Встань на сторону женщины: как говорить о насилии, чтобы его остановить

Мы уже писали, что практически в то же время в эфире НТВ вышла передача, в которой актёр Марат Башаров признался, что избивал своих партнёрш. Никого не стесняясь, заслуженный артист Республики Татарстан рассказывал, как сломал нос Елизавете Шевырковой, и насмешливо изображал женщину, кричавшую от боли. Не забыл похвалить первую супругу, которая «по заднице получала», но «не бежала сразу в травмпункт и к знакомым». И если Тодоренко до сих пор не перестаёт извиняться за «свой глупый язык» и пытается исправить ситуацию, то единственное, что сделал Башаров, — это после петиции о лишении звания заслуженного артиста... удивился, что его искренность не оценили. Вдумайтесь: мужчина, подробно рассказавший, как бил жён, возмутился, не получив одобрения за свою прямоту!

Впрочем, в Госдуме Башарова поддержали. Первый зампредседателя комитета Госдумы по культуре Елена Драпеко заявила, что избиение жён — это личная жизнь актёра, которая к его профессиональной деятельности и званию отношения не имеет. Депутат Василий Максимов объяснил, что петиция — это лишь «вкусовые ощущения» тех, кто её подписал, и надо ориентироваться не на них, а на закон. Даже странно, что не добавил знаменитое: «Нету тела — нету дела!»

В итоге мы имеем абсурдную ситуацию: женщина, которая никого не била, пострадала из-за своих заявлений о виновности жертв насилия, а мужчина, подробно описывающий, какой жене и за что он вломил, недоумевает, откуда взялось 50 тысяч подписей под петицией о лишении его титулов — и больше не сталкивается ни с какими санкциями.

Можно, конечно, предположить, что «так совпало». Glamour, Procter & Gamble и PepsiCo — западные кампании, весьма чуткие к резонансным высказываниям, а не Госдума, которая годами отбивается от закона о профилактике домашнего насилия, и уж тем более не телеканал ТНТ, где Башаров ведёт «Битву экстрасенсов». Но есть один нюанс, о котором хорошо осведомлены все, кто изучал тему абьюза.

В обсуждении домашнего насилия мужчин как будто не существует. Складывается впечатление, что у них есть какая-то специальная мантия: надеваешь её — и всё, ты невидим.

С одной стороны, все понимают: синяк на лице женщины появился не просто так, из воздуха — кто-то нанёс удар. С другой – этот кто-то всегда фигурирует как безвольная и деперсонализированная стихийная сила. Мужчины превращаются в нечто сродни урагану или дождю. Женщина, выходя из дома, не посмотрела прогноз погоды и не взяла зонт — пусть не удивляется, что промокла. Девушка поехала к мужчине домой — конечно, её изнасиловали, разве могло быть иначе? Из отношений исчезает второй человек, который принимает решения, — остаётся только жертва, которая вела себя неправильно, за что и поплатилась.

Недавно я наблюдала обсуждение харассмента в крупном паблике управленцев. Там приводились возможные ответы сотрудницы на предложение начальника: «Если хочешь карьеры, давай трахаться». Они были самые разные: от «вы псих» и до «очень хочется на Мальдивы, я согласна». Потом следовали объяснения: смотрите, сколько вариантов! Женщина вольна воспользоваться любым, но пусть несёт ответственность за свой выбор: спокойно принимает увольнение либо терпит секс с неприятным ей человеком. А вот реплика начальника всегда была одной и той же, словно мужчина мог только одно — предложить зависимой от него симпатичной подчинённой секс.

Вероятно, что-то подобное чувствовал и Башаров. Жена пилила — он ударил. Других вариантов нет и быть не может. Чем люди возмущены? Почему не восхищаются его прямотой?

Но мужчины — не ураган Олег и не цунами Игорёк. Именно они, а не юбка женщины или алкоголь в её бокале решают ударить или изнасиловать. Нет никакой неконтролируемой стихии, и даже самые раздражённые представители «сильного пола» не бросаются на тех, кто является причиной их гнева, когда это начальники, полицейские или чиновники. Да что там — сильные порывы игорьков и олегов стихают, когда потенциальный противник просто крупнее и может врезать в ответ.

И потому так важно, говоря о домашнем и сексуальном насилии, обсуждать абьюзеров, а не их жертв. Пора перестать спрашивать, зачем женщина надела короткую юбку. Не разбираться, пилила жена или нет. Не уточнять, сколько это — на донышке? Не считать фотографии в купальнике, которая опубликовала пострадавшая девушка в своём Instagram (Социальная сеть признана экстремистской и запрещена на территории Российской Федерации). Всё внимание должно достаться главным героям — тем, кто бил. Пора перестать оправдывать их: мол, это же мужчины, что с них взять, они по природе тираны и животные. Если кто-то не в состоянии сдержать свою звериную сущность, то пусть сдаст смартфон, возьмёт палку-копалку — и скатертью дорожка к собратьям, в джунгли. Нечего мучать себя цивилизацией и правилами жизни в ней.

Единственный способ решить проблему домашнего насилия — вернуть ответственность тем, кто является его субъектами. И первый шаг — говорить не о жертвах, а о насильниках. Перестать относится к мужской агрессии как к чему-то обычному и неизбежному, как дождь осенью или снег весной, и убеждать девушек, что достаточно захватить зонт — и вот ты уже в домике и надёжно защищена от стихии.

Женщины должны перестать чувствовать себя виноватыми за то, что они пострадали. Хватит стыда и мыслей: «Что я сделал не так?», ведь «не так» повели себя совсем другие люди. Мантия-невидимка пусть возвращается в книги про Гарри Поттера, а мы всякий раз должны видеть в свете софитов истинного виновника насилия, а не напуганную, униженную девушку, которая отчаянно пытается доказать, что никого не провоцировала.

И тогда не будет больше ведущих, которые спрашивают: «А что ты сделала, чтобы тебя не били?» Если известно, что единственная причина побоев — выбор человека, который их наносит, нет больше смысла убеждать себя и других в существовании справедливого мира, где с теми, кто взял зонтик, не случается ничего плохого. Жить в реальности, может быть, не так беззаботно, но, только отказавшись от фантазий, где каждый сам виноват в своих несчастьях, её можно изменить.