Оговорка по Фрейду: на что намекает твое бессознательное, когда ты путаешь слова
По Фрейду
Первым психологом, который начал придавать значение оговоркам, был Зигмунд Фрейд – его знаменитая работа «Психопатология обыденной жизни» была опубликована в 1901 году и с той поры неоднократно переиздавалась. Не обязательно быть психологом, чтобы поинтересоваться, например, почему, отправляясь на дачу, забываем ключ от нее, и обнаруживается это уже у самой калитки. Фрейд, правда, про дачу не писал, но механизмы оговорок, описок и разного рода забываний исследовал в своей работе очень тщательно.
А если интерес к психологии имеется, то с «Психопатологии обыденной жизни» лучше всего начинать знакомство с работами Фрейда. Для того чтобы целиком понять этот текст, хорошо бы знать иностранные языки и разбираться в литературе и живописи, но и без этого уловить общую идею не так трудно: оговорившийся человек в момент оговорки находится в плену двух противоположных намерений – например, ему было необходимо выполнять свои обязанности, но на самом деле хотелось противоположного, и это желание никак нельзя было показать окружающим. Однако оно было настолько сильным, что прорвалось сквозь внутренние барьеры. Фрейд среди прочих примеров приводит рассказ о председателе палаты депутатов, который перед началом заседания произнес: «Господа, я считаю число присутствующих достаточным и объявляю заседание закрытым». Конкретные причины такого поведения председателя остались неясны, но очевидно было одно: вести заседание ему совершенно не хотелось, и он косился на часы, как школьник на скучном уроке, и ждал, когда же все наконец закончится. В положении тоскующего председателя палаты мы все оказывались не раз: приходя на собеседование по поводу новой работы, говорили «до свидания» вместо «здравствуйте», сообщали мужчине «я тебе вру» вместо «я тебе верю», восхищались подругиным платьем молча, но когда приходила пора все-таки что-то произнести, изо рта вместо «Красота!» вырывалось «Страхота!»
В среднем, на 1000 произносимых слов у нас вырывается одна-две оговорки. Но чем более стрессовой является ситуация, тем больше «бессознательного» прорывается в словах. Причиной оговорки может стать и не устраивающая нас двойственная ситуация, и общая неудовлетворенность своими достижениями в личных делах, работе или отношениями со значимыми людьми.
Оговорки, безусловно, могут быть досадной оплошностью, но часто они говорят о борьбе важных, актуальных потребностей за право оказаться в центре нашей сознательной жизни. Поэтому на оговорку и прочие ошибочные действия, особенно если они в той или иной форме повторяются несколько раз, следует обратить внимание.
Допустим, приходя в гости к знакомым, в первый раз оговариваешься: «Я долго искала ваш дом и так мечтала не найти!», во второй раз признаешься: «Вела машину, торопилась и думала: "Когда же загорится красный?", а в третий обнаруживается, что перепутано все на свете: время, к которому звали, адрес, день недели и так далее. Это уже не досадная оплошность, а повод задуматься: что именно не устраивает или тревожит в этих людях. Впрочем, люди-то могут быть замечательные, но просто несколько лет назад ты прогуливалась по этой улице с мужчиной, который потом причинил сильную боль, и теперь тебе просто не хочется видеть эти дома и деревья.
Оговорки и описки являются лакмусовой бумагой, где можно увидеть внутреннее противоречие, а иногда и скрытый конфликт, и считать это случайностью не стоит. Как правило, оговорки и описки связаны с информацией, которая еще не осознана.
Я забыла!
Забывание – имен, телефонов, предметов – тоже часто имеет в своей основе скрываемое от самого себя нежелание с кем-либо общаться или что-либо делать. «К нам на работу пришла новая коллега, – рассказывает Стелла, – и я почти три месяца обращалась
к ней "вы... э-э-э", хотя на память никогда не жаловалась. Но память была ни при чем – ее звали так же, как и меня, а до того, чтобы забыть свое имя, я пока еще не дошла. Просто мне было неприятно. Во-первых, я с детства привыкла, что во всех коллективах только одна Стелла – я. А во-вторых, коллега была довольно неказиста и портила своим видом замечательное имя. А потом я узнала, что дома эту девушку называют Таля, стала ее так звать и больше не ошибалась. Хотя, конечно, переделать Стеллу в Талю – это уметь надо».
