Реальные истории: существует ли женская дружба
Подруги-путешественницы встретились на летнем фестивале и с тех пор объездили вместе половину земного шара.
Настя: Мы познакомились, когда нам было 17 и 16 лет. Маша искала место, где поставить палатку, я и мои друзья вызвались ей помочь. Мы провели уикенд среди сосен, закутавшись в пледы, но после этого какое-то время не общались. Пока не начали почти каждый день случайно сталкиваться в метро, в переходе между станциями «Кузнецкий мост» и «Лубянка». Мы решили, что это судьба, и обменялись наконец телефонами. Оказалось, что у нас есть общие друзья, один из них не смог поехать в Крым на фестиваль и, чтобы Маше не было там скучно, отправил меня с ней. Мы почти не знали друг друга, но так было даже интереснее. Так впервые оказались в путешествии вместе и вернулись уже подругами.
Маша: Дорога нас очень сблизила, стала нашим общим ориентиром. Мы вернулись в Москву и через какое-то время отправились в отпуск. Настя – во Флоренцию отмечать день рождения, а я со своим парнем в Барселону. Она тогда сделала на руке татуировку в виде маленького кукурузника. Красный биплан был для Насти символом свободы. И когда я увидела в барселонском парке аттракцион – точно такой же красный самолет, решила, что подруга обязательно должна прокатиться на нем в свой день рождения. Уговорила парня поехать за ней во Флоренцию на машине. И мы ее привезли. Я смотрела, как Настя летит в красном кукурузнике над волшебным городом и понимала, что настоящая дружба существует.
Настя: А потом мы решили поехать в Америку по программе work and travel для студентов. Выбрали Сан-Франциско – город музыки и свободы. Маша устроилась в пиццерию, а я – в супермаркет органической еды. Три месяца мы проработали, а в последний – объездили всю страну вдоль и поперек с рюкзаками и фотоаппаратами. Через год я уехала туда учиться, а Маша выиграла грант и отправилась за мной. Оттуда полетели в Таиланд, на Бали, в Камбоджу, Лаос, потом в Индию.
Маша: Нам казалось, что дорога вечна. Состояние on the road – это самая честная, искренняя философия, когда нет закономерностей, правил. Ты просто едешь, и каждый встречный – не просто так, и каждый город зачем-то, но встречный проходит, города остаются позади – и снова желтая разметка на дороге, поля кругом. В Таиланд попали во
время наводнения. Экстремальные условия сдружили нас еще больше. Мы ехали на поезде, а вокруг плавали дома, и люди в лодках веслами задевали электрические провода. В Бангкоке неделю жили на вокзале, который стоял на самой высокой точке города, поэтому местные устроили там временный дом-табор, с коврами, телевизорами, кроватями. А в затопленных храмах плавали, играя, дети в надувных кругах-уточках. Потом мы ненадолго вернулись домой и снова отправились в путь – автостопом по Европе. Стали ближе, чем сестры, делили кров и последние деньги, спали в полях, голосовали на ночных шоссе. Если бы не этот опыт, мы никогда бы не узнали друг друга настолько хорошо. Сейчас живем в Москве, снимаем комнаты в одной квартире. Я работаю театральным художником, а Настя – фотографом и переводчиком. И как раз планируем новое путешествие.
Их сдружила общая беда: сложный психиатрический диагноз и потеря подруги. Но несмотря ни на что, они продолжают бороться.
