В области фантастики
Если выехать на дорогу часика этак в три, попадаешь в сплошной парад сельхозтехники.
Если выехать на дорогу часика этак в три, попадаешь в сплошной парад сельхозтехники. Вот перед переездом с проселка выныривает грузовичок с навозом и, распространяя дивный аромат органического содержимого, пылит и навозит перед тобой километров тридцать кряду. Вот стоит на обочине фура – это свинок депортируют с родной фермы, которая примыкает аккурат к заправке «Несте»...
Вот едет тридцать пять километров в час «камазик» с рулонами кормового сена, а до самого шоссе обгон запре- щен, и ты едешь сзади изнывая и то и дело «поддавливаешь» «Камаз» просто так, чтобы знал. Но если что в состоя- нии довести вас обоих до умоиссту- пления, то это трактор, роняющий ку- ски свежей земли, который вывернул с ближайшего колхозного поля и встал перед «Камазом». Он едет двадцать! Около трех часов окрестные кол- хозы заканчивают работу и начинают разъезжаться по домам. Я включаюсь в этот час всеобщей сельской миграции. Я еду со всеми ними, обоняя навоз, сено, хрюшек, дизельный чад, в белом пальто и сапогах. Брызги весенней грязи уже застыли на бортах моей машины, только вчера собственно- ручно отмытой моим сыном из кер- хера – в надежде на лишние деньги на счет мобильного телефона и пенал с трансформерами. Черт возьми, я живу за городом! Я переехала за город!
РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ
КТО ПРИДУМАЛ, СКАЖИ, ЭТИ ПРОБКИ?
Коммьют – это ежедневный путь из дома на работу и обратно. Понятие, которое появилось в англоговоря- щих странах, когда стало очевид- но пристрастие передовых людей общества к жизни за городом. Или, как говорят русскоязычные транс- литеры в тех же англоговорящих, в субурбии. Со временем сам процесс загородной жизни начали частенько называть коммьютом. Так что я с прошлой осени добровольно осу- ществляю коммьют в свою знатную субурбию в сорока километрах от города, что означает полтора часа по пробкам в восемь утра и девять вечера. Готовясь написать статью о плюсах и минусах загородной жиз- ни, прочла на одном форуме, где свой коммьют обсуждают жители других частей света, что делать, если в твоем селе-субурбии до сих пор по пояс лежит снег, а в городе по доро- гам давно растеклась соленая вода: «Надо просто иметь две маши- ны – на одной нормальная всесе- зонка для основного коммьюта, на другой зимняя шиповка для шитти дэйз». Меня предупреждали, что в су- бурбии шитти дэйз продолжаются больше полугода. Своим скудным умом я сама дошла до того, что, что- бы выйти в шитти дэй из машины и открыть ворота, можно надеть по- лиэтиленовые пакеты на сапоги.
СВЕЖИЙ ВОЗДУХ
Ради него, конечно же, все и делается. Ради свежего воздуха, ради детей. Ради цвета лица. Впрочем, по- борники загородной жизни слегка лу- кавят. В большинстве людей, если они не окончательно чокнутые урбани- сты (А что? Моя знакомая, Надя, когда ждала ребенка, с наслаждением ходила нюхать город на Сортировочный мост. Такой у нее был специфический токси- коз), живет подспудная крестьянская тяга «хозяевать» на своей земле. Свое, хозяйское, кровное, помещицкое, кулацкое – вот причина куда более глубинная, чем потребность живого организма в кислороде! – Здесь парничок поставлю. Здесь гараж сделаю, здесь пруд вырою, гно- ма заведу с фонарем, а здесь – ланд- шафтный дизаааайн... Или, как у Чехова, крыжовник. Или, как утверждал мой второй Половин, горячо убеждая меня пре- вратить «ради детей» бывшую бабушкину дачу с тремя остекленными верандами в настоящее человеческое жилье (волшебным способом влеза- ния в пятилетний кредит): – И ты представляешь, приезжаешь вечером домой – и никаких про- блем с парковкой! Да уж. О том, сколько ценного га- зона он закатал под паркинг, говорит то, что в мой день рожденья мы уму- дрились хитро закомпоновать перед домом пять машин, и еще осталось место для «Смарта».