Фрейд объединял забывание с оговорками – кстати, и поводом для написания «Психопатологии обыденной жизни» стала его небольшая статья, касавшаяся забывчивости. Этим процессом занимался и Карл Густав Юнг, исследовавший случай человека, который, хорошо зная стихотворение Гёте «На севере диком стоит одиноко» (нам оно знакомо в переводе Михаила Лермонтова), собирался его с выражением продекламировать, но никак не мог, потому что постоянно сбивался на строчке: «И снегом сыпучим одета, как ризой, она». Юнг попросил забывчивого господина перечислить свои ассоциации с этой строкой, и выяснилось, что тот вспоминает о своем друге, брат которого недавно скончался от удара – так в то время называли инсульт. Брат был полного телосложения, друг тоже. Сперва господин испугался за друга, комплекция которого располагала к такой болезни, потом вспомнил о своей семье, где все были склонны к ожирению, в том числе и он сам, и наконец – о своем дедушке, который тоже умер от удара. «Белая риза», покрывающая сосну, напоминала господину смертный саван – и хотя он уже обратился к врачу, чтобы начать лечиться от ожирения, страх продолжал мучить его, и строчка Гёте никак не желала запоминаться.
Эмоциональная реакция на причину, вызвавшую оговорку, или забывчивость, может быть разной – от вполне позитивного напоминания о несделанном пока выборе, до негативно окрашенного сигнала тревоги, в форме которого о себе заявляет потребность, еще не получившая заслуженного внимания.
В каждой строчке только точки
Бессознательное, до поры скрывавшее какую-то неудовлетворенную потребность, может прорваться не только в разговоре, но и на письме – тем более что мы в последнее время не так часто разговариваем, предпочитая писать друг другу в мессенджерах. Где-то, увидев описку, мы можем быстро удалить или отредактировать сообщение, но иногда просто ее не замечаем. Так, один юноша, отправляя своей девушке текст: «Ты поела супа?», в последнем слове вместо буквы «п» поставил «к», после чего ему пришлось долго выяснять отношения. Другой, постарше, крутивший роман одновременно с двумя девушками, отправил нежное сообщение с приглашением на дачу не той из них, о которой думал в тот момент. Когда счастливая девушка приехала, юноша не смог скрыть своего разочарования, и они в результате расстались. А сколько расставаний, ссор, скандалов произошло из-за бесед в мессенджерах по причине: «Ой, не в то окно!» А сколько увольнений – из-за описок в электронной почте! И здесь тоже желательно быть внимательными – например, на клавиатуре буквы «л» и «д» находятся рядом, и, торопливо отправляя деловое письмо Галине Ивановне, можно ошибиться и напечатать: «Гадина Ивановна». Однако если такое произошло во второй или в третий раз, и «д» упрямо пробирается в текст, несмотря на то что рядом с «л» находятся и другие буквы, эта описка может стать поводом для размышления.
«Со смехом рассказывала подруге, как отправила преподавателю курсовую, – говорит Дина, – а название файла так и не поменяла, потому что дописывала ночью. Так и улетело письмо с названием "Гадкиймерзкийкурсач". Все в результате обошлось, курсовую приняли. Но подруга неожиданно спросила: "А почему ты вообще так назвала файл?" Вот я и думаю теперь, там ли я учусь, где хочу». Оговорки и описки часто бывают смешными – не случайно на их основе придумывают анекдоты и публикуют в юмористических пабликах. Иногда они бывают грубоватыми или касающимися секса – эти «табуированные» темы тоже могут вытесняться нами в бессознательное и прорываться в неожиданные моменты. «В педучилище шло занятие по методике преподавания музыки, – рассказывает Татьяна. – Одной рукой надо было играть на фортепиано, другой дирижировать и при этом петь песню. И вместо: "На сосне веселый дятел домик белке конопатил" будущие учителя начальных классов упорно пели: "На сосне веселый дятел долго белку конопатил" – была весна, их интересовали не песенки, а совсем другое».
Просто ошибка
Еще одна категория, которую можно поставить в общий ряд с оговорками – так называемые ошибочные действия: это тоже своего рода оговорка, только делает ее не язык, а тело. Зигмунд Фрейд несколько раз ловил себя на том, что, подходя к дому некоторых пациентов, доставал ключ от собственной двери и намеревался вставить его в замок. Поразмыслив, он пришел к выводу, что к этим пациентам относился к особой симпатией и всегда спокойно и свободно у них себя чувствовал – «как дома». Но к ошибочным действиям могут привести и совсем иные чувства. Например, перед походом в загс может потеряться паспорт и найтись через несколько дней в совершенно неожиданном месте. Или, скажем, тревожные матери, впервые отправляя ребенка в лагерь или на школьную экскурсию за границу, обнаруживают, что пропали все необходимые документы и приготовленные для поездки деньги, которые вот буквально секунду назад лежали на тумбочке, их надо было только положить ребенку в сумку – но мать отчего-то сунула их не туда, а в морозилку. Этими матерями движет страх расстаться с ребенком, отпустить его в мир, который им самим кажется чужим и опасным, и поэтому даже в самый последний момент они бессознательно пытаются удержать сына или дочь возле себя.