Алина: Все началось с того, что Люсю поселили в соседнюю комнату в институтском общежитии. Я была очень недовольна, потому что о ней ходили разные слухи. Когда она поступила, была примерной девочкой, отличницей. А потом в Люсе что-то сломалось, она покрасила волосы в фиолетовый цвет, резко похудела. Все говорили, что у нее несчастная любовь. По вечерам я слышала, как в ее комнате играет классическая музыка и она плачет там, за стенкой. Мне было не по себе. А потом у меня неожиданно сдали нервы, я срывалась на окружающих, теряла над собой контроль. В какой-то момент я перестала разговаривать вообще. Очень испугалась и пошла в городскую поликлинику. Меня сразу направили к психиатру, который поставил диагноз: «астено-депрессивный синдром», назначил лекарства. Сказал, что если я не буду их принимать, через месяц наверняка попаду в больницу. В расстроенных чувствах я вернулась домой и столкнулась с Люсей в коридоре. Она впервые спросила меня: «Как дела?» И я честно ответила: «Плохо». И все ей рассказала. Оказалось, что Люся лечилась у того же психиатра. Это нас очень сблизило. Мы подружились, разговаривали вечерами. Вместе принимали лекарства, вместе гуляли. Люся рассказала мне о своей подруге Наташе, которой поставили похожий диагноз. Она была старше нас на три года и уже пережила развод. Точнее, не могла пережить – очень сильно страдала и даже заболела. Мне захотелось с ней познакомиться. Наташа оказалась прекрасной девушкой, у нас было много общего, и мы стали дружить втроем. Чувствовали, что общение помогает победить болезнь. Смеялись вместе, хотя при таком диагнозе, как у нас, обычно не смеются. Но через два месяца Наташа пригласила Люсю поужинать в ресторане на крыше гостиницы, сказала, что ей грустно и нужно поговорить. Но разговор не состоялся: Наташа вышла на балкон и спрыгнула с него. Так мы потеряли подругу. На похороны нас не пустили ее родственники, потому что были уверены, что именно Люся виновата в самоубийстве Наташи, ведь она была с ней в тот момент. Состояние моей подруги резко ухудшилось. Я старалась постоянно быть рядом, мы плакали и говорили, говорили. Люся считает, что это ее и спасло. Она прошла курс лечения и выздоровела. Мы окончили институт, Люся нашла хорошую работу. Через год врачи сняли диагноз «диссоциальное расстройство личности». А у меня все было немного серьезнее: моя болезнь обусловлена не просто внешними факторами, а биохимическим дисбалансом. Первый диагноз был неправильным, сейчас мне поставили новый: «биполярное расстройство». То есть весной и летом мне очень хорошо, а зимой и осенью – ужасно плохо. Я как будто все время на американских горках, это очень мешает мне общаться с людьми и радоваться жизни. Хорошо, что у меня есть Люся. Она победила болезнь и теперь помогает мне одержать верх над моей, не оставляет в беде, поддерживает. И это работает! Потому что даже на кушетке у самого грамотного психоаналитика на свете я не могу выговориться так, как у нее на кухне. И рядом с ней чувствую себя значительно лучше.
Фотографы, взявшие в объектив свою дружбу, они долгие годы снимают портреты друг друга, пытаясь понять себя.
Маша Павлова: Мы познакомились через Интернет, в эпоху ЖЖ, фотографировали и выкладывали снимки в Сеть. Мне понравилась одна девочка на Машиных работах, я захотела поснимать ее тоже. И написала Маше. Она ответила, что девочка учится вместе с ней, я спросила, где находится их университет. Оказалось, что прямо напротив театра, где я служила. Тогда я играла в МХАТе им. Горького, а фотографировала в свободное время. Мы решили встретиться. И знаете что? Мы пришли в одинаковых платьях! И имена у нас были одинаковые. И вообще произошло полное совпадение стилей, видения жизни, понимания искусства, фотографии, музыки. Во время первой же встречи мы сделали портреты друг друга. Стали общаться, пару раз съездили в Питер. А потом я приняла решение уйти из театра и переехала в Петербург, чтобы профессионально заняться съемками. Какое-то время мы виделись редко, но, встречаясь, обязательно щелкали друг друга.
Маша Рожкова: Я была свидетелем того, как моя подруга изменила свою жизнь и профессию. Это помогло и мне решиться. Я окончила институт и поступила в Школу
Родченко, выбрала второй специальностью фотографию. К тому времени у нас накопилось около тысячи портретов друг друга. Шли годы, мы менялись и фиксировали
изменения, происходящие с нами, на пленку. Куда бы мы с Машей ни отправлялись, с нами всегда были пленочные широкоформатные аппараты, штативы, экспонометры.