ЗАТО: у меня теперь есть собственная баня на месте бывшего дровяного сарая и целая коллекция войлочных шапок с ушами, рогами и военными звездами, три яблони, старый пион перед домом, который в июне расцветает невы- носимо прекрасным розово-снежным цветом, душистый горошек и табак в кадках, маленькая грядка с зеленью на месте бабушкиных парников, где я выращиваю укроп и рукколу (которая растет, как черт, даже в на- шем чудесном климате), перуанский гамак на солнышке, одиннадцать сосен, и – мой собственный чеховский вишневый сад! – три чудесные войлочные вишни, которые каждый май устраивают нам личный, частный праздник цветения сакуры.
ВРЕМЕНА ГОДА
У тех, кто только собирается поселиться за городом, есть тайная уверенность, что там, за городом, царит вечное лето. Или хотя бы снежная, морозная, саночная зима. Или, на худой конец, славная осень – здоровый, ядреный воздух усталые силы бодрит, лед неокрепший на речке студеной, словно как тающий сахар, лежит, около леса, как в мягкой посте- ли... Как в мягкой постели, ага. Да-да. Поздние июльские субботние завтраки прямо в саду. Утренние пробежки по раннему холодку до соседнего садоводства. Летние гости и бесконечные шашлыки. Новый год Есть с наряженной перед до- мом елкой и садовыми свечами у крыльца. Экологические огурцы «от бабки». Когда в неокреп- ших умах будущих коммьютеров рисуются эти счастливые картины, никто обычно не вспоминает о необ- ходимости чистить крышу. О листьях и хвое, засоряющих водостоки. О целых месяцах утренних стылых тума- нов и вечерней тухлой мороси, когда не видно ни зги, на улицу хороший хозяин собаку не выгонит, горожане сидят в кинозалах и уютных барах, а вы, укутанные в прорезиненные ватники, как полярные капитаны, обмерзающими красными руками пытаетесь починить распухшие и не влезающие в пазы ворота. И о «Йоте», которая немножко обманула своих пользователей, ука- зав на карте уверенного приема вашу субурбию, – обманула всего на две улицы, но от этого не легче. Ведь вместо вечерней болтовни по скайпу – да ладно, болтовня, тексты редактору не отправить – приходится постигать радости Интернета через мобильный телефон.
У тех, кто только собирается поселиться за городом, есть тайная уверенность, что там, за городом, царит вечное лето. Или хотя бы снежная, морозная, саночная зима. Или, на худой конец, славная осень – здоровый, ядреный воздух усталые силы бодрит, лед неокрепший на речке студеной, словно как тающий сахар, лежит, около леса, как в мягкой посте- ли... Как в мягкой постели, ага. Да-да. Поздние июльские субботние завтраки прямо в саду. Утренние пробежки по раннему холодку до соседнего садоводства. Летние гости и бесконечные шашлыки. Новый год Есть с наряженной перед до- мом елкой и садовыми свечами у крыльца. Экологические огурцы «от бабки». Когда в неокреп- ших умах будущих коммьютеров рисуются эти счастливые картины, никто обычно не вспоминает о необ- ходимости чистить крышу. О листьях и хвое, засоряющих водостоки. О целых месяцах утренних стылых тума- нов и вечерней тухлой мороси, когда не видно ни зги, на улицу хороший хозяин собаку не выгонит, горожане сидят в кинозалах и уютных барах, а вы, укутанные в прорезиненные ватники, как полярные капитаны, обмерзающими красными руками пытаетесь починить распухшие и не влезающие в пазы ворота. И о «Йоте», которая немножко обманула своих пользователей, ука- зав на карте уверенного приема вашу субурбию, – обманула всего на две улицы, но от этого не легче. Ведь вместо вечерней болтовни по скайпу – да ладно, болтовня, тексты редактору не отправить – приходится постигать радости Интернета через мобильный телефон.
ЗАТО: у меня теперь есть камин, который можно по собственному почину затопить когда угодно, он гудит, греет и плюется искрами, а ког- да он прогорел и остывает, поближе к углям на приступку можно поставить для получения стопроцентной пище- вой радости горшок молока. Топленое колхозное молоко в бабушкином глиняном горшке с орнаментом – лучший напиток на свете для детей и взрослых. И мое самое любимое ме- сто в доме – ванная с окном. Лежа в ванной, я могу наблюдать, как валит за окном густой снег, или ползут по стеклу косые струи осеннего ветро- дождя, а в самом начале весны в это окно начинает заглядывать, рисуя золотые квадраты на кафельном полу и возвещая начало теплых и светлых времен, новое победоносное солнце.
