Когда мужчина хочет ребенка

Я отвернулся к стене, открыл глаза и сказал нарочито сонным голосом: «Не, не считается. Писай еще». Получил ласковый удар под ребра. И начал ждать. Мне встречались мужчины, которые очень сильно радовались этим двум полоскам. Я недоверчиво относился к их ликованию. И вот мне выпала возможность проверить, узнать на себе, что все-таки ощущает мужчина в такой момент. Я все утро к себе прислушивался. Так внимательно, что жена сказала за завтраком: «Ну вот. Теперь я стану большой коровой. Ты тоже об этом думаешь или просто отравился? Что за рожа?» – «Что ты, милая, новости прекрасные, я очень рад, — ответил я, обняв ее. — Просто интересно, как теперь все будет?» Милая заверила меня, что все будет хорошо, и ушла на работу. А я все прислушивался. И вот что: я ничего особенного не почувствовал. Мы всего лишь узнали, что где-то в начале декабря у нас родится ребенок.

Если бы тест на беременность можно было вставить, как диск, в плеер и посмотреть видео о дочке Маше... Увидеть, как она рыдает в первый день посещения детского сада: «Папощка, папощка, не отдавай меня!»; каким жестом убирает челку со лба; как кокетничает перед зеркалом и трогательно потягивается, просыпаясь утром. Тогда я, конечно, сильно распереживался бы. Возможно, до сердечного приступа. Но жизнь поставила меня в известность о новых обстоятельствах – и все. И вот этим спокойствием я был несколько озадачен. Впрочем, продолжив к себе прислушиваться, я обнаружил, что все же немного напуган.

У меня были сомнения по поводу того, каким я буду отцом. Я никогда не умел обращаться с детьми. Терялся, оказываясь в доме, где был маленький ребенок. «Ути-пути, — говорили гости, показывая ребенку "козу". — Какоооой холосый ребеносек. В кого ты такой хороший?» Мне становилось неловко, но дети вроде были довольны таким обращением. И стоило мне, адекватному человеку, сказать «привет» (а не «пьивеееет»), и любой малыш начинал плакать. Я не знал, о чем с ним поговорить, и он чувствовал плохого собеседника. Вот. А тут – свой ребенок.

По поводу «большой коровы» – ага, я об этом думал. Думал, что жена моя – небольшого роста, с отличной фигурой девушка – превратится в тетку с внушительной попой. Думал, не переменится ли мое отношение к ней? Опасения эти не оправдались.

А, кстати. В статьях о «беременных» мужчинах нередко можно встретить чушь типа «если молодожены решили планировать беременность, лучше делать это тогда, когда оба будут уверены на 200% в том, что пробил их родительский час». Какая, к черту, уверенность? Если бы мы проживали пятую жизнь и уже попробовали идти к старости и с детьми, и без детей, можно было бы говорить о сознательном выборе. Оставалось только верить в то, что, если твоя жена говорит «Хочу ребенка», она действительно этого хочет.

Вечером мы взяли лист бумаги и записали все, о чем нужно позаботиться. Мы договорились изучить литературу о воспитании детей (не выполнено), узнать, где лучше рожать, уточнить про секс (можно), доделать наконец ремонт в квартире (если бы не беременность, он не был бы закончен никогда), не покупать детских вещей до родов, купить новую машину (универсал, чтобы в багажник влезала коляска), не рожать вместе, давать ребенку слушать в животе классическую музыку. Решили, что хотим девочку и что получать образование она будет за границей. Я посопротивлялся насчет пола: мужчине же положено хотеть наследника. «Дурак, — сказала жена, — дочь будет очень тебя любить, и ты ее, и все. А мальчика еще и воспитывать надо. Он ведь будет похож на тебя. Ты правда хочешь вытаскивать его из детской комнаты милиции?» Что тут возразишь?

