Дмитрий Нагиев о том, когда актеру пора на покой
В последнее время в Россию приезжает много тренеров по сценическому мастерству из Голливуда. И вот один из них, Бернард Хиллер, сказал, что русские актеры не верят в то, что играют. Вы с ним согласны?
Абсолютно. Кто-то может продолжать кичиться русской школой, но сегодня даже талантливые актеры попадают в такой материал, что у них не остается возможности играть хорошо. Природа актерства подразумевает репетиционный процесс. Мы же часто лишены этого, у нас поток и бешеная выработка, при которой хорошее качество получается только чудом. Тот, у кого хватает органики, держится на плаву, у кого не хватает – скатывается в откровенное шакальство. Как сказал наш великий режиссер Юнгвальд-Хилькевич: «Программу "Окна" нужно смотреть только потому, что вся страна до сих пор не может понять, подставные там актеры или нет». Вот как так получается, что бабушка, которая «играет» за 500 рублей, делает это более органично, чем профессиональный актер, на которого стыдно смотреть? Если не брать лучших представителей нашей профессии, которых можно пересчитать по пальцам, ваш Хиллер прав.
Есть мнение, что актер не должен быть умным – он должен быть лишь материалом в руках режиссера.
Мне это высказывание претит. Неумный человек – это вообще не комильфо, а неумный актер мне неинтересен и подавно. У меня есть, пусть и узкий, круг близких людей, которые не перестают быть мне интересны. Мужчины-собеседники, женщины, с которыми меня сводит судьба, – я перебираю тех, кто идет со мной по жизни и не нахожу глупых людей. Из этого я делаю вывод, что для меня умный человек интересен. Но надо понимать, что умный не значит порядочный.
Вам важно, чтобы вас хвалили в процессе работы?
Мне важна атмосфера на съемочной площадке в принципе. Хотя что я буду лукавить, мне нравится, когда меня хвалят. Но еще важнее, когда находишься на одной волне с режиссером, как в данном случае (разговор происходил на съемочной площадке сериала «Два отца и два сына» – прим. ред.). Когда Радда Новикова шутит: «Дима, ты прекрасен», – все вокруг расцветает. Понятно, что это юмор, но это создает определенное настроение на площадке, а мы находимся здесь по 15 часов в день, и это важно. Для меня невозможно работать с не единомышленниками. Это каторжный труд. Бывали случаи, когда я не мог найти общего языка с режиссером, с актерами, да даже с гримером, и это превращало работу в ад.
И что вы делаете в этом случае?
Лишь печалюсь. Что еще можно сделать? Как говорится, «за все уплочено».
Вы пытаетесь это предусмотреть до момента подписания контракта?
Конечно. Разговор с режиссером перед началом проекта – это тест как для меня, так и для него. Я сейчас нахожусь в том возрасте и в том невеликом, но все же статусе, когда могу отказываться от чего-то. Не только в силу плохого материала, но и в силу плохого режиссера.
Вы согласны, что актеру, как и певцу, нужно вовремя уйти из профессии?
В нашем деле никто не отменял тестостерон и адреналин. Есть, конечно, уникальные персонажи, как Клинт Иствуд, которые и в 80 лет находятся в запуске двух фильмов. Но чаще всего, когда у мужчины уходит желание обладать женщиной, у него пропадает и творческая потенция, постепенно из его фильмов уходит огонь. Наступает тот момент, когда ты можешь оказаться смешон. Актерам кино проще – на те пять минут, когда на тебя направлена камера, можно прикинуться.
В отличие от театральных? Какие у вас вообще взаимоотношения с театром?
Я не работаю в театре. У меня есть антреприза, которую я редко играю. Проще всего мое отношение к театру описывает старая актерская шутка: «Я очень люблю свою работу, но как спектакль – так хоть из профессии уходи». Мне очень нравится в театре несколько моментов: аплодисменты в конце спектакля, стучать чуть согнутым пальцем в окошко кассы с вопросом: «А уже можно?», и ехать после спектакля домой с гордо поднятой головой, слегка накрашенными глазами и чувством выполненного долга. Но мне не везет с легкими постановками – за спектакль я теряю до двух килограммов. В моем возрасте (как и в любом, впрочем) три с половиной часа гонять по сцене – это нелегко.
А если говорить про статус, то что такое звезда по-вашему?
Я не знаю актера, который может сказать про себя «я – звезда». Да, сегодня я медийное лицо, даже в чем-то моден и своим присутствием – я имею наглость так фантазировать – добавляю проекту очки. Я никогда не задумывался про звездность, для меня популярный актер – это человек, который умеет сохранять дистанцию между собой и теми, кто находится по ту сторону рампы. Я уже неоднократно говорил, что мир искусства – это мир иллюзий. И я стараюсь держать корректную дистанцию, чтобы все-таки сохранять эту иллюзию о себе.
И самые распространенные иллюзии такие: актер Нагиев – мачо и актер Нагиев – шут.
Я несчастный человек в том плане, что меня так используют. Когда я снимался в роли прапорщика Задова, мне все говорили, что я создал удивительный живучий образ. Дальше я не мог от него отклеиться и появились «Окна». Как и многие актеры, я становлюсь заложником созданных типажей и потом долго развенчиваю мифы о себе. Например, есть еще миф, что я актер только юмористического жанра. Но если вы посмотрите «Клетку» по Достоевскому, где я играю ростовщика Мозера, то убедитесь, что там мало смешного. Роль старика в фильме «Катя» тоже совсем не юмористическая. Как и роль Бурлюка в «Двух днях из жизни Маяковского», и бомбовика Красина в «Савве Морозове»... А «шут и мачо» – это попса, шоу-бизнес. «Два отца и два сына», «Кухня», «Физрук» – это то, что создает маски, о которых вы говорите, но это не весь актер Нагиев.
Вас часто узнают на улице и вам это не всегда приятно, правильно?
Это нормальное желание человека иметь личное пространство. Если актер не ездит в метро, это не значит, что он зазвездил. Это значит только, что он бережно относится к себе. Ну не может человек, ездящий в метро, выдавать продукт, близкий к искусству. Нужна небольшая дистанция, возможность побыть одному, чтобы накопить силы на творчество. На съемки я езжу с водителем, наслаждаюсь комфортом пассажира, когда можно спрятаться от всего мира, вытянуть ноги, поспать.
Какой у вас стиль езды?
Спокойный. Я отношусь к тем людям, которые не самоутверждаются за счет женщин, больших собак и агрессивной езды.
Текст: Наталья Филатова