Ошибочным действием можно посчитать и те случаи, когда муж или жена, изменяющие своей половине, уходя из дома, оставляют невыключенным свой компьютер, в котором открыта переписка с любовником или любовницей, или бросают на столе телефон, хотя ждут сообщения (и партнер может успеть прочесть его во всплывающем окне). Раньше, когда компьютеры еще были не в ходу, на столе «забывались» записки.
На самом деле это неосознаваемый сигнал о том, что желание разойтись еще не отчетливо. Это призыв к супругу: обрати внимание на то, что наши отношения разладились, верни меня, пусть все будет как прежде! Забытая переписка может быть и оборотной стороной этого призыва, желанием устроить крупный скандал и наконец разойтись, чтобы не врать друг другу. Можно сказать, об этом же и самый известный анекдот про оговорку: «Хотел попросить жену: "Передай, пожалуйста, масло", но случилась оговорочка по Фрейду, и я сказал: "Дрянь, ты мне всю жизнь испортила!".
Есть и еще один случай мужской оговорки, найденный в интернете: муж, желая выразить негодование по поводу того, что жена перед сном всегда сворачивается калачиком, выкрикнул: «Вот всегда ты сволачиваешься карачиком!» После чего жена, проанализировав, что именно ей напоминает это «сволачиваешься», и подумав, отчего мужа так раздражает ее милая, в сущности, привычка, серьезно задумалась о том, надо ли им продолжать жить вместе.
Следи за собой, будь осторожен
Может быть, теперь в это трудно поверить, но причиной оговорки, описки или того, что ключи, пока их искали, мирно лежали в стиральной машине, может оказаться элементарная человеческая усталость – Зигмунд Фрейд этого тоже не отрицал. Мы действительно можем положить масло в ящик стола, а газету в буфет. Мы можем запутаться, выговаривая незнакомое слово.
Оговорки вполне могут быть и случайны, и являться не признаком наличия психологической проблемы, а всего лишь следствием переизбытка стимулов в информационном потоке человека. Поэтому надо проще относиться к оговоркам и опискам, которые для нас ничего не значат. К примеру, можно несколько раз написать в тексте слово «холодительник» и, даже размышляя над тем, что бы это могло значить, не прийти ни к какой ясности.
Но все же довольно часто оговорка, описка, ошибочное действие оказываются верхушкой айсберга – а сам айсберг становится видным после размышлений, разговора с понимающим другом или психологом, который поможет понять, что же именно вас на самом деле беспокоит. Для того чтобы разобраться в том, обычная ли это усталость, или оговорка все же что-нибудь значит, надо обратить внимание на собственное эмоциональное состояние. Если оговорка просто вызвала улыбку или даже полное равнодушие, то можно успокоиться. Если же оговорка вскрыла достаточно сильную эмоциональную реакцию – испуг, ярость, сильную неловкость, то внимание на нее обратить стоит обязательно. Нечаянно оброненное слово – это своеобразный подарок нашему сознанию, и он позволяет не пропустить что-либо важное из того, что наполняет наш внутренний мир. А при соответствующих психологических «раскопках» сможет выявить несоответствие между желаемым и действительным и найти между ними гармонию.
Серьезное предупреждение. В изучении оговорок есть еще один важный момент – знание о том, что они не случайны, может спровоцировать человека на не очень деликатное поведение со своими друзьями и знакомыми. Оно, например, может проявиться в виде ернической фразы: «А-а-а, теперь-то я знаю, о чем ты на самом деле думаешь!» и испортить массу хороших до этого отношений. «Мы с подругой взахлеб читали Фрейда, – рассказывает Катя. – Нам тогда было по 18 лет, и мы натворили массу глупостей: подлавливали однокурсников и других знакомых на оговорках и пытались "препарировать" их души. У нас была милая дружеская компания, двое юношей и две девушки. Но один из молодых людей влюбился в другую девушку, и у него не было особенного желания с нами встречаться. Как-то он пришел на встречу, раздраженный и хмурый, но заставил себя улыбнуться и выдавил: "Девчонки, я так рад с вами попрощаться!" Как же мы на него набросились! Он отпирался, говорил, что ничего такого не имел в виду и рад нас видеть, но мы довели его до такого состояния, что он назвал нехорошим словом сперва Фрейда, а потом нас и ушел».
С оговорками – а точнее, со своим знанием о том, что за ними стоит, – желательно быть поаккуратнее. Они – продукт бессознательного, своего рода прорыв, который чаще всего происходит для человека неожиданно. И в первую очередь он должен осмыслить их сам в спокойной обстановке, а не под градом дружеских шуточек.
