Капитальный ремонт

Есть богатые, есть обычные и есть бедные. Легко принять этот факт и даже признать его справедливость, если ты можешь позволить себе не думать о деньгах! Легко смириться с этим, если у тебя есть привычка думать о деньгах положительно: заработала – положила в банк. Но что делать, если ты не можешь позволить себе ни эскаду, ни москину, ни даже мангу? Если бедная – ты? Возможно, поможет... капитальный ремонт, то есть серьезный пересмотр отношения к собственным капиталам.

Заходя на сайт родного журнала, чтобы узнать, что же читательницы думают о нас, авторах, я частенько читаю полные справедливой тоски письма с трогательных адресов вроде zajka@mail.ru и cleopatra83@hotbox.com (это ни в коем случае не настоящие адреса, просто первое, что в голову пришло), объединенные одной общей мыслью: «Почему вы все время пишете про богатых? Для богатых? Разве у всех VOICE girls столько денег? Напишите о том, как прожить на то, что есть!»

Сколько бы мы ни говорили и ни писали, что деньги – это не главное, главное – душа и так далее, это будет не до конца правдой. Это, пардон, разговор в пользу бедных. Все равно каждой девушке хочется тонкого душистого белья, ванн из розовых лепестков, туфель на тонком каблучке, на котором не надо замазывать черным лаком бесконечно ползущие царапины, а которые сами идут и несут красавицу с королевским достоинством в бурлящей толпе, и вкусных низкокалорийных пирожков с малиной, и кофе с белой пеной в открытом кафе, и отпуска – если не на Барбадосе, так хотя бы в Турции, и машину, и много чего еще, может быть, совсем бесполезного... Ладно, отбросим пошлятину потребления. Возьмем книги! Это надо же, сколько сейчас стоят книги! Купила вчера Дэна Брауна – содержания дай бог на десятку, а заплатила 300 рублей. А стоматолог? А парикмахер? А образование? Бог с ними, с духами и трусиками с бабочкой, и красную икру с роллами «Калифорния» тоже не обязательно есть каждый день, но ведь хочется же что-нибудь время от времени себе позволить!

На самом деле так и должно быть. У всех должны быть деньги на трусы, цветы, кофе и книги. У всех девушек должны быть сверкающие прически, модные туфли, белые зубы, красивый загар, медицинские страховки, персональные компьютеры, и суши «Калифорния» тоже должны есть все когда вздумается и без всякого вреда для фигуры. Но увы...


Колбасный сыр

С моей первой подругой я познакомилась, когда нас обеих еще катали в колясках. Мы всю жизнь жили напротив, почти окна в окна, через зеленый с качелями двор: я – в большом сталинском доме с высокими потолками и комнатами по 25 метров, Алена – в малометражной 3-комнатной хрущовке с кухней-холодильником. Для тех давних времен, если подумать, мы были богатыми. Хотя всем тогда жилось непросто, но – папа в загранплавании, бабушка – особистка, дедушка – военный. У нас были и антиквариат, и дача в Крыму, и заграничные шмотки, и жвачки. У Алены была только мама, 6 соток в садоводстве и запас огромного социального оптимизма. Честное слово, я восхищаюсь этим до сих пор. На шести сотках Аленина мама выращивала огурцы, кабачки, патиссоны, клубнику... Она солила, консервировала, закручивала на всю зиму, и я обожала таскать огурцы из трехлитровой банки! Я торчала у них целыми днями. Моя бабушка готовила на обед сырники, постные отбивные и очень полезный для пищеварения супчик. Алена с мамой ели настоящую еду: жареную картошку, уже упомянутые хрустящие огурцы, клубничное варенье и главное – колбасный сыр! Мы никогда не покупали колбасного сыра (это был самый дешевый из сыров), а мне казалось, что вкуснее его ничего нет. Аленина бабушка носила в ушах огромные серьги с позолоченной пластмассой и стеклянными бриллиантами, на ручках диванов у них лежали вязаные салфетки, а гарнитур в гостиной цвел искусственными розами, бумажными веерами и нарядными фотографиями. И я была на 100% уверена, что самые богатые люди на свете – это Аленина семья.

Однажды я не выдержала и сказала маме: «Мама, я знаю, что мы бедные, но давай хотя бы раз в жизни купим колбасного сыра...» Мама хохотала. Но сыра мне так и не купили! И, что удивительно, теперь, когда я выросла и работаю журналистом, я по-прежнему обожаю колбасный сыр, мечтаю о нем, стремлюсь к нему – и никогда его не покупаю!

Алена работает управляющей в крупной торговой компании, у нее есть муж и ребенок, и у меня, за исключением мелких индивидуальных деталей, нет ничего, чего бы не было у нее.

И время от времени, когда я очень хочу чего-нибудь, что есть у других и чего нет у меня (а это бывает ой как часто!), я вспоминаю колбасный сыр. Туфли не черные, а со стразами. Пудру не «Пупа», а «Герлен». Компьютер не старый Пи-Си, а прозрачный «Макинтош» с огоньками. Это все колбасный сыр. Всего лишь колбасный сыр. Это все замечательно, хорошо и, разумеется, повышает настроение – но это колбасный сыр.


Классовая ненависть

Еще у меня есть родственница – многократноюродная сестра в красивой российской провинции с кудрявыми яблонями и речными берегами. Лет 10 назад она отказалась ехать в Москву поступать в институт. Поступила в свой, провинциальный. Потом его бросила. Поступила работать на тракторный завод, где работает и сейчас в той же должности, в том же чине. И вся источает классовую ненависть.

Она не выносит меня на дух, «богатую столичную штучку из глянцевого журнала». Она воет и ноет, что государство грабит, что честным людям не на что прожить, что все заграбастали новые русские, чурки, олигархи и проститутки. Что понаехали и понастроили. Что взять бы – и к стенке...
Ладно бы это была старенькая бабушка, потратившая всю молодость на строительство никому не пригодившегося социализма. Ладно бы это была больная туберкулезом или рассеянным склерозом женщина. Перед старушками, дедушками и больными хочется встать на колени...

Но это здоровая молодая девка 52-го размера, которая не голодает, не холодает и не ходит босая, но которая хочет все и не хочет ничего делать.
Еще у меня есть подруга Леля, которая родилась далеко не в такой кудрявой провинции. Там было холодно, и влажно, и одна узкоколейка. Когда она приехала учиться, она подшивала трусы на швейной машинке. Чтобы не расходились эти копеечные рыночные трусы. Которая пахала как вол, покупала один свитер раз в полтора года, вязала крючком пестрые купальники – и всегда смеялась. Недавно она купила квартиру. У нее своя фирма. Она лучший в городе специалист по организации вечеринок.

Страшна не бедность, страшно ощущение собственной социальной неполноценности. Классовая ненависть. Зависть. Беден не тот, у кого мало денег, а тот, кто не имеет возможности (или желания?) зарабатывать больше. Можно чувствовать себя хорошо и в дешевых шмотках, и в недорогой косметике – если делаешь что-то для того, чтобы приобрести лучшее. Да, все это говорили очень много раз, но ведь это так!