Нина Гечевари о данных обещаниях
Честное слово не воробей, вылетит – не поймаешь. Велика и понятна народная мудрость. Сколько раз такие неворобьи случайно срывались с моего языка и улетали неведомо куда? В пустоту, в космос, где в кармическом унынии обретаются души, ждущие перерождения...
– Ну я тебе позвоню сегодня на городской, поболтаем!
– Да, конечно, пришлю сегодня же. Как можно скорее.
– Я напишу тебе, узнаю и напишу!
– Нет, не смотрела. Что вы говорите? Обязательно посмотрю!
– Зая, не обещаю, но постараюсь прийти.
Ладно, а здесь-то как я нарушила слово?
Не постаралась.
Кризис честного слова
Джедаи говорят: не обещай и не извиняйся. Я только и делаю, что обещаю и извиняюсь. Даже когда заведомо знаю, что не успею, не заеду, не позвоню, забуду, проигнорирую и точно ничего не пришлю вовремя, все равно автоматически получается:
– Да-да-да! Да, конечно! Обязательно наберу тебя! Помню-помню! Завтра утром – железно! Уже бегу!
Как нарочно. Хроническое недержание слова.
Ладно, если с тебя что-то спрашивают, волей-неволей приходится выкручиваться. Но зачастую я начинаю обещать... да просто навязывать свои обещания, когда их никто не требует. И даже отказывается.
– Могу дать тебе эту книжку почитать.
– Да ну, чего тебе тащить. Я себе куплю потом.
– Да ладно, мне не сложно! Завтра принесу!
– Ну, если хочешь, давай.
– Принесу-принесу!
Кто, спрашивается, тянул за язык? Через месяц:
– Книжка, да! Помню, помню...
Откуда же такая нездоровая тяга всем с три короба наобещать? Может быть, дело в том, что обещания в наши дни – это особая форма вежливости? И никто даже не собирается сдерживать их всерьез? Все обо всем забывают: сказав, мгновенно выбрасывают из головы, и, даже если от души хотят не забыть, все равно в вихре дел общения быстро стираются из памяти. Такая жизнь: слишком густой поток информации, это все понимают. Но ведь маленький обман рождает большое недоверие. Общий кризис честного слова, деградация социальных коммуникаций... Это с точки зрения пессимиста. А с точки зрения оптимиста – ну да, се ля ви.
Знаете, я решила внести свой вклад в борьбу с мировым злом и больше не болтать попусту. И постараться сдержать хотя бы часть просроченных честных слов. Ведь искоренить привычку обещать впустую очень легко. Ничуть не сложнее, чем научиться делать все вовремя. Надо всего лишь исполнять задуманное в тот самый момент, как о нем вспомнишь. Вот, например...
Обычный сценарий: «Ой, совсем забыла, я же обещала Катьке позвонить... Ну ладно, позвоню попозже.
Отныне: «Ой, я же обещала Катьке позвонить!» Тут же беру трубку, звоню Катьке.
Чего проще? Сказано – сделано, вспомнено – исполнено. И что вы думаете? Моя жизнь превратилась в ад.
ОБЕЩАЛА ОЛЬГЕ ФЕДОРОВНЕ:вернуть 100 марок
На третьем курсе я ездила на стажировку в Финляндию. Мне не хватило на пальто, и я стрельнула 100 марок у Ольги Федоровны – молодой и прогрессивной специалистки по теории и практике журналистики. Когда мы вернулись из поездки, Ольга Федоровна заболела. Потом начались каникулы, потом я пошла работать и прогуляла почти семестр, потом перевелась на заочное, потом восстановилась на дневном, но Ольга Федоровна уже куда-то делась. А долг все это время тяготит меня. Уже и финских марок давно нет, и пальто сношено, а я все мучаюсь. Ольга Федоровна, я вас очень прошу, найдитесь! Ведь я не могу не вернуть вам долг. В евро, по курсу.
Исполнение и наказание
Вот, к примеру, ты сидишь за столом и пишешь текст изо всех сил, чтобы сдержать-таки слово сдать его в позапрошлую пятницу. И вдруг, набрав слово «ум», в порядке внезапной ассоциации вспоминаешь про «умную» идею своей начальницы сотворить корпоративную открытку «Восьмое марта». А ведь именно ты обещала прислать список креативных идей! Бросаешь текст и погружаешься в поздравительный креатив. Но текст-то ты тоже обещала! Дилемма... А когда в своем открыточном маразмировании доходишь до строчки:
«Все мы дочки, все мы мамы... Траля-ля-ля... самый-самый...»
Тебя осеняет – мама! Я же клялась ей оцифровать кассету, на которой написано от руки «Урологические операции». Что, бросить все и бежать в лабораторию?
Четыре дня я провела в бреду, раздираемая во все стороны собственными забытыми обещаниями. Чего я только не переделала! Написала десятки электронных писем, пересадила цветы, выстирала обивку дивана, отчистила вытяжную трубу на кухне, сделала новый ключ к почтовому ящику, съездила в гости к Аньке и привезла ее старшему сыну подарки за два прошедших дня рождения... Я рвалась на части, как сердце поэта, напрягалась, как ягодицы молотобойца, трудилась, как лошадь, и периодически искрила от натуги, как короткое замыкание. К началу новой недели я поймала себя на том, что стала гораздо осторожнее.
Что я уже не говорю в конце телефонного разговора:
– Ну ладно, дорогая, понимаю, ты занята, перезвоню тебе попозже!