Мы экспериментировали, во что только не наряжались, даже как-то обсыпались мукой, находили безумные локации, ездили на море с подругами, снимали и друг друга, и всех вокруг. Почему-то взаимоотношения женщин всегда очень привлекали нас обеих. Когда фотография стала главным делом нашей жизни, стало еще интересней. Это уже не было похоже на подростковое самовыражение, перестало быть просто хобби. Мы старались увидеть друг в друге себя. Разные условия жизни, разные фотографические школы делали
наше общение глубже и увлекательнее. Теперь мы не соглашались друг с другом во всем, а спорили. Наверное, это вылилось бы в какой-нибудь отличный проект, если бы я не забеременела. Было очень смешно, когда на восьмом месяце моей беременности Маша специально приехала из Питера, чтобы устроить мне памятную фотосессию с животом. А я, находясь под действием гормонов, была очень нервная и переживала, что ничего из этой затеи не выйдет. Мне казалось, что этот волшебный период моей жизни не удастся зафиксировать так красиво, как хочу я. Подруга тогда обиделась на меня. Но потом мы помирились. А снимки получились действительно очень хорошими.
Маша Павлова: С рождением Машиного ребенка мы стали меньше общаться. Я активно занималась фотографией, работала, а Маша постигала азы материнства. Но через год встретились вновь и поняли, что мы повзрослели. И когда по привычке достали камеры и направили их друг на друга, то это показалось какой-то детской забавой. И мы придумали новый фокус: встали по другую сторону объектива вместе. Поставили камеру на штатив, взвели автоспуск – и получилось, что мы обе сфотографировали нас обеих. Как будто те тысячи портретов, которые мы сделали за все эти годы, взяли и сконцентрировались в нас. Мы перестали быть только отражением друг друга, мы стали личностями. Так из нашей дружбы родился настоящий взрослый, интересный фотопроект. У этих снимков нет автора и модели, мы находимся на равных правах, вместе выбираем и выстраиваем каждый кадр, ставим свет, продумываем позы. Мы смотрим уже не друг на друга, а просто в одну сторону. Нас не разделяет объектив. Мы вместе.
Маша Рожкова: Сейчас у нас есть возможность и дружить, и работать вместе. Да, мы живем в разных городах, но наша связь сильнее любых расстояний. Каждая встреча – это идея для кадра, каждый кадр – возможность что-то понять и осознать. Мы хотим доказать, что женщины могут не только переживать любовные передряги и сплетничать. Мы умеем чувствовать, а в искусстве это самое главное. Общий проект – это новый взгляд друг на друга, новые споры. Это очень сблизило нас. И, кстати, мы до сих пор надеваем одинаковые платья, не сговариваясь, и каждый раз это нас смешит.
Непохожие друг на друга девушки: директор фотопроката и искусствовед, знойная мулатка и нежная шатенка, — дружат уже 13 лет.
Вика: Даже с первого взгляда на нас с Элизабет понятно, что мы очень разные. Мы выглядим как абсолютные противоположности, более того, у нас совершенно разные характеры и судьбы. Но это не мешает нам дружить уже 13 лет. Мы познакомились в девятом классе на курсах французского языка. И сразу же сбежали оттуда, пошли гулять. У нас была отличая юность – веселье, прогулки по выставкам и музеям. Мы ходили в кино, сдавали экзамены, влюблялись и страдали. Но в 17 я влюбилась не на шутку. Так сильно, что решила выйти замуж. Моему жениху тоже было 17, и нам пришлось ждать целый год до совершеннолетия. В 18 мы поженились, и следующие пять лет я была примерной женой. А Лиза в это время училась и строила карьеру. Это так на нее похоже! Она всегда была целеустремленной и волевой в отличие от меня. Я вечно витаю в облаках, строю воздушные замки, одним из которых было мое замужество. После развода мы с Лизой стали видеться чаще, я чувствовала необходимость в ее поддержке. Она помогла мне пережить боль. Но потом вышла замуж уже она – за нашего общего друга. На этот раз мы решили, что ни один мужчина не сможет нас разлучить! Муж Лизы был не против – мы даже в их свадебное путешествие ездили втроем. И продолжаем дружить до сих пор. Наши отношения строятся на различиях, мы дополняем друг друга. Лиза помогает мне быть серьезной, а я ее веселю!