Шли дни и недели. Жена ходила к врачу. Серия анализов показала, что все идет хорошо, но закончиться может плохо. Я так понял, что предупредить об этом каждую беременную женщину врачи считают абсолютно обязательным делом, чтобы в дальнейшем в случае чего, не дай бог, никто не мог бы предъявить им претензии. Кроме того, нервозность, которую они культивируют в будущих мамашах, помогает вытягивать из них деньги на биодобавки и дорогостоящие исследования.

Однажды жена явилась домой в крайнем возбуждении. И рассказала: есть серьезный риск, что у нас родится ребенок с патологиями. «Видишь, сколько процентов! — циферки были подчеркнуты красным. — Говорят, надо сделать анализ околоплодных вод. Но для этого нужно сделать пункцию, то есть прокол, а это может быть опасно. Не надо, да?» Я заявил, что сам сделаю прокол этому эскулапу. Вспомнил, что врачи всегда нагоняют страх, а потом оказывается, что повода волноваться не было. Был очень убедителен. Жена успокоилась.

Но я, признаться, крепко задумался. А если ребенок и правда будет не совсем здоров? Или совсем не здоров. Смогу ли я любить его тогда? Как мы вообще будем жить? Это вопросы неизбежно возникают, но на них ни у кого нет ответа. Ты не можешь ничего решить, пока не столкнешься с конкретным выбором. Можно сколько угодно кричать о том, что будешь воспитывать ребенка, каким бы он ни был, а потом сдаться. В общем, пока вы не столкнулись с проблемой, все эти дурацкие мысли надо гнать из головы, и у меня это получилось. Назавтра знакомый врач подтвердил, что опасность сильно преувеличена, мы забыли о тревогах.

На УЗИ я не пошел. Знаю несколько пар, которые, узнав об этом, нас бы не поняли. Они посчитали это очень важным совместным мероприятием и даже одевались нарядно специально для визита к врачу. А я не знал, как себя вести. Прыгать от радости? Мне не хотелось. Покажешься равнодушным – расстроишь жену. К счастью, жена поддерживала меня в такой стратегии. Снимок с УЗИ, конечно, есть в нашем фотоальбоме – это первое Машино фото. И теперь, разглядывая его, мне кажется, я уже вижу в разводах не просто силуэт, а черты лица дочери, ее улыбку.

Беременность вовсю прогрессировала, а корова в доме так и не появлялась. У моей жены вырос живот, и больше внешних перемен не было. Сама она утверждала, что кожа лица теперь выглядит лучше, и я с готовностью ахал: «И правда! Красавица какая!»

Она носила стильную тунику, мы старались почаще выходить в свет: в кино, в театр, на тусовки. Мне было приятно идти с ней, приятно о ней заботиться. Многие знакомые отцы сетовали на постоянную тошноту беременных жен, их капризы: то запах вокруг ужасный, то вишню в три ночи подавай. Я сочувствовал, но не понимал, о чем они. Маша была идеальным «плодом», не доставляя маме (а значит, и папе) неприятностей.

Неудобств в быту было – по пальцам пересчитать. Первое – полезная еда. В период беременности жена употребляла только «правильно приготовленные» продукты. Это значит – трава и овощи, сделанные в пароварке. А я люблю хорошо прожаренное мясо. Готовить стейки дома было нереально из-за «ужасного запаха» при готовке, и я, когда брокколи не лезла в горло, ходил поесть к друзьям или в кафе.

Второе – я был лишен возможности смотреть телевизор. Меня интересуют только новости. Но в новостях, знаете, одно облизывание власти или негатив: ДТП, убийства и прочие происшествия. Подобный фон жена считала недопустимым. Теперь, если в квартире работал телевизор, он показывал только семейные мелодрамы или советы врача мамочкам.

