Что нужно знать о раке груди

В человеческом организме клетки делятся постоянно. Иногда при делении происходит ошибка – и образуется раковая клетка. Иммунная система, как правило, ее вовремя распознает и немедленно уничтожает. Раковая опухоль возникает, если иммунная система дает сбой и перестает отличать «своих» от «чужих». Клетки злокачественной опухоли начинают очень быстро делиться, завоевывая пространство и пытаясь найти кровеносный сосуд, через который можно питаться и распространяться, или, по-научному, метастазировать. Именно поэтому очень важно выявить раковую опухоль на самых ранних этапах, когда она еще не имеет возможности контактировать ни с лимфатическими, ни с кровеносными сосудами.

Рак молочной железы может возникнуть из клеток млечных протоков или в дольке молочной железы. Вроде все просто. Но, чтобы хоть приблизительно представить себе варианты возможного «поселения» врага, попытайся переварить вот такую информацию:

Агрессору есть где спрятаться, поэтому раннюю форму (стадия 0) рака млечных протоков можно обнаружить только с помощью УЗИ или маммографии. Наощупь она не выявляется.

Если же вовремя не принять меры, через некоторое время происходит разрушение стенки протока и внедрение злокачественных клеток в окружающую ткань. Эта самая частая форма рака молочной железы (РМЖ) называется инвазивной (проникающей) карциномой протоков. Частая потому, что именно на этом этапе развития болезни ее обычно удается выявить. Если бы женщины проходили регулярные обследования, то инвазивные опухоли встречались бы гораздо реже.

В 10-15% случаев рак начинается не в протоке, а в дольке молочной железы – там, где образуется молоко. Оттуда раковые клетки распространяются на окружающие ткани. По-научному это называется инвазивной дольковой карциномой.

Иногда, впрочем, карцинома изолированно сидит в своей дольке, не покушаясь на соседние ткани. В этом случае онкологи говорят о карциноме in situ (то есть «на месте») – она считается предраковым состоянием, в России ее обычно не лечат, а лишь тщательно отслеживают, чтобы не перешла в инвазивную форму.

К врачу надо попасть на самой ранней (нулевой) стадии заболевания – тогда стопроцентное излечение гарантировано.

ТВОЕ ПРАВО

Теоретически ясно, что УЗИ хорошо бы делать хотя бы раз в год, чтобы застать эту самую нулевую стадию. Но практически ты вряд ли сможешь попасть на прием к маммологу в районной поликлинике. Их там просто нет. Вообще.

«Такой специальности, как маммолог, не существует, — объясняет Галина Корженкова, — есть врач-онколог. Он при необходимости дает направление в крупный районный или городской центр, где есть онколог-маммолог – доктор, специализирующийся на РМЖ. Регулярно – с профилактической целью – обследовать молочную железу можно у районного гинеколога, который, согласно приказу Минздравсоцразвития, обязан прощупать молочную железу в ходе профилактического осмотра. И при необходимости он направит тебя на УЗИ, маммографию, биопсию или назначит дополнительные обследования».

Это «при необходимости» часто становится камнем преткновения: гинеколог, ничего не нащупав, не видит необходимости тревожить коллег и эксплуатировать дорогое оборудование (во всяком случае бесплатно). К тому же, хоть городские клиники и оснастили самой современной техникой, достаточного количества врачей, умеющих с ней управляться, пока нет. Потому велик риск, что нулевую стадию можно упустить.

Что делать? По большому счету, варианта только два: либо качать права, либо платить деньги.

В первом случае ты можешь напомнить врачу, не дающему тебе направление на УЗИ или в маммологический центр, что в соответствии со ст. 30 п.4 «Основ законодательства об охране здоровья граждан РФ» пациент имеет право на проведение консилиума или консультаций других специалистов ПО ЕГО ПРОСЬБЕ. То есть если врач не видит необходимости, а ты все равно волнуешься и настаиваешь, то направление к онкологу-маммологу тебе выдать обязаны. Впрочем, в районном (городском, республиканском) маммологическом диспансере тебя обязаны принять и без направления – в соответствии все с той же 30-й статьей «Основ»: «Пациент имеет право на выбор врача, а также на выбор лечебно-профилактического учреждения в соответствии с договорами обязательного медицинского страхования».

Во втором случае – если нервы тебе дороже денег – ты можешь обследоваться в коммерческих центрах. И уже с результатами на руках (и с распечаткой законодательства – для надежности) обратиться к онкологу.