Теперь я ограничиваюсь многозначительным:
– До связи.
И что в ответ на необязательные производственные просьбы стала отвечать честно и нагло:
– Нет, не на этой неделе. Не получится. Я ужасно занята!
Казалось бы, какой оптимистичный финал: Нина осознала, исправилась, и жизнь ее качественно изменилась.
Увы, нет. Нина всю дорогу не забывала, что это психологический эксперимент, и утешала себя тем, что скоро можно будет снова расслабиться.
Хотя исправить осанку, в сущности, очень легко. Нужно просто всегда держать спину прямо.
ОБЕЩАЛА ЧЕЛОВЕЧЕСТВУ:пожертвовать музею антикварную сосисочницу
Лет семь назад я снимала фильм об одном музее. В нем было много старинной посуды, и в разговоре с директором я похвасталась, что у меня дома есть антикварная сосисочница, на которой написано готическими буквами «Горячiя сосiски». Директор музея пришла в восторг. Она принялась уверять меня, что старинная сосисочница – это большая редкость: эх, вот бы у них в музее появилась такая знатная вещь! И тут черт дернул меня пообещать, что пожертвую реликвию музею. Воображение рисовало отрадную картину: сосисочница стоит под стеклом и являет собой культурное достояние нации, а рядом табличка: «Передано в дар жительницей города Ниной Гечевари». Вот только мама заявила свое решительное нет.
– Нет! Это фамильная вещь, и я не позволю тебе ее куда-то отдавать!
Тогда мне было здорово неловко перед директором музея, ибо она жаждала сосисочницы и то и дело спрашивала, когда же я ее доставлю. А я все тянула волынку.
Прошли годы, и сосисочница целиком в моей власти. Теперь никто мешает мне исполнить обещание. Но только теперь я сама ее ни за что не отдам! Вывод: прежде чем обещать, надо всегда спросить у мамы.
С завтрашнего дня...
Я перестану есть сладкое. Брошу курить. Займусь спортом. И итальянским. Буду вставать на час раньше. Не буду ужинать. Запишусь в бассейн. Начну следить за собой. Морально вырасту.
И это все в один день?
Если взять и одним махом воплотить все, что я обещала себе этим самым «завтрашним днем», то лучше бы он никогда не наступал. Потому что если одновременно бросить курить, ужинать, есть сладкое, сидеть на работе в «аське», то что останется?! Только начать усиленно заниматься спортом, учить итальянский, следить за собой, морально расти и выполнять свои обещания!
Я с тоской поглядела на сигарету, привычно устроившуюся между пальцами. Неужели последняя? Что ж, зачем тянуть – курить надо бросать. Я жадно затянулась несколько раз, и мне показалось, что ничего вкуснее в жизни нет. Потом остался один фильтр.
Да, моя жизнь превратилась в ад.
Не курить или не есть сладкое само по себе невыносимо. Одновременно не курить, не есть сладкое и вставать на час раньше – подвиг даже для святого. От одного этого можно морально вырасти. Я дала себе слово: продержусь недельку, а потом... А потом посмотрим.
Я купила «Итальянский за рулем». Тем, у кого проблемы со сном, рекомендую: валит с ног. Не знаю почему, но, стоило включить диск, где сочный мужской голос произносит слова по-итальянски, а звучный женский комментирует их по-русски, я начинала клевать носом баранку.
Речь в первых уроках шла все больше о еде.
– Ун тримендзуно! — вещал мужик. — Порто ми пер фаворе ун тримедзуно!
– Трехслойный бутерброд, — переводила тетка, — принесите мне трехслойный бутерброд.
– Мороженое, — провозглашала тетка, дядька тут же откликался:
– Ун джелато!
Я боролась со сном, мне невыносимо хотелось джелато и сигарето. Через два дня я выпила с подружками и сорвалась. Курила сигарето, ела джелато-шоколато и пила чинзано. Но это не смирило мой гордый дух, и на следующий день я продолжила...
...вставать в 6:30...
...делать колченогую зарядку...
...есть на завтрак мюсли с простоквашей, а не тортик со сладким кофе...
...гладить одежду перед выходом...
...слушать мужчино итальяно с его макароно и при этом не курить...
...не курить...
...не курить...
...не курить...
...не курить...
Через неделю я сказала себе: «Да, я могу!»
Закурила.
Ринулась в «Шоколадницу».
В субботу спала до 11:30.
Ура!
И, накурившись, наевшись, выспавшись и погрязнув в гедонизме и ленинизме, я решила, что, пожалуй, всерьез брошу курить, есть сладкое, опаздывать...
С завтрашнего дня!
ОБЕЩАЛА СЕБЕ:прочесть «Критику чистого разума» Иммануила Канта
Когда-то, когда меня очень страшил зачет по философии, я дала обет: если сдам, обязательно прочту Канта. Сдала. Но не прочла. Более того – перед следующим зачетом, и уже не по философии, а по концепциям современного естествознания, который меня тоже страшил, я снова обещала – если сдам, то точно прочту Канта. Так и повелось. Перед каждым страшным зачетом или экзаменом я обещала, что если сдам – осилю «Критику чистого разума».
И вот осилила. И убедилась в том, что с годами человек глупеет. Если в студенческие годы Кант пошел бы мне впрок, то теперь я почувствовала, как трансцендентальна моя беспросветная серость и как много я потеряла в интеллектуальном плане, предпочтя науке площадную журналистику. Уж лучше б я его не читала, честное слово.
Нина Гечевари
ФОТО: KIM MYERS ROBERTSON