Сладкоголосая дива Мария Каллас

Божий дар

Самая известная гречанка ХХ века родилась в Нью-Йорке 2 декабря 1923 года. Ей дали длинное имя – Сесилия София Анна Мария Калогеропулос, от которого позднее она оставила лишь имя Мария, а фамилию сократила до Каллас. Родители будущей дивы не имели никакого отношения к музыке: отец – успешный аптекарь, мать – домохозяйка. Они перебрались из Афин в Нью-Йорк всего за четыре месяца до рождения Марии. Этот скоропалительный отъезд был вызван смертью их трехлетнего сынишки. Интерес Марии к классической музыке проявился настолько рано, что она сама не могла назвать возраст, когда пластинки заменили ей игрушки. Тогда же родители обнаружили необыкновенный голос дочери, напевавшей полюбившиеся ей оперные арии. Мать Каллас увидела в этом свой шанс, и отныне жизнь девочки стала похожа на кошмар. Ее таскали на всевозможные прослушивания и конкурсы, в перерывах между которыми Мария репетировала до изнеможения. Каллас с ужасом вспоминала это время, заявив как-то: «Мать украла у меня детство».

Когда Марии было 13 лет, ее родители разошлись и мать с дочерьми вернулась в Афины. Там будущая примадонна и получила первое признание, завоевав главный приз на выпускном экзамене в Афинской консерватории, а в 16 лет начала зарабатывать собственным голосом, выступая на сцене в Афинском лирическом театре. В голодные годы Второй мировой войны это был единственный источник доходов ее семьи. При первой же возможности Мария покинула материнский дом и уехала в Нью-Йорк, к обожаемому отцу. Но в новой семье для нее места не было. К этому времени в ее характере закрепились две противоположные черты: амбициозность и неуверенность в себе. Последняя черта появилась у Каллас еще в подростковом возрасте вместе с осознанием своей полноты. Поглощение пищи было ее излюбленным занятием, своего рода компенсацией за труды. И этот детский комплекс она пронесла через всю жизнь.

Рождение дивы

Первые месяцы в США прошли в странствиях и пробах: Чикаго, Сан-Франциско, Нью-Йорк... В Нью-Йорке-то Мария Каллас и подписала свой первый настоящий контракт на выступления в Италии. Она была очарована этой страной настолько, что решила здесь поселиться. Италия также была покорена Каллас, особенно проникся ее талантом один страстный итальянец Джованни Батиста Менегини – миллионер, который на 27 лет был старше своей пассии. Его увлечение оперой и обещания помогать, а главное – появившаяся у Каллас перспектива наконец-то обрести свой дом сделали свое дело: свадьба состоялась меньше чем через год после знакомства. Батиста стал не только мужем Марии, но, как и обещал, защитником, менеджером и другом. Однако дом она так и не обрела. Новый контракт обязал ее покинуть Италию на следующий день после брачных торжеств. Ее ждала Аргентина. Карьера Марии пошла в гору. 1950 год – триумф в Мексике. И снова полное одиночество в чужой стране, где у нее появились первые признаки нервного расстройства.

После Мексики ее, двадцативосьмилетнюю певицу, пригласили исполнять ведущие партии в миланском «Ла Скала» и лондонском «Ковент-Гарден». Это было вершиной, которую оперные примадонны достигали в своей карьере лишь к сорока годам, если вообще достигали. Критики воспевали ее необычайной красоты и силы голос и... потешались над ее весом, перевалившим к тому времени за сто килограммов. Речь уже шла о том, что подобные габариты могут стать серьезным препятствием для ее появления на сцене. В 1954 году Мария села на строжайшую диету, прошла специальный курс лечения и за полтора года похудела до 64 кг при росте 171 см.

Голос страсти

Успех обошелся ей дорого: у Марии появилась фобия, что она серьезно больна. Во время нервных приступов она отказывалась выходить на сцену, срывая спектакли. За ней закрепилась репутация капризной и истеричной звезды. Самым большим скандалом стало представление в «Ла Скала» в присутствии президента Италии. После первого акта Каллас, заявив, что не может петь, покинула здание Оперы. Ее репутации был нанесен серьезный удар, музыкальный мир взорвался. Упреки Каллас в том, что она ставит себя выше искусства, слышались все чаще. Раздались они и тогда, в 1957 году, в Венеции, где Мария Каллас представили ее соотечественнику миллиардеру Аристотелю Онассису. Онассис начал сколачивать свое состояние во время Второй мировой войны, поставляя нефть воюющим странам. А брак с наследницей крупнейшей судостроительной компании мира Тиной Ливанос сделал этого грека, выросшего в бедных кварталах, одним из богатейших людей своего времени. Он пригласил Марию с мужем в путешествие на своей роскошной яхте «Кристина».