Еще мы рано уходили с дней рождения и других веселых праздников. Только я хмелел, веселел и выходил на танцпол, милая нежно брала меня за руку, и мы собирались домой, ибо она устала. А я-то нет! Пару раз это приводило к громким конфликтам: я не мог взять в толк, почему бы ей не подождать меня дома. «Что значит одиноко? Поговори с малышом!» — возмущался я. Впрочем, я стал замечать, что и сам не рвусь никуда вечерами. Бильярда раз в две недели вполне хватало, чтобы чувствовать себя свободным человеком. «Вот рожу, закончу кормить – оторвусь по полной: кабаки, солярии, сауны. На неделю в загул, не меньше», — угрожала жена, когда я уходил.

Какие еще проблемы? Принести-подать водички? Ерунда какая. Вымыть полы? У нас была маленькая квартира, это занятие на 15 минут.

В самом начале беременности меня особенно беспокоила тема секса. Но и здесь проблем не оказалось. Соблюдая осторожность, заниматься любовью можно хоть до девятого месяца. Ощущения стали даже более полными, прикосновения – более нежными и чувственными.

Осенью самым частым вопросом друзей стал вопрос о том, будем ли мы рожать вместе. К счастью, мы с женой придерживались единого мнения: нет. Нам говорили, что, мол, это так объединяет. Мы игнорировали это. Мне казалось, что и у сторонников, и у противников «совместных» родов нет бронебойных аргументов. Весь вопрос в том, хочешь ты этого или нет. Я не хотел и не хотел думать почему.

Недавно были на дне рождения дочери приятелей. Уже разрезав торт, они радостно переглянулись: «Вы должны это видеть, это круто!» Я так сразу сказал, что боюсь расплакаться от счастья, и ушел в другую комнату, а более тактичные гости вынуждены были наблюдать процесс родов, снятый счастливым отцом. Говорят, время от времени он наводил камеру на свое лицо и орал в объектив: «Оооооо как!»

...И вот наступило 8 декабря. Просыпаюсь – жены рядом нет. Вдруг она входит в спальню, одетая и с «тревожным чемоданчиком» в руках: «Поехали. Началось». Я отвез ее в роддом. Она рожала 12 часов. Я провел у дверей палаты последние полчаса, наверное. Она здорово орала на врачей, требуя «укольчик». Вскоре мне сказали, что можно зайти посмотреть на дочь.

Буду честен: я был в шоке. Все говорят: «А моя была очень красивая, и сразу видно, на кого похожа». Ребята, это ерунда. Или вы были пьяные. Сине-зеленый орущий детеныш, с вытаращенными глазами без ресниц – это не может быть красиво. Я ушел с подозрением, что я бесчувственная скотина.

Жена утверждает, что я был неплохим отцом с самого начала. Наверное. Я старался быть ответственным, больше времени проводить с Машей, мог накормить и помыть ее, чтобы, когда жена решит, что наступило время для загула, она ушла в него со спокойной душой. И все же я часто размышлял, все ли со мной в порядке, почему я не испытываю эйфорию. И теряюсь, когда дочь плачет. У нас нет психологического контакта? Теперь, когда с рождения Маши прошло три года, я себя полностью «отмазал».

Я думаю, чтобы появилась эмоциональная связь, любовь, нужно время. Нужно видеть реакции своего малыша, нужно, чтобы он начал соображать, общаться с тобой – пусть только смехом или плачем. Нужны воспоминания о забавностях и недоразумениях. Нужно, чтобы он разочек свалился с дивана, когда ты на секунду отвернешься. Нужно, чтобы ребенок «оброс» особыми приметами, уникальными чертами характера, чтобы в твоей голове сформировался образ ЧЕЛОВЕКА. Пока этот человек может только лежать и орать – этого не случится. Нельзя любить только потому, что обязан любить. Это, мне кажется, важно понимать: мы не обязаны что-то чувствовать чуть ли не до момента решения забеременеть. Не обязаны никому доказывать, что мы будем хорошими родителями. Тогда все встает на свои места. Любовь к ребенку – то, что не может не появиться, если каждый день заботишься о нем. Будьте счастливы!

Алексей Черемушкин
ФОТО: LEGION-MEDIA