ИНФРАСТРУКТУРА
Жителям, к примеру, Сестрорецкого курорта, эта проблема не знакома. Но мне в нашем приго- роде поселкового типа, где нет при- морской набережной, уставленной серф-станциями и летними кафе- барами-ресторанами, этот факт усиленно отравляет жизнь. В нашей субурбии нет никакого культурного променада. Магазин, правда, есть. Что вы делаете в городе, ког- да хотите немножко проветриться? Выходите из дому, заходите в пару магазинчиков по соседству – ну, там, обувной, хозяйственный, конфетный, магазин, где продаются всякие милые сережки, покупаете в кондитерской теплые булочки, которые там же и пекут, а потом с этими булочками заходите к подружке. Или идете в кино, или едете в молл, где всегда можно порадовать себя трусами с распродажи по сто ру- блей. Нет? Фу, пошло? Тогда, конечно, в филармонию, или в джаз-клуб, или в музей Гавриила Романовича Державина, даром что работает он до шести часов. Или в галерею. Или хотя бы в бассейн. В субурбии нет картинных гале- рей, магазинчиков с сережками, було- чек, филармонии, трусов и подружек. Кроме помянутого уже свежего воз- духа есть еще заборы. Высоченные каменные заборы с пиками наверху, с деревянными вставками, с цветным каменным орнаментом, с навесами в стиле фиджи над въездными ворота- ми – самые разные заборы, которые тянутся вдоль по улицам, превращая их в подобие коридоров. За забора- ми живут такие же единоличники- коммьютеры, счастливые жители предместья. Если ты хочешь просто пройтись перед сном, единственное, что остается, это пройтись победным маршем по квадрату вдоль заборов. Однажды я призналась Половину, что страшно скучаю по кафешкам, подружкам, магазинчикам и свежим теплым булкам к завтраку. Он предложил завести хлебопечку... Таким образом, в поисках культурного досуга остается только садиться в машину и ехать по кольцевой либо в одну, либо в другую сторону. Либо к морю, либо в город. Каждый приезд гостей напоминает командировку – сначала они не могут до тебя доехать, потом они не могут от тебя уехать. Каждая поездка в город в выходной перерастает в стихийное явление. Нужно учесть интересы всех. Мужчина хочет заехать в автосалон, подстричься и оплатить Интернет. Мальчика нужно свозить на айкидо и в Эрмитаж на занятие. Самой нужно кое-что купить, встретиться с Кирой, сделать маникюр, заехать к маме, сдать туфли в ремонт... В результате выходит целая экспедиция с бесконечным таймчекингом и планированием, с мучительным ожиданием друг друга и двумя-тремя приемами пищи в заведениях общепита, что, кстати, очень накладно. К вечеру после такого вы- ходного все валятся с ног. А на обратном пути, уже в тем- ноте, у вас спускает колесо. И пока мужчина выясняет, что баллонный ключ забыт в гараже, а усталый ребе- нок ноет «Ну что, мы уже поедем? Мы уже поехали? Есть хочу, пить хочу, писать хочу...», ты думаешь: «Ну все. Еще пять минут, и я пойду пешком и поеду на электричке!»
Жителям, к примеру, Сестрорецкого курорта, эта проблема не знакома. Но мне в нашем приго- роде поселкового типа, где нет при- морской набережной, уставленной серф-станциями и летними кафе- барами-ресторанами, этот факт усиленно отравляет жизнь. В нашей субурбии нет никакого культурного променада. Магазин, правда, есть. Что вы делаете в городе, ког- да хотите немножко проветриться? Выходите из дому, заходите в пару магазинчиков по соседству – ну, там, обувной, хозяйственный, конфетный, магазин, где продаются всякие милые сережки, покупаете в кондитерской теплые булочки, которые там же и пекут, а потом с этими булочками заходите к подружке. Или идете в кино, или едете в молл, где всегда можно порадовать себя трусами с распродажи по сто ру- блей. Нет? Фу, пошло? Тогда, конечно, в филармонию, или в джаз-клуб, или в музей Гавриила Романовича Державина, даром что работает он до шести часов. Или в галерею. Или хотя бы в бассейн. В субурбии нет картинных гале- рей, магазинчиков с сережками, було- чек, филармонии, трусов и подружек. Кроме помянутого уже свежего воз- духа есть еще заборы. Высоченные каменные заборы с пиками наверху, с деревянными вставками, с цветным каменным орнаментом, с навесами в стиле фиджи над въездными ворота- ми – самые разные заборы, которые тянутся вдоль по улицам, превращая их в подобие коридоров. За забора- ми живут такие же единоличники- коммьютеры, счастливые жители предместья. Если