С этого момента началось рождение Женщины и смерть Дивы. Путешествие в компании с Уинстоном Черчиллем, Гари Купером, герцогиней Кентской и другими не менее именитыми гостями Каллас рассматривала как возможность развеяться. Для известного же искусителя Онассиса это был верный путь к ее обольщению. В свои пятьдесят с небольшим он был полон энергии, обладал даром красиво ухаживать и тратить деньги. Его возраст не был для Марии помехой (он был на 9 лет моложе ее мужа), к богатству она привыкла. Но здесь ее окружало не просто богатство, здесь все светилось роскошью, а галантный и щедрый хозяин выгодно контрастировал с ее прижимистым и посредственным мужем. Бурный роман Марии и Аристотеля на виду у супруга, гостей и членов команды стал главной сенсацией года. Они чуть ли не ежедневно мелькали на страницах прессы, теша тщеславие миллиардера. Певицу же волновало только одно: она мечтала выйти замуж за любимого и родить ему ребенка. И он ей это обещал... Сойдя на берег, Мария переехала в роскошную квартиру в фешенебельном районе Парижа. Здесь она занялась бракоразводным процессом. Карьера ее больше не волновала.

Заложница любви

Впрочем, Аристотель с разводом не торопился. Думая о вреде, который принесет его бизнесу разрыв с Тиной, он долгое время отделывался обещаниями, убеждая Марию потерпеть. Она терпела, тем более что и ее развод затягивался. Батиста не желал сдаваться. Итальянец имел серьезные связи в Риме среди приближенных самого Папы, и ему удалось затянуть процедуру расторжения церковного союза на несколько лет. Все эти годы Мария Каллас продолжала встречаться с Аристотелем. Она сократила свои выступления до минимума. Каждый выход давался ей все труднее.

Первый раз голос подвел свою обладательницу в самом начале бракоразводного процесса, когда итальянская пресса вовсю обвиняла примадонну в осквернении священных уз брака: при исполнении партии Лючии в Далласе Каллас не смогла взять ноту. Однако это было лишь преддверием катастрофы, разразившейся 11 декабря 1961 года в миланском «Ла Скала"... Стремясь увидеть Аристотеля в зрительном зале, Мария, исполнявшая в тот вечер Медею, искала его глазами на протяжении всего первого акта. В антракте она поняла, что он не придет. Во втором акте у нее пропал голос... на большую сцену она уже не выходила. Пусть она и потеряла интерес к карьере уже несколько лет назад, голос оставался ее единственной опорой, гордостью, оправданием ее существования. Он был для нее всем.

Как оказалось, «всем» он был и для Аристотеля. Узнав о ее провале, он бросил ей в телефонную трубку: «Ты ничтожество». Казалось, их отношениям пришел конец. Но за ссорой последовало примирение и очередное обещание жениться. Обещание, осуществлению которого ничто не мешало, – Онассис уже два года был в разводе. Тем не менее брак не состоялся даже пять лет спустя, когда 43-летняя Мария Каллас узнала, что ждет ребенка. Окрыленная, она сообщила счастливую новость и натолкнулась на короткое «Сделай аборт». У него, объяснил Онассис, уже есть двое детей, третьего ему не надо. Она подчинилась и до конца своих дней сожалела об этом. Но тогда страх потерять Аристо взял верх над всеми остальными ее чувствами. Ей понадобилось полгода, чтобы прийти в себя. Аристотель, как мог, утешал ее, подарил роскошный меховой палантин, даже пообещал купить остров Скорпиос. Остров он купил, только вот поселилась там не Мария Каллас.

Цветы от Аристотеля

В октябре 1968 года Мария Каллас ждал еще один тяжелый удар: помолвка ее возлюбленного с вдовой президента Кеннеди Жаклин. Тогда-то Мария и прокляла его. Прокляла за всю боль, что он ей причинил, за вечное одиночество, на которое он ее обрек. Прокляла, но продолжала встречаться с ним, продолжала его любить. Аристотель снова засыпал ее заверениями в любви и, разумеется, обещаниями развестись. Она верила, хотела верить. Впрочем, порой вера оставляла ее. В один из таких дней она предприняла попытку покончить с собой, приняв снотворное. Но ее спасли. Мучительные любовные отношения с Онассисом продолжались 18 лет. Эти годы Мария Каллас назовет затем самыми прекрасными и самыми тяжелыми в ее жизни. Закончились они вместе со смертью Аристотеля в 1975 году. Для Каллас наступили годы медленного угасания, она словно похоронила себя вместе со своим возлюбленным. «Ничто больше не имеет значения, потому что без него ничто больше не будет так, как было», — сказала она. Последние два года жизни она провела затворницей в парижской квартире.

Мария Каллас умерла 16 сентября 1977 года в возрасте 53 лет. Причиной ее смерти был объявлен сердечный приступ, но многие подозревали самоубийство. За ее гробом несли роскошный венок из живых цветов, на котором было написано «От Аристотеля». Эта воля Онассиса была прописана в его завещании. Ее прах был развеян над Эгейским морем. Такова была ее воля. Она оставила после себя 12-миллионное состояние, которое разделили поровну ее единственные наследники – ненавидимая Марией мать и обиженный ею муж. Батиста Менегини был буквально одержим своей женой, скупал после ее смерти принадлежавшие ей вещи на аукционах по всему миру. Как знать, может, он и был ее настоящим счастьем, которое она не увидела или не захотела увидеть?

Фото: Vostock Photo (4).