Вязкий кошмар: читательница VOICE рассказала, как боролась с булимией и победила

А все было довольно просто: я курила, как паровоз, и почти ничего не ела. А если ела, то отдавала обратно унитазу. И носила с собой жвачку.

Это был мой секрет. Он до сих пор остается моим секретом, но о нем уже знает мой муж — всего лишь после двенадцати лет брака, и пара моих подруг, которых я знаю чуть дольше.

Когда я пишу на эту тему, мне очень хочется поставить хештег #янебоюсьсказать, потому что большую часть моей жизни я скрывала эту постыдную и нелогичную привычку-болезнь, я себя ненавидела, стыдилась и не могла никому об этом сказать и попросить помощи. Я не знала, чем они, мои близкие или не очень, могли бы мне помочь, но мне так нужна была их помощь. Я была совсем одна, наедине с этим мерзким, постоянно нашептывающим на ухо драконом, заставляющим меня с каждым разом все сильнее ненавидеть себя.

Я ненавидела себя за то, что трачу астрономические суммы на еду, на еду только для себя, еду, которая не задерживается в желудке дольше нескольких минут, а если задерживается или, что еще хуже, остается — стыд и ненависть к себе удесятеряются фактом, что вся эта еда откладывается в виде постоянно растущих килограммов. Но больше всего меня угнетал финансовый аспект. Это был какой-то непрекращающийся бег по кругу: я искала успокоения в еде, потом мучилась жесточайшими угрызениями совести, пыталась справиться сама, жалея денег на частных специалистов и боясь обратиться в учреждения для людей с пищевыми расстройствами, приходя в ужас оттого, что на мне будет клеймо диагноза «булимия», наличие которой для меня уже давно перестало быть тайной. И каждый раз я срывалась, все повторялось, и казалось, что каждая волна сильнее предыдущей, что я уже просто не могу выдерживать и меня вот-вот раздавит. Я чувствовала себя как осенний лист на слякотном асфальте — сильная и грязная обувь наступающих на него прохожих превращают его в ничто. Вот и я просто была ничем — безвольным человеком, загоняющим семью в финансовый тупик. Человеком, знающим ответ на вопрос мужа «Куда уходят деньги?», но не находящим мужества на него ответить.

Каждое утро я начинала новую жизнь, которая разбивалась о чувство голода и дрожь наркомана с лихорадочно блестящими глазами, покупающего дозу: торопливо, в магазине, делая вид, что покупаю я на семью, а не для того, чтобы уничтожить все.

Содержимое этих пакетов я уничтожала в ближайшие полчаса, заказывая доставку из ресторана и делая вид, что мы будем пировать большой компанией, а когда ее приносил посыльный, включала телевизор или музыку, делая вид, что гости твои в другой комнате и ты вовсе не собираешься все это запихнуть в себя.

Невозможно объедаться, когда кто-то рядом — это нелогично и стыдно, другое дело дома, когда никого нет, в безлюдных местах на улице, в послерабочие часы на рабочем месте, когда все ушли домой. Это была моя тайная жизнь. На несколько минут мне становилось хорошо: я ела и читала, или смотрела кино. А потом становилось очень и очень плохо.

Когда я впервые поделилась этим с подругой, это был момент, когда я почувствовала, что просто могу выйти в окно и готова это окно найти, потому что наше окно на втором этаже для этих целей не подходило никак. Она мне сказала, да нет, ты что-то путаешь, булемия — это серьезная болезнь, булимики так не выглядят. И посмотрев с некоторым подозрением на тогдашнюю упитанную и неухоженную меня (это был период, когда весила я не меньше центнера и видеть себя в зеркале не могла вообще), спросила: «Ты что, вызываешь рвоту всегда, когда что-то ешь?» Нет, я не вызывала рвоту всегда. Часто я себя наказывала тем, что после приступов обжорства не разрешала себе вызвать рвоту. Я специально не взяла слова «разрешала себе» в кавычки, потому что это было совершенно осознанное самонаказание — будешь знать, как обжираться, страдай и никогда больше такого не делай. Но наказания эти совсем не помогали, я продолжала объедаться, а мой вес стремительно рос. Так вот признание это было лет десять назад. Мне не поверили. Я замолчала. И осталась наедине сама с собой в этом страшном месте, которое меня не отпускало.

Я искала помощи: обращалась к психологам, но не нашла такого, с кем бы все сложилось и который помог бы мне прекратить самоуничтожение едой. Во-первых, мне было очень жалко денег: в эти моменты я забывала, какие суммы я трачу, продолжая подкармливать свою болезнь, и я отступала, разочаровавшись и опять пытаясь найти успокоение в еде. Я обращалась к коучам, надеясь, что они помогут мне изменить поведение и начать радоваться жизни, не испытывая стыда, но коучи говорили о том, что в первую очередь я сама должна этого захотеть, а я была настолько измотана, что хотела только лечь и умереть, чтобы избежать очередного приступа обжорства. Я ходила в группу Анонимных Обжор, группу, основанную на принципе 12-ти шагов — программе духовного переориентирования зависимых от еды, в основном от углеводов, но будучи атеисткой, не смогла найти себе места в этой группе.

