Чулпан Хаматова: Интервью VOICE

Сколько бы Хаматова ни снималась, для многих поклонников она навсегда останется девочкой из «Страны глухих». А для кого-то – лопоухим мальчишкой из спектакля «МамаПапаСынСобака». Или Ларой из «Доктора Живаго». Только вот дети, которым она помогает бороться с раком, и их родители давно не просят у нее автографы – потому что видят в ней не знаменитую актрису, а помощницу и подружку. И Чулпан это нравится.
Чулпан Хаматова: Интервью VOICE

Сколько бы Чулпан Хаматова ни снималась, для многих поклонников она навсегда останется девочкой из «Страны глухих». А для кого-то – лопоухим мальчишкой из спектакля «МамаПапаСынСобака». Или Ларой из «Доктора Живаго». Только вот дети, которым она помогает бороться с раком, и их родители давно не просят у нее автографы – потому что видят в ней не знаменитую актрису, а помощницу и подружку. И Чулпан это нравится.

СOSMO Вы кто по натуре – сова или жаворонок?
ЧУЛПАН Я мутант. Я жаворонок-мутант. Когда я приехала в Москву, первым шоком для меня было – как тут поздно люди встают. Я родилась в Казани, а там восемь утра – это как в Москве одиннадцать. Хотя сейчас в Казани тоже многое изменилось. Полным ходом идет строительство, сносят все, что можно снести; возводят все, что можно возвести... В прошлом году я ехала по улице, где родилась, и не нашла свой дом. Хотя он там. Конечно, вся эта старина, которую уничтожают, – это так называемое ветхое жилье, но я уверена, что можно было его как-то реставрировать, а не пускать под бульдозеры. Впрочем, мои переживания по поводу исчезнувшего лица города среди казанцев отклика не находят. А живут-то там они – я только летом приезжаю к папе с мамой на дачу. В общем, пока я жила в Казани, вставала рано – а потом Москва сказала мне: «Знаешь что, девочка, мы тут живем наоборот». У полудня в одиннадцать вечера есть своя логика: ночью гораздо легче куда-то доехать. Если ехать в театр к десяти, то надо выезжать рано и на работу сил не остается. Только вот заканчивается день тогда часа в два-три ночи. Художнику, как известно, велено было «не спать» – а мне надо наоборот: «Спи, спи, художник», – иначе с утра ты не человек.

СOSMO Тогда вам нужен какой-то ритуал с утра, чтобы превратиться в человека?
ЧУЛПАН Да, обязательно. Обливание холодной водой. Когда у меня болел позвоночник, кто-то сказал, что это поможет. Действительно помогло. Но сейчас это уже никак не связано ни со здоровьем, ни с модными тенденциями: просто я увидела в этом какую-то невероятно мощную пробуждающую силу. Я когда-то жила с бабушкой – она была собранным, строгим человеком. И если надо было идти в школу, то в любую погоду, даже в тридцать градусов мороза, она утром приходила ко мне и молча снимала с меня одеяло. В восемь утра оставшись без одеяла, деваться некуда. Так что такое насильственное пробуждение, очевидно, вошло в мои хромосомы, но бабушки нет со мной и я обливаюсь. Из ведра или из таза.

СOSMO Интересно, как вы в гостиницах обходитесь – с вашими переездами и многомесячными съемками?
ЧУЛПАН Прошу ведро. Все с пониманием относятся. На самом деле у меня две жизни. Одна – когда я дома и я мама. Другая – когда я не дома и я ехидна. Утро не дома все целиком посвящено только тому, чтобы привести себя в норму и радостно начать рабочий день: для этого у меня обязательно должна быть музыка. Я всегда таскаю с собой магнитофон – мне нужно, чтобы кто-нибудь из магнитофона пропел, что жизнь прекрасна. Это очень разные кто-то. Сейчас я снимаюсь у Германа-младшего, и у нас в кино время шестидесятых, поэтому это Окуджава... и Beatles, конечно. Я встаю, принимаю душ, обязательно мою голову шампунем и кондиционером – у волос очень большая нагрузка... Мне нравятся японские шампуни, после них волосы такие приятные на ощупь... В общем, я выхожу из душа, одеваюсь и выбегаю на улицу с мокрой головой. Я почему-то очень люблю это состояние с мокрой головой – меня за это всегда родители ругают, грозят менингитом.