ты хочешь просто пройтись перед сном, единственное, что остается, это пройтись победным маршем по квадрату вдоль заборов. Однажды я призналась Половину, что страшно скучаю по кафешкам, подружкам, магазинчикам и свежим теплым булкам к завтраку. Он предложил завести хлебопечку... Таким образом, в поисках культурного досуга остается только садиться в машину и ехать по кольцевой либо в одну, либо в другую сторону. Либо к морю, либо в город. Каждый приезд гостей напоминает командировку – сначала они не могут до тебя доехать, потом они не могут от тебя уехать. Каждая поездка в город в выходной перерастает в стихийное явление. Нужно учесть интересы всех. Мужчина хочет заехать в автосалон, подстричься и оплатить Интернет. Мальчика нужно свозить на айкидо и в Эрмитаж на занятие. Самой нужно кое-что купить, встретиться с Кирой, сделать маникюр, заехать к маме, сдать туфли в ремонт... В результате выходит целая экспедиция с бесконечным таймчекингом и планированием, с мучительным ожиданием друг друга и двумя-тремя приемами пищи в заведениях общепита, что, кстати, очень накладно. К вечеру после такого вы- ходного все валятся с ног. А на обратном пути, уже в тем- ноте, у вас спускает колесо. И пока мужчина выясняет, что баллонный ключ забыт в гараже, а усталый ребе- нок ноет «Ну что, мы уже поедем? Мы уже поехали? Есть хочу, пить хочу, писать хочу...», ты думаешь: «Ну все. Еще пять минут, и я пойду пешком и поеду на электричке!»
ЗАТО: все эти проблемы (кроме, конечно, спущенного колеса) вы- падают на долю тех, кто, как мы, решил построить новую загородную жизнь в старой дачной местности. Где есть коренные жители – гатчинцы, всеволожцы, сертоловцы, разливчане, дачники-сезонники, наезжающие по- мусорить, гости на машинах из города, а также коммьютеры-новоселы. Этим самым новоселам, то есть нам, частенько приходится вступать в антагонизм со средой. Тем, кто по- купает недвижимость в современном коттеджном поселке, построенном по единому проекту на новом месте, гораздо легче. Им гарантирована социальная однородность, а также замкнутая, пришлым и чужакам не до- ступная инфраструктура – свой детский сад, свой бассейн и фитнес-зал, свой магазин, свой каток/футбольное поле (в зависимости от сезона), свой ресторан. А также свой комендант с бригадой бравых рабочих, которые будут поддер- живать все в рабочем виде и расчищать каток по первому требованию – хоть ночью!
СОСЕДИ
В городе ты можешь игнорировать или вовсе не знать своих соседей. Если ты не стучишь зубилом по батарее и не пляшешь в два часа ночи чечетку по потолку, ваши отношения с ними могут вообще никогда не выйти за рамки вежливого «здрыссь...» Загородное, как говорится, local community, немногочисленно, и приходится знаться и считаться с каждым. Если к тебе приедут гости и по- ставят машину так, что от нее будет падать тень на клумбу с тюльпана- ми Валентины Филипповны, она, скорей всего, страшно оскорбится и расскажет Валерию Ивановичу, что вы окончательно вышли за рамки. В свою очередь, необходимо знать, что у Валерия Ивановича специфический характер, он не выносит стука молотка, музыки, детских криков и других громких звуков по выходным, а также в другие дни, а если прийти к нему и попросить тачку, он, скорее всего, не даст. Валерия Ивановича, как специально, жестко провоцирует Миша слева, к которому регулярно приезжает брат, и они надираются до поросячьего визга, гоняют по поселку на квадроцикле и слушают в огороде «Пчелы, пчелы, дикие пчелы!» Ну и конечно, живя в местном со- обществе, не приходится даже думать о том, чтобы майским вечером тайком смыться с любовником в кабриолете. Однажды достойнейшая Валентина Филипповна сообщила моему Лучшему, что, слава богу, теперь все наладилось, а ведь год назад она, хотя и молчала, частенько видела, как за мной приезжает мужчина в синем костюме. Муж скромно ответил: – Знаю. Это был я. Потому что, отвезя затемно ребенка в школу, в обеденный перерыв он скакал обратно, чтобы забрать меня. Я ехала в редакцию, потом в школу, забирала ребенка, везла его на занятия в кружки, а потом мы шли к кому- нибудь в гости или в кино, или просто слонялись вместе, поджидая, когда освободится наш глава и предоставит нам обратный шаттл. А потом полтора часа выезжали из города. Это и есть коммьют. Хотя почему в прошедшем времени? Мы продолжаем абсолютно в том же духе!