Мне нужен был союзник, который бы поддерживал меня постоянно — его я искала и не находила.

Так прошло очень много лет. Я немного худела, приводила себя в порядок, нерегулярно занималась спортом, продолжала ненавидеть себя и с трудом терпеть свое присутствие, но куда от себя денешься? У меня родились и подрастали чудесные дети, которыми я находила в себе силы сравнительно много заниматься, рядом был муж, с которым у нас вроде все было нормально, все казалось вполне стабильным. Я привыкла к мысли, что так будет всегда, и дни с неделями текли, как довольно мутная, но такая своя река.

А однажды мой муж сказал, что уже давно не испытывает ко мне влечения и виной тому мой лишний вес. Он сказал, что потерял надежду, что что-то изменится и тоже хочет быть счастлив.

Только тогда я ему рассказала...

Он был ошарашен. Он не подозревал, что все так страшно. Он спросил: «Почему ты не рассказала мне раньше, ведь я был рядом? Почему ты не попросила меня о помощи? Почему я об этом не знал?» И я отвечала ему: «Потому что мне было стыдно признаться». Мой муж действительно самый близкий человек, и ближе него нет никого. И от этого человека я всю нашу совместную жизнь скрывала свою болезнь и борьбу с ней.

Мы плакали. Это очень грустно осознавать, что последние двенадцать лет прожиты так, что о них не хочется вспоминать, что все могло быть иначе, гораздо лучше.

И мы открыли новую страницу.

Я больше не скрываю эту страшную тайну, я больше не боюсь сказать. У меня есть союзник — мой муж всегда рядом, даже если он далеко. Это очень важно — найти союзников среди самых близких. Он меня поддерживает и помогает мне прожить еще день без срывов, он помогает мне питаться так, чтобы не испытывать чувство стыда и не загонять себя под плинтус голодом. Я занялась спортом, стала потихоньку худеть и подтягиваться. Мне нравится, как преображается мое отражение, и я вижу, как это приятно мужу.

Он стал читать на тему булимии, стал более чутким, а я более открытой и доверяющей. Мы стали ближе друг другу и записались на семейную консультацию. Так много надо починить, понять и узнать друг друга заново.

Я слежу за своим состоянием и не боюсь просить помощи. Я верю, что могу выздороветь окончательно.

Итак, как же понять, что ваш близкий человек живет двойной жизнью булимика?

— Человек почти ничего не ест в вашем присутствии или ест очень мало. Даже если он, по всей видимости, очень голоден — вежливо отказывается и уверяет вас, что вовсе не голоден.

— Если человек сильно поправляется, но вы не замечаете, что он что-то ест в присутствии других.

— Если человек сильно похудел, но утверждает, что ничего особенного не делал — и опять же, не ест в присутствии других.

— Если обнимаясь-целуясь вы замечаете запах рвоты на постоянной основе или внезапно человек без видимых причин начинает избегать контактов, при которых можно почувствовать запах.

— Если человек слишком много и непонятно на что начинает тратить и не может толком объяснить, на что.

— Если хорошо и вкусно поев, человек идет в туалет и возвращается со слегка опухшим лицом, иногда умывшись.

— Если унитаз снаружи не очень чист и есть запах рвоты.

— Присмотритесь к его рукам: на доминантной руке возле костяшки указательного пальца скорее всего будет мозоль от частого соприкосновения с зубами.

— Прежде всего сядьте и поговорите наедине. Это будет очень непростой разговор, перед тем как его начать, почитайте о том, что такое булимия.

— Булимик постоянно испытывает чувство стыда и живет в аду, который снаружи так не выглядит. Будьте очень чуткими, спрашивая, старайтесь не давать советов, если ваш собеседник о них не просит — как правило мы сами очень хорошо знаем, как нужно питаться, и прочитали об этом очень много, пытаясь исцелиться самостоятельно.

— Дайте понять, что вы всегда рядом, хотите помочь и все для этого сделаете — продумывайте вместе шаг за шагом, разговаривайте о том, что чувствует ваш близкий и чем живет. Помогите ему продумать, спланировать и пройти путь длиной в тысячу малюсеньких шажков: подобрать психолога, который специализируется на нарушениях питания, диетолога, который поможет разумно и без лишних стрессов построить меню, найти группу, в которой можно говорить с теми, кто испытал на себе, что такое булимия.

— Изменить предстоит очень и очень многое, и что не менее важно — предстоит поддерживать изменения: система питания, физическая активность, распорядок дня и, прежде всего, принятие. Это не просто, но без вас вашему близкому не справиться.

Я не психолог, но я человек, который жил в стеклянной банке булимии почти двадцать лет. Эта статья написана для тех, кто живет с этой тайной, кто каждый день начинает борьбу и срывается, для тех, кто в ремиссии и вертит между пальцами невидимую фишку с отсчетом дней, для тех, кто, прочитав, обратит внимание на тех, кто рядом, и сможет помочь. Эта статья о том, о чем нужно говорить, я больше не боюсь сказать: я — Салли, и я булимик, мне нужна ваша помощь.

Текст: Салли Блум