СOSMO Во время многомесячных съемок в другом городе вы бываете со своими дочками буквально несколько дней в месяц.
ЧУЛПАН Да, но дома я все равно сразу же делаюсь мамой. И тогда себе может быть посвящена только самая ранняя часть утра. Я стараюсь встать раньше, чем они. Есть какая-то магия в этих тридцати минутах, когда девочки еще спят. Надо сварить кашу, потому что младшая девочка ест только кашу. А старшая категорически не ест кашу и грызет хлопья без молока. Если я делаю яичницу, то одна ест желток, а другая – белок. Очень у них расходятся вкусы. Отдельная история – это момент одевания, он длится у них часа полтора. Они придумывают себе костюмы из подручных средств: пижам, колготок, трусов, маек – комбинируют их в какие-то сумасшедшие наряды. Они ужасно смешные, одни выражения лиц чего стоят – иногда бывает очень талантливо. Я даже начала эту модную коллекцию фотографировать – чтобы показать друзьям-дизайнерам. Домашнее утро тоже проходит под музыку, в основном Леши Айги – она на детей действует волшебно. Хотя если мы идем в школу, то полутора часов у нас нет. Я тогда прошу их быстро-быстро. Младшая мне недавно сказала на это: «Мам, что я, работница у тебя, что ли?"

СOSMO У вас с вашими родителями были моменты полного непонимания?
ЧУЛПАН Ну были, конечно. Они замечательные, но им нужно было что-то доказывать, спорить с ними. Когда я решила стать актрисой, в моей семье это было трагедией. Не потому что они такие консервативные, просто вся семья была направлена в сторону технически-математическую. Я сначала поступила в финансовый институт, и это было само собой разумеющимся. А что такое актриса, никто у нас понятия не имел, включая меня. Я просто как-то пошла на спектакль в нашем казанском ТЮЗе – он очень хороший, – смотрела на сцену и понимала, что я тоже так хочу. Вот хочу – и все. Потом я однажды шла по улице мимо театра и думала: если вот сейчас из служебного входа выйдет актриса Роза Хайрулина – удивительная, невероятная (не знаю, почему я так себе сказала, не было никакой логики в этом), – то я точно стану актрисой. И она выходит и идет мимо меня. Судьба. Вообще я сейчас поражаюсь тогдашней своей стойкости. Теперь решения даются мне гораздо сложнее.

СOSMO Если вам тяжело и плохо, как вы с этим справляетесь? Кричите, плачете? Молчите? Медитируете?
ЧУЛПАН Я всегда знаю, что это временная ситуация. Сколько бы она ни длилась: год, день, четыре месяца. Да, мне тяжело и плохо; у всех бывает; у кого-то бывает еще хуже. Ну, могу и поплакать, я же живой человек. Иногда надо, чтобы тебя пожалели, кто-то близкий. По-разному бывает. Но главный выход моих реакций – это сцена, сценотерапия. Играя спектакль, я разгружаю собственный психологический комок. Я никогда не подставляю себя в героиню, но это происходит неосознанно – просто есть момент разрядки.

СOSMO А когда вам хорошо?
ЧУЛПАН Когда дети рядом. Когда смотришь на них и думаешь, что это счастье. А иногда счастье бывает еще проще: ты хочешь пить и пьешь воду. Выходишь на сцену, и что-то получается наконец-то. Счастье, что мама здорова и папа здоров. Счастье, что бабушки живы. Счастье, что у меня есть масса друзей. Дружба – это подарок. Обычно у человека один-два друга, а я могу назвать человек семь настоящих, близких-преблизких.

СOSMO Вы любите путешествовать?
ЧУЛПАН О да! Я хочу в Ирландию, очень хочу. Просто побыть там. Это, видимо, та страна, в которой я жила раньше в каких-то жизнях. Сначала я была повернута на ирландских сказках, потом на ирландской мифологии, мне очень нравится читать все эти их имена сумасшедшие. Я прямо знаю, где я там жила, какая у меня была обувь... Конечно, я себе все это напридумывала. Но эти камни, и мхи, и море – холодное и колкое. И северная погода – я поэтому Питер обожаю. Море теплое с кораллами – для детей. И чтобы получить порцию витамина D на долгую русскую зиму. Но ни к какому полету, вдохновению оно меня не побуждает.

