до полусмерти и заставляли трехкратно ползти на коленях вокруг церкви.

Отличался взгляд на нравственность и в разных классах: бедные девушки были предоставлены сами себе, а вот в состоятельных семьях за дочерьми тщательно следили — гулять по вечерам и «стоять» с парнями им запрещали. Добрачные связи скрывались, и этим пользовались охотники за богатыми невестами. Стоило парню хоть раз соблазнить избранницу, как он уже ни в чем не знал отказа — достаточно было только пригрозить оглаской. Беременность, как правило, старались «прикрыть венцом», и надо ли говорить, что счастливыми такие браки никогда не были?

Еще строже «деревенские цензоры» следили за поведением замужних женщин. Гулящих называли растащихами (растаскивающими святость семейного очага) и несоблюдихами (не блюдущими чистоту венчания). Считалось, что лучше иметь жену пьющую или даже занимающуюся воровством, чем неверную. За супружескую измену в некоторых губерниях буквально пытали: обнаженную женщину привязывали к телеге и водили по деревне, стегая кнутом. Далеко не каждая могла перенести такое избиение: хлыст оставлял глубокие раны, а зимой смертельным приговором становился мороз.

Снисхождение проявляли лишь к солдаткам — женам крестьян, которых забирали на военную службу, она длилась годами. Такая соломенная вдова жила не одна, а в доме с многочисленными родственниками мужа и постоянно наблюдала за их постельными утехами. «Затылком наволочки стирает», — говорили про таких девушек. Считалось, что они просто не в силах устоять перед «естеством» после подобного зрелища, и потому им прощали то, за что других сурово наказывали. Не осуждали и жен «хворых» мужчин: «С больным спать — себя мучить». Сквозь пальцы смотрели на проступки тех, кого выдали за стариков: а что делать, если супруг не в состоянии выполнять супружеский долг!

Существовали и легитимные виды внебрачных связей. Под одной крышей, как правило, жили несколько семей, и нередко младшие братья не женились, так как им вполне хватало связи с женами, которых привели в дом старшие. Нормой во многих губерниях было снохачество: юная девушка, переехав к супругу, становилась любовницей его отца, ведь из-за ранних браков тот, как правило, был еще достаточно молод, чтобы интересоваться противоположным полом. Нередко это кончалось рождением детей, и никто не разбирался, кто же на самом деле является родителем, хватало и того, что это «свой», а не пришлый чужак.

Церковь пыталась бороться со свободой нравов, накладывая самые разнообразные епитимьи — от постов и земных поклоном и до отлучения. Появились специальные вопросники, которые использовали во время исповеди, в которых нашлось место всем грехам, а не только супружеским изменам — входило в такие «анкеты» даже птицеложество. В конце XVI веке появились отдельные вопросники для отроков, мужей и вдовцов или для девиц, жен и вдов: священники заметили, что уж больно некоторые вопросы напоминают подсказки. Например, у девушки могли спросить, не совершала ли она «наступания на ногу и мигания ради блуда», чем не инструкция по флирту? Со временем церковникам и вовсе запретили интересоваться подробностями интимной жизни прихожан, чтобы служители бога не распалялись на радость «диаволу».

А в 1917 году случилась революция, и буквально за несколько месяцев всё изменилось кардинально — гораздо быстрее, чем некогда после крещения Руси. Но это уже совершенно другая история...

Фото: Getty images, Legion media