СВОЙ МЕТОД

Самые распространенные методы ранней диагностики РМЖ – это маммография и УЗИ. Что выбрать? Вот в этом вопросе лучше всего довериться врачу. Как правило, женщинам до 40 лет назначают УЗИ, после 40 – маммографию. Потому что в «молодой» груди преобладает железистая ткань, а она плохо просматривается рентгеновскими лучами. Но существует масса нюансов, которые может учесть только специалист. Здесь мы дадим тебе лишь краткую информацию о самых распространенных методах диагностики.

Маммография – это рентгенологическое исследование. Проводится на 3-8 день менструального цикла. «Позволяет увидеть опухоль размером 5 микрокальцинатов. Каждый микрокальцинат – 50 микрон, — поясняет Галина Корженкова. — Если предположить, что опухоли таких мельчайших размеров будут выявляться, женщины никогда не будут умирать от рака».

УЗИ – исследование при помощи ультразвуковых волн. Позволяет рассмотреть мягкие ткани, которые плохо видны на рентгеновских снимках, а также дать дополнительную информацию о патологических образованиях, выявленных с помощью маммографии.

Гистология проводится, если на маммографическом снимке или УЗИ выявились новообразования. Кусочек пораженной ткани отправляют в лабораторию. Гистологическое исследование позволяет определить распространенность опухоли, ее стадию, выявить рецепторы к половым гормонам (эстрогену и прогестерону) и оценить влияние гормонов на рост опухоли. Если анализ подтверждает, что ткань злокачественная, врач назначает лечение.

Онкомаркеры – это белок крови, который определяется в анализе с помощью специальных тест-систем. Довольно разрекламированная методика. «Вообще-то онкомаркеры (их повышение или понижение) помогают врачам-онкологам судить об эффективности лечения уже имеющегося (!) заболевания, — уточняет доктор Корженкова. — Такой тест не скажет, есть у тебя рак или нет, есть к нему предрасположенность или нет. Больше того, онкомаркеры могут при отсутствии всякой онкопатологии повышаться после перенесенных инфекционных заболеваний, на фоне принятия лекарств и даже из-за изменения диеты. Поэтому нет смысла сдавать кровь "на всякий случай"!

Дуктограмма (галактограмма) – специальный рентгенологический метод, позволяющий в некоторых случаях объяснить причину выделений из соска молочной железы. Тонкая пластиковая трубочка вставляется в отверстие протока соска, и в нее вводится вещество, позволяющее увидеть форму протока на рентгеновском снимке. Таким образом можно выявить опухоль внутри протока.

Если гинеколог не видит необходимости, а ты все равно настаиваешь, направление к онкологу-маммологу выдать обязаны.

РАЗНЫЕ ЛЮДИ

Бытует мнение, что раку особенно подвержены люди обидчивые и завистливые. Насколько это верно, мы попросили прокомментировать онкопсихолога, психотерапевта, эксперта благотворительной программы Avon «Вместе против рака груди» Ольгу Рожкову:

«Данные, подтверждающие именно такую взаимосвязь, мне не известны и вряд ли они существуют. Но некоторые психологические особенности онкологических пациентов действительно прослеживаются. Еще во II веке нашей эры римский врач Гален отмечал, что женщины-меланхолики чаще болеют раком, чем женщины-сангвиники. Русские медики в XVII веке считали, что "дальняя причина рака есть долгая печаль". Современные исследования также подтверждают, что у пациентов онкологических клиник есть сходные психологические черты и установки. В среднем, по статистике зарубежных ученых, в 75-80% случаев у таких больных выявляется склонность к депрессии, пессимистической оценке жизни, повышенной тревожности, низкой самооценке. Большинство из них склонны связывать себя с каким-либо объектом или функциональной ролью, то есть в их жизни часто прослеживается тенденция служения кому-то или чему-то. Это может быть карьера, научные исследования, политическая идея, семья, любимый человек. Такие люди в жизни ставят цели, связанные с самопожертвованием, а собственных потребностей чаще всего не сознают.

Еще одна типичная черта «потенциальной жертвы рака» – склонность переживать эмоции в себе, неумение открыто выражать враждебность или агрессию. Подавление реакций и чувств, которые могут обидеть окружающих, а также избегание конфликтов приводит к тому, что эта боль как бы разъедает их изнутри... То есть это не «злые и завистливые», а наоборот, внешне очень приятные, терпеливые и тактичные люди.

С научной точки зрения все это может создавать почву для развития депрессивных реакций и формировать стрессовый гормональный фон, который начинает угнетать иммунную систему организма, а иммунная система в свою очередь начинает работать с мощными перегрузками. Так постепенно истощается жизненный запас сил и создается возможность для развития онкологического заболевания.