СOSMO Большинство людей приходят к благотворительности, особенно связанной с детьми, через какие-то личные трагедии.
ЧУЛПАН У меня не было личной трагедии, у меня было открывание глаз. Я, как все нормальные люди, считала, что рак – это не про детей. А если и про детей, то это приговор и ничего поделать нельзя. А потом в какой-то важный, точный момент моей жизни я познакомилась с врачами-гематологами, которые работают с больными детьми. Эти врачи поразили меня, они были совершенно не похожи на советских врачей, которые любят так запугать, чтобы человек сам пошел уже, лег в могилу и больше никого не беспокоил. И дальше шаг за шагом я узнавала все больше и потом поняла, что этот маятник узнавания просто нужно качнуть, чтобы что-то вокруг начало происходить. И теперь я уже, конечно, во все это ввязалась – и хотя это отнимает иногда все время и все силы, но это что-то очень нужное. Мне стыдно бывает перед своими детьми, что я сижу параллельно на десяти телефонах, а они зовут меня погулять, поиграть. Но потом ты приходишь в больницу и видишь результат – глаза детей и родителей, в которых есть ощущение неброшенности. Мне кажется, это самое страшное – когда попадаешь в беду, а на тебя всем наплевать.

СOSMO Но ведь это же естественная реакция человека. Если это не моя беда, то я ничего не хочу об этом знать, и все тут.
ЧУЛПАН Вот для того, чтобы избавиться от этой "естественной реакции", мы и делаем в этом году концерт в "Современнике". У каждого свое детство. Кто-то прожил его в особняке на Рублевке; кто-то – в подвалах Грозного; у кого-то детство – это 10 человек в двухкомнатной квартирке... Юра Шевчук пишет песню специально для нашего концерта – и там есть фраза, которая все объясняет: "Детство – это там, где ты". Все. Эти годы потом назад не прокрутишь, не переделаешь. И если ребенок болен и семь лет лечится, у него все равно должно быть детство. Большинство из них и не знает, какой у них диагноз. И как только они проходят курс лечения и им становится лучше – все, они нормальные дети! Они должны беситься, играть, ходить в кино, к ним должны приходить клоуны на день рождения. Тинейджеры вот не могут в кино пойти – они лысые после химии, они на гормонах, в них тыкают пальцами и они стесняются. Хотя чего тут стесняться?
Слушайте, здоровые подростки стесняются двух прыщей на носу, а тут вот какое дело...
Мы все равно хотим сказать, что не надо их бояться, этих детей. Для этого многим достаточно просто их увидеть, просто задуматься о том, что они существуют. У людей же нет даже самого микроскопического представления о том, что происходит с ребенком, у которого рак крови. У них нет шанса что-то понять, потому что нет информации. Они бы и готовы помочь, только ничего не знают – как я не знала и Дина Корзун. Они слышат слово "катетер", и им страшно и хочется закрыться. Ребята-выпускники ВГИКа снимают сейчас документальный фильм. Они должны были прийти как некий десант в больницу и сделать так, чтобы и дети, и родители, и врачи привыкли к ним и к камере, перестали ее замечать. И когда они его снимут и покажут – тогда через фильм в эту больницу смогут попасть все те, кто туда не хочет или не может приходить в реальности.

СOSMO Наверное, всем туда и не надо в реальности-то?
ЧУЛПАН На самом деле надо. Чем больше, тем лучше. Конечно, в отделения, где любые вирусы опасны, никого не пустят. А в остальных надо носить халаты и шапочки, и даже маски иногда, но приходить туда надо – дети же сами оттуда выйти никуда не могут! Им ничего нельзя, у них диета и так далее... Им грустно, да. Но когда им весело, то никому мало не покажется – они счастливы, бесятся, и все вверх дном, и они знают себе цену. Недавно ребята сняли смешной кусок, как девочка выторговывает себе у врача право поесть сырого лука. Она сидит, такая хорошенькая, и в глазах виден процесс: что бы такого пообещать взамен этой луковицы? Все-таки выторговала себе половинку. Одно только это увидеть – и уже многое понятно. Я часто слышу от людей: "Как ты можешь этим заниматься? Ты мазохистка! Вот я, когда это вижу, плачу, мне так плохо..."

СOSMO Когда речь идет о больных детях и кто-то начинает об этом говорить, то чаще всего как раз слышно, как лично ему плохо и как он переживает...
ЧУЛПАН Да не надо переживать, нужно сделать что-то. Пойти в сберкассу и перевести пять рублей. Хоть что-то! Знаете, какие там суммы? Одна ампула противогрибкового средства стоит 600 евро. А его надо колоть три раза в день в течение нескольких месяцев. Или можно просто прийти в больницу и почитать ребенку книжку. Не надо вздыхать, какая я нежная и ранимая, ах, я не могу на это смотреть. Смысл всей нашей деятельности в том, чтобы люди смогли на это смотреть. Без пафоса, без этого "та-та-та-таммм, всем стоять в ряд и плакать"...