В городе ты можешь игнорировать или вовсе не знать своих соседей. Если ты не стучишь зубилом по батарее и не пляшешь в два часа ночи чечетку по потолку, ваши отношения с ними могут вообще никогда не выйти за рамки вежливого «здрыссь...» Загородное, как говорится, local community, немногочисленно, и приходится знаться и считаться с каждым. Если к тебе приедут гости и по- ставят машину так, что от нее будет падать тень на клумбу с тюльпана- ми Валентины Филипповны, она, скорей всего, страшно оскорбится и расскажет Валерию Ивановичу, что вы окончательно вышли за рамки. В свою очередь, необходимо знать, что у Валерия Ивановича специфический характер, он не выносит стука молотка, музыки, детских криков и других громких звуков по выходным, а также в другие дни, а если прийти к нему и попросить тачку, он, скорее всего, не даст. Валерия Ивановича, как специально, жестко провоцирует Миша слева, к которому регулярно приезжает брат, и они надираются до поросячьего визга, гоняют по поселку на квадроцикле и слушают в огороде «Пчелы, пчелы, дикие пчелы!» Ну и конечно, живя в местном со- обществе, не приходится даже думать о том, чтобы майским вечером тайком смыться с любовником в кабриолете. Однажды достойнейшая Валентина Филипповна сообщила моему Лучшему, что, слава богу, теперь все наладилось, а ведь год назад она, хотя и молчала, частенько видела, как за мной приезжает мужчина в синем костюме. Муж скромно ответил: – Знаю. Это был я. Потому что, отвезя затемно ребенка в школу, в обеденный перерыв он скакал обратно, чтобы забрать меня. Я ехала в редакцию, потом в школу, забирала ребенка, везла его на занятия в кружки, а потом мы шли к кому- нибудь в гости или в кино, или просто слонялись вместе, поджидая, когда освободится наш глава и предоставит нам обратный шаттл. А потом полтора часа выезжали из города. Это и есть коммьют. Хотя почему в прошедшем времени? Мы продолжаем абсолютно в том же духе!
ЗАТО: когда к нам приезжают гости, мы можем уложить во всех пяти комнатах перестроенной бабушкиной дачи двенадцать человек (пятерых детей и трех собак, мы пробовали!) и раздуть мангал во дворе, и прямо к обеду нажарить свежайшей форели, запеченной в соленой корочке, и устроить танцы в саду, и позвать соседей, и пить летом чай на воздухе, срывая мяту прямо с грядки, и загорать с подружками напролет всю субботу, и обмазывать физиономии клубникой. И гостям никогда не надо беспокоиться, что привезти в подарок, – купить на трассе цветущей рассады, или вязанку хороших дров, или какую-нибудь дутую керамическую лягушку (садовый дизайн). И никто не беспокоится, что надеть, – вязаные варежки, меховые безрукавки и садовые галоши, а также панамы и цветастые плавки украсят любого. А если очень разойтись, можно сорвать и заправить в волосы живой цветок – нет-нет, только не пион, пионы на вес золота! – и чувствовать себя живым человеком на живой земле. Ура!
Да, наши пригороды в большинстве своем пока еще не очень приспособлены для жизни и очень далеки от совершенства. У нас нет цветочных и книжных лавочек в каждом поселке, у нас пробки, дороги, дураки, социальное расслоение... Но, как говорил мой любимый Вуди Аллен, «есть ведь и кое-что еще!» С этим кое-чем еще я остаюсь наедине, когда встаю рано, чтобы успеть до общей побудки сделать за- рядку на крыльце – в сияющих лучах уже пригревающего весеннего солнца, которые протопили дырки в снегу у стены, и в этих дырках уже появляются первые мускарики. Этим кое-чем я наслаждаюсь, когда летним вечером поливаю в саду траву, и все эти анютки, очитки, плющи и пионы, и кусты заодно, и стены, и стволы сосен, и зеленый стол, и скамейку – все, что за день устало от жары. И когда в ноябре гребу листья уже почти в темноте и выпускаю пар изо рта, а дома все смотрят телевизор и едят курицу-гриль. И когда зимой сбиваю сосульки с края крыши... Наедине со своим восхитительным одиночеством под огромным настоящим небом. Звуком собственного дыхания. И с воротами, которые опять разбухли от сырости и не хотят открываться! О, чччерт
Авто: Вера Градова