Люди, которые сохраняют связь со своим организмом и своим я, уделяют себе внимание и слышат потребности своей личности и своего тела, скорее будут здоровы и счастливы. Более того, нацеленность на счастье часто помогает победить уже существующую опухоль. Я недавно столкнулась с показательной ситуацией, когда две женщины, находящиеся в равном положении матерей-одиночек, вели себя совершенно по-разному. Обе связывали возникновение болезни с тяжелым разводом. После постановки диагноза одна решила для себя, что должна выздороветь. Она очень хотела выйти замуж и создать полную семью для своего ребенка. Ее активная позиция и оптимизм стали заряжать женщин в отделении. Глядя на нее, они перестали говорить о болячках, замыкаться в себе, выходили гулять, рассказывали анекдоты, поддерживали друг в друге оптимизм и веру в излечение.

А другая, услышав диагноз, впала в отчаяние: «Зачем жить? Кому я буду нужна без груди? Моих сбережений на первое время хватит, в детдом ребенка не отдадут, моя мама сына вырастит». Женщина ушла в депрессию, замкнулась, не хотела бороться. И очень много сил и времени потребовалось и ее близким, и врачам, чтобы вывести молодую маму из этого состояния, чтобы она снова захотела жить.

Сегодня у них обеих все хорошо. Но процесс лечения у первой проходил легче и быстрее. В любой ситуации следует вырабатывать стратегию преодоления, а не смирения. Именно она позволяет выжить».

Боязнь обидеть кого-то, привычка избегать конфликтов приводят к тому, что боль начинает разъедать нас изнутри.

По всем вопросам

Парадоксально, но зачастую вовремя прийти к врачу нам мешает страх. Лечение пугает едва ли не больше, чем сам диагноз. Самые «страшные» вопросы мы адресовали Галине Корженковой и публикуем их в виде интервью.

Во сколько (в финансовом плане) может обойтись лечение?

ГК: Для онкобольных выделяется квота, поэтому они не платят за лечение ни копейки. Все расходы государство берет на себя. Чтобы получить лечение в полном объеме – обследования, операция, химиотерапия, а при необходимости и протезирование, достаточно быть гражданином России и знать свои права.

То есть после операции можно сразу поставить протез и не платить пластическому хирургу?

ГК: В ряде случаев да! Иногда ставят эспандер (силиконовый баллон, по форме напоминающий обычный грудной имплант), его помещают под кожу и постепенно наполняют физиологическим раствором, иногда формируют железу из собственных тканей пациентки. Все делается в рамках одной операции по удалению и имплантации, если это позволяет диагноз. Но в некоторых ситуациях реконструкция молочной железы может усугубить основное заболевание, тогда от протезирования придется отказаться навсегда. Однако сегодня широко применяются наружные протезы, которые практически невозможно отличить от настоящей груди.

В США если у женщины кто-то из близких родственников переболел РМЖ, ей рекомендуют удалить – с целью профилактики – обе молочные железы. А в России?

ГК: В России операция по удалению здоровой молочной железы запрещена. Когда-то (тоже в США) детям удаляли аппендикс – в целях профилактики аппендицита. А потом у них было много проблем со здоровьем, иммунных в первую очередь. Не бывает в организме лишнего органа! Даже при наличии генов breast cancer 1 и breast cancer 2 и высоком риске возникновения рака здоровую молочную железу не удаляют. При 80-процентном риске развития рака есть еще 20%, что этого не случится, поэтому мы лечим больной орган, а не удаляем здоровый.

Иногда при удалении молочных желез удаляют и яичники. Насколько это оправданно?

ГК: Так поступают, если опухоль гормонозависимая. Необходимо убрать эстроген из организма. Лучевой и гормонотерапией можно задавить его выработку, но не всегда этого бывает достаточно. К тому же жить постоянно на гормональных лекарствах невозможно, поэтому врачи и идут на такую операцию.

Кажется, больше, чем удаления молочной железы, многие пациентки боятся химиотерапии. Чем мы их можем утешить?

ГК: Да, действительно, есть препараты, которые тяжело переносятся. Мы все время идем по острию бритвы. Потому что, с одной стороны, химиотерапия может навредить организму, с другой – без нее человек погибнет. До назначения «химии» и во время нее всегда проводится очень серьезное обследование. Больных наблюдают врачи разных профилей и при малейших ухудшениях состояния тут же меняют дозы. Кроме того, сегодня существуют лекарства, которые практически полностью позволяют справиться с побочными эффектами от химиотерапии. Большая часть курса лечения проходит амбулаторно. То есть пациентка приходит в больницу, ей ставят капельницу, а потом она идет домой и там проводит перерывы между курсами. А волосы, кстати, выпадают не всегда. Но всегда отрастают по завершении лечения.

Фото: EMMET MALMSTROM