СOSMO Как вы звезд к этому процессу привлекаете?
ЧУЛПАН За все время отказались-то всего два или три человека. Не буду говорить кто, пусть живут дальше как жили. А все остальные... Ну вот приходит в больницу Костя Хабенский – и сразу понятно, что у всех парней тут же поднимается настроение. А при хорошем настроении улучшаются анализы – это доказано клинически. Если я начну перечислять, то все оставшиеся страницы нашего интервью будут заполнены именами звезд. Алена Бабенко, Лия Ахеджакова, Аня Михалкова, Гарик Сукачев, Гармаш, Слава Бутусов, Нино Катамадзе... сейчас если кого-нибудь забуду, это будет ужасно. В прошлом году Олег Митяев в связи с какой-то технической путаницей не попал на саунд-чек, а на концерт выступать приехал, но вставить его номер не было уже никакой возможности. И он еще привез 10 тысяч долларов от своей группы, отдал конверт и потом просто сидел в зале. Инну Михайловну Чурикову всегда можно попросить... Они никогда не откажут. У нас, конечно, мезозой в организации, все с мобильного телефона делается, без штаба даже. Ну а звезды – они же не только поют и интервью дают. Ира Рахманова и Артур Смольянинов, например, просто работают водителями, чтобы довезти клоунов до больницы.

СOSMO Вас с Диной часто обвиняют в том, что вся эта благотворительность для вас пиар чистой воды...
ЧУЛПАН Мы привыкли уже к этому. Это нормальная реакция – но понять, что это нормально, было сложно. Конечно, нужно было время, чтобы привыкнуть. И обидно было, и слезы были... Люди со стороны – они же не знают, что это за работа. Это такая глупость – разговоры про пиар! Ну скажите, с какого перепугу Федя Бондарчук учит три страницы текста наизусть для нашего концерта? С его-то известностью и графиком! Ради пиара, что ли?

СOSMO Вам комфортнее в мужском обществе или в женском?
ЧУЛПАН Ох... не знаю, сложно сказать. Все зависит от конкретного человека.

СOSMO Тогда так: есть что-то, чего вы не выносите в людях?
ЧУЛПАН Я стала выносить всех. Помудрела, наверное? Последнее время у меня очень редко бывают какие-то срывы в виде грубости или хамства – непроизвольного. Я поняла одну вещь: каждый живет в своем мире, у каждого своя правда, даже если он убийца и вурдалак. Изменить я это не могу все равно, и расстраиваться по этому поводу себе дороже. Раньше мне, правда, хотелось изменить мир каждого человека; достучаться до небес, убедить, переубедить, доказать. И на это уходило очень много сил, нервов, я расстраивалась, не понимала, почему мир так ужасен, почему все люди такие злые... Я в детстве не могла понять, как может быть война. Стоило только об этом подумать, и мне становилось плохо: меня начинало трясти, я плакала. Я все пыталась представить: кто эти люди там, в Америке, которые развязали холодную войну? По поводу нас я, конечно, не сомневалась – мы хорошие. Но вот эти империалисты, которых рисуют в журнале "Крокодил", – с ними просто нужно поговорить, рассказать им все! Такая у меня была база, я долго в этом жила. Человеку просто нужно все объяснить и он исправится! А потом пошло-поехало: война в Чечне, и Беслан, и "Норд-Ост"... Но как-то же надо жить дальше.

СOSMO Вы когда-нибудь думаете о старости?
ЧУЛПАН Я не верю в физиологический возраст человека. Болеть – да, не хочется. Не хочется создавать родственникам проблемы и быть беспомощной. Но так старости я совершенно не боюсь. Мне кажется, жизнь настолько интереснее отражения в зеркале... Я столько знаю народа, которому в 20 лет не хватает внутреннего богатства, чтобы раскрасить мир вокруг себя. Им тесно и скучно, и они не понимают, что это зависит только от них. И столько 70-летних, которые моложе всех молодых. Если мне из профессиональных соображений нужно будет сделать пластическую операцию – если, скажем, в 60 лет меня утвердят на роль 40-летней и будет интересно и принципиально важно, чтобы зрителей не отвлекали мои морщины и мешки под глазами, – я сделаю. А чтобы ради себя... ради себя я буду просто поддерживать лицо. Маски там, массажи – и хорошее настроение. Хорошее настроение – это главное.

Благодарим петербургский отель Alexander House Inspiration за помощь в